Сыновья Ананси - Neil Gaiman

Мама лежала на полу в пятне лунного света, а над ней сидела тень. Вот тень запрокинула голову и взревела – глубоким, дребезжащим ревом страха, вызова и одержимости.

«У меня галлюцинации, – с безумной ясностью подумала Рози. – Я два дня провела запертая в подвале, и теперь у меня галлюцинации. Никакого тигра тут нет».

И она была совершенно уверена, что никакая бледная женщина не стоит в лунном свете. А ведь Рози своими глазами видела, как она пришла из коридора. Не было тут никакой женщины с золотистыми волосами, длинными-предлинными ногами и узкими бедрами танцовщицы. Подойдя к тени тигра, женщина остановилась и произнесла:

– Здравствуй, Грэхем.

Зверь-тень поднял массивную голову и зарычал.

– Думал спрятаться от меня за глупым маскарадом? Прикинуться животным? – возмутилась женщина. Вид у нее был недовольный.

Рози сообразила, что сквозь плечи и грудь женщины ей видно окно, и попятилась, пока не вдавилась спиной в стену.

Зверь снова заворчал, на сей раз чуть неувереннее, а женщина сказала:

– Я в призраков не верю, Грэхем. Всю жизнь, всю мою жизнь я провела, не веря в призраков. А потом познакомилась с тобой. Ты загубил карьеру Морриса. Ты нас обкрадывал. Ты меня убил. И как будто этого мало, ты заставил меня поверить в призраков.

Теперь тень большой кошки заскулила и стала отступать в коридор.

– Не думай, будто сможешь просто так от меня отделаться, ничтожный ты человечишка. Можешь сколько угодно делать вид, что ты тиф. Ты не тигр. Ты крыса. Нет, это оскорбление благородному и многочисленному семейству вредителей. Ты даже не крыса. Ты ХОРЕК.

Тут Рози бросилась бежать со всех ног. Она пробежала мимо зверя-тени, мимо мамы на полу. Она пробежала сквозь бледную женщину (ощущение было такое, словно она прошла сквозь туман). Достигнув входной двери, она стала нашаривать замки и запоры.

А в голове у Рози – или в неком ином мире – спорили двое. Один говорил:

– Не обращай на нее внимания, идиот. Она не может к тебе прикоснуться. Это же просто «каспер». Она даже не совсем реальна. Хватай девушку. Останови девушку.

А кто-то другой отвечал:

– Ты, конечно, здраво говоришь. Но я не уверен, что ты учел все обстоятельства, vis-d-vis, ну, такт, э-э-э… лучшая часть доблести, если понимаешь, о чем я…

– Я тут главный. А ты должен повиноваться.

– Но…

– Хотелось бы знать одно, – сказала вдруг бледная женщина. – Насколько ты в данный момент призрачный? Честно говоря, живых я коснуться не могу. И вещей в реальном мире тоже. Но вот призраков еще как!

Тут призрачная женщина замахнулась и изо всех сил попыталась ударить зверя в морду. Зашипев, хищник-тень отступил, и носок туфли не задел его на каких-то полдюйма.

Следующий удар ногой пришелся в цель, и зверь взвыл. Еще один – в то место, где полагалось быть большому носу тени-кошки, – и хищник издал такой же звук, как домашняя кошка, когда ее намыливают шампунем: одинокий вопль ужаса и возмущения, поражения и позора.

Коридор заполнился смехом, победным и радостным смехом мертвой женщины.

– Хорек, – повторила она. – Грэхем Хорек.

Холодный ветер пронесся по дому.

Рози отодвинула последний засов и повернула ключ в замке. Входная дверь распахнулась. В лицо ей ударили слепящие лучи фонарей. Люди. Машины. Женский голос произнес:

– Это одна из пропавших туристок. – А еще: – О боже!

Рози повернулась.

В свете фонаря ей была видна мама, скорчившаяся на плитках пола, а рядом, без ботинок, без сознания, но, без сомнения, в человеческом облике – Грэхем Хорикс. Повсюду вокруг них – брызги красной жидкости, точно алой краски, и в первое мгновение Рози даже не смогла понять, что это.

К ней обращалась какая-то женщина, которая говорила:

– Вы Рози Ной, да? Меня зовут Дейзи Дей. Давайте поищем, где бы вам сесть. Вам ведь хотелось бы сесть?

Кто-то, наверное, нашел щиток, потому что мгновение спустя по всему дому зажегся свет.

Над телами склонился крупный мужчина в форме полицейского.

– Это, без сомнения, мистер Финнеган, – сказал он, поднимая глаза. – Он не дышит.

– Да, – сказала Рози. – Мне бы очень хотелось сесть, пожалуйста.

Свесив ноги вниз, Чарли сидел рядом с Пауком на обрыве скалы под луной.

– Знаешь, – сказал он, – когда-то ты был частью меня, Когда мы были детьми.

Паук склонил голову набок.

– Правда?

– Думаю, да.

– Что ж, это кое-что объясняет. – Он протянул руку: семиногий паучок сидел у него на кончиках пальцев и лапой пробовал воздух. – И что теперь? Перенесешь меня назад или как?

Лоб Чарли сошелся морщинами.

– Кажется, ты вырос лучшим, чем был бы, оставаясь частью меня. И гораздо больше повеселился.

– Рози… – сказал вдруг Паук. – Тигр знает про Рози. Нужно что-то делать.

– Конечно, нужно, – согласился Чарли.

«Это как бухгалтерия, – подумал он. – Заносишь цифры в одну графу, вычитаешь их из другой, и если все сделал правильно, в конечном итоге сумма внизу страницы сойдется». Он взял брата за руку.

Встав, они сделали шаг с обрыва…

…все стало исключительно ярким…

Меж мирами завывает холодный ветер.

– Ты не магическая часть меня, знаешь ли, – сказал Чарли.

– Нет?

Паук сделал еще шаг. Звезды падали теперь десятками, расчерчивая светом ночное небо. Кто-то где-то сладко играл на флейте.

Еще шаг, и вдалеке завыли сирены.

– Нет, – кивнул Чарли. – Не магическая. Наверное, это миссис Дунвидди так считала. Она нас разделила, но так и не поняла, что делает. Мы – как две половинки морской звезды. Ты вырос в отдельную личность. И я, – уже произнося эти слова, он понял, насколько они истинны, – тоже.

Рассвет. Они стоят на скале у обрыва. Вверх по склону поднимается, мигая огнями, машина «скорой помощи», за ней спешит другая. Они остановились на обочине у кучки патрульных машин полиции.

Дейзи как будто отдает распоряжения, что кому делать.

– Здесь нам, кажется, делать нечего, – сказал Чарли. – Во всяком случае, сейчас. Пойдем.

Последний светлячок от него улетел и, моргнув, лег спать. На задних сиденьях первого утреннего микроавтобуса они поехали в Уильямстаун.

Мэв Ливингстон сидела в библиотеке на втором этаже дома Грэхема Хорикса, в окружении картин, книг и DVD-дисков хозяина, и смотрела в окно. Внизу санитары из единственной больницы острова грузили Рози и ее маму в одну машину «скорой помощи», Грэхема Хорикса – в другую.

По зрелом размышлении, решила Мэв, она получила удовольствие оттого, что врезала пару раз ногой по носу твари, в которую превратился Грэхем Хорикс. С тех пор как ее убили, этот поступок принес ей наибольшее удовлетворение. Хотя, если быть честной, танец с мистером Нанси почти наступал ему на пятки. Он оказался на редкость проворным и легким на ногу.