Немезида - James Swallow

По фонарю кабины барабанил дождь, шипело пламя. Он понял, что сбоку от него кто-то есть. Там стоял Койн, держа в руках его снайперскую винтовку.

– Виндикар, – заговорил Тень. – Каковы твои приказы?

Келл разжал пальцы и увидел золотую аквилу, испещрённую пятнышками крови.

– Именем Императора, – сказал он, поднимаясь на ноги и забирая оружие, – следуйте за мной.

СЕМНАДЦАТЬ

Противостояние

Дуэль

Ликвидация

Келл поднял глаза, когда из ангара, где был спрятан "Ультио", появилось Койн, и его лицо застыло. Мальчишеская физиономия, видимость человеческого обличья – всё это ушло. Каллидус предпочло обнажить то, что жило за фасадом личины Тени. Андрогинная фигура была одета в свободный матово-чёрный маскировочный комбинезон, похожий на те, что носили Келл и Тариэль, но с маской-капюшоном, который облегал каждую линию лица ассасина. Единственным, что придавало ему выразительности – если это вообще можно было назвать этим словом – были изумрудные овалы глаз. В них сверкала холодная сосредоточенность, и ничего более. В памяти Келла всплыли деревянные манекены, которыми пользуются художники – нечто, полностью лишённое эмоций и внутреннего огня.

Голова Койн склонилась набок:

– Ещё есть время передумать, – голос был таким же бесполым и бесцветным, как и фигура. Без чьего-нибудь лица, с которого можно было говорить, Каллидус, казалось, потеряло способность производить хоть какое-нибудь впечатление.

Келл проигнорировал это заявление, заново проверяя забранные им с корабля свежие обоймы для пары "Экзитусов", винтовки и пистолета.

– Помните план, – сказал Виндикар. – Мы все видели, что оно может вытворять. Теперь нас только трое.

– Ты это видел, – негромко произнёс Тариэль. – Мы все это видели. На катушке памяти и там, снаружи... Это не человек.

Койн принуждённо кивнуло:

– И не ксенос. Не чужак в этом смысле.

– Это объект – и это всё, что имеет значение, – резко возразил Келл.

Каллидус нахмурилось:

– Если бы ты побывал там, где я, и повидал бы с моё, ты бы понял, что там, вовне, есть живые существа, которые выходят за рамки такой простой классификации. Сущности, бросающие вызов здравому смыслу... даже здравости рассудка. Ты когда-нибудь всматривался в варп, Виндикар? То, что там обитает...

– Здесь не варп! – проскрежетал Келл. – Это физический мир! И то, что в нём живёт, мы можем прикончить пулей!

– А что если мы не сможем убить чудовище? – сказал Тариэль, затянутый в длинное пуленепробиваемое пальто.  Келл заметил скопление похожих на грызунов фигурок, укрывающихся от дождя в тенях вблизи ботинок инфоцита.

– Я ранил это, – сказал Виндикар, – так что мы это убьём.

Тариэль медленно кивнул. Над их головами, по небу прокатился трескучий гул и пронеслось что-то пылающее малиново-фиолетовым цветом, скрытое низкими, грязными тучами. Несколько секунд спустя толчки ударов заставили заплясать вокруг них взлётную полосу, а ветер донёс долгий протяжный грохот рушащихся зданий. У города начинались предсмертные конвульсии, и когда Сыны Хоруса додушат его до конца, Келл сомневался, что их гнев будет насыщен.

Тариэль поднял глаза:

– Связь по воксу будет работать от случая к случаю, если вообще будет, – сказал он. – Радиоактивные осадки и ионизация атмосферы создают помехи по всему району.

Келл кивнул, направляясь прочь:

– Если один из нас обнаружит объект, мы все поймём это достаточно быстро.

Боль колола всю его спину лесом иголок.

Гарпун бежал, огибая кольца разбитого феррокрита, которые раньше были секциями диспетчерской вышки, а теперь, упав, лежали в ряд поперёк посадочных площадок и смотровых ям. Он чувствовал, как демоническая шкура занимается мириадом металлических обломков, которые вонзились в него во время взрыва челнока. Осколки удалялись из его туловища один за другим, живая плоть собиралась в складки и выплёвывала их наружу в облачках чёрной крови.

Ожог от взрыва был сущим наказанием, и каждый шаг вызывал всплески резкой боли, проносившиеся по изменённым конечностям Гарпуна и сдавливавшие его грудь. После того, как детонировал топливный заправщик, он сразу же попал под ударную волну, и та отбросила его в сторону. Основной удар взрыва принял на себя челнок, который был теперь для него потерян. Ему придётся найти другой способ покинуть Дагонет. Другой способ подать сигнал своему хозяину.

Он замедлился, карабкаясь на груду каменных обломков, отвалившихся от фасада здания терминала, и затаскивая себя наверх по прутам перекрученной арматуры над кучами битого голубого стекла.

Добравшись до самой высокой точки, он рискнул остановиться и бросить взгляд назад сквозь грязные струи ливня. Обломки челнока всё ещё горели, на мокрой взлётной полосе, как в тёмном зеркале, мерцали отражения яркого оранжевого пламени. Сегментные челюсти Гарпуна расступились, испуская тихое рычание. Он позволил себе отвлечься – он был так захвачен собственным успехом при добыче Лицензии, что не удосужился обдумать факт присутствия девки-ведьмы в обществе культистов Теога.

Её появление там не было простым стечением обстоятельств. Сначала он решил, что она была всего лишь защитницей, дворцовой стражницей, которую фанатичные соратники Еврота держали в качестве последней линии обороны. Теперь же ситуация прояснялась. Он столкнулся с ассасинами, убийцами, принадлежавшими к его собственной категории, и обладавшими собственными орудиями уничтожения.

Он прикинул, что могло означать их присутствие, и затем отмёл свои опасения. Если бы цель его пребывания на Дагонете стала известной, если бы силы заносчивого Императора на самом деле и по-настоящему осознали бы угрозу, которую представлял Гарпун для столь дорогого им повелителя, этот мир был бы расплавлен в радиоактивное стекло в тот самый миг, когда он впервые ступил на его поверхность.

Гарпун негромко рассмеялся. Возможно, они ожидали, что он будет испытывать страх во время погони, но это было не так. Наоборот, он стал ещё увереннее в своей победе. Единственным существом, которое могло бы встретиться с ним на собственных условиях, была девка-ведьма, и он сварил её в котле её же собственных способностей. После такого, он уже не боялся пистолета или клинка.

Убийца спрыгнул вниз через зияющий прогал высокого разбитого окна и по-кошачьи приземлился на кафельный пол терминала. В воздухе висели пыль и смерть. Обводя взглядом вокруг себя, он увидел останки огромного информационного экрана, который снесло с креплений ударной волной взрыва, случившегося в нескольких милях отсюда. На усеянном осколками полу валялись немногочисленные трупы, истерзанные и окровавленных в тех местах, где ими поживились птицы-падальщики. Трусливые стервятники таращились на Гарпуна из тёмных углов зала, сидя на своих насестах и принюхиваясь к воздуху. Они учуяли его кровь, и их испугал её запах.

Демоническая шкура на нём пошла рябью, и Гарпун судорожно выдохнул. Она чувствовала, как приближаются те, другие, ощущала близость кровопролития, близость новых убийств.

Он бросился прочь, в тени, чтобы подготовиться. Он не станет игнорировать нужды собственной плоти.

Тариэль ожидал, что когда остальные исчезнут в тенях здания, он почувствует панический ужас, но ничего подобного не случилось. Если быть честным с самим собой, на самом деле он никогда не оставался один. Инфоцит нашёл разгромленный офис Администратума на мезонинном уровне главного терминала, у которого были все задатки хорошего укрытия. Это был контрольно-пропускной зал, в который новоприбывших на Дагонет направляли, чтобы они прошли собеседование с чиновниками этой планеты перед тем, как им дадут официальное разрешение на въезд. Вокруг него суетились наблюдательные крысы, обнюхивая закоулки и следя за местами, где были дыры в стенах или отсутствовали двери. Два оставшихся у него псибернетических орла наблюдали за основными зонами атриума и изредка щёлкали клювами на местных падальщиков, когда те становились чересчур любопытными.

Тариэль опустился в позу лотоса в углу, который образовали две упавшие стены, и вызвал планы здания при помощи перчатки-когитатора. Они были среди того изобилия файлов с миллионов катушек, что он за прошедшие несколько недель скопировал из хранилищ дагонетских правительственных либрариумов, перекачав данные в свои личные банки памяти. Подобное было для него привычным делом – если он видел информацию, оставленную без присмотра, он забирал её себе. Это не было кражей, поскольку ничего не воровалось, но на некотором уровне Тариэль принципиально рассматривал данные, лежащие без защиты – или, на крайний случай, данные, защищённые недостаточно хорошо – как собственное имущество. Если они где-то были, он должен был их иметь. И, как доказывал текущий момент, им всегда находилось применение.