Олег Черниговский: Клубок Сварога - Виктор Поротников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С наступлением сумерек щебет птиц смолк и лесную чащу окутала тишина, нарушаемая лишь топотом сотен копыт и скрипом тележных колёс. Да изредка шуршала листва на молодых деревцах, росших близко от дороги, когда проезжающий всадник задевал ветки плечом.
Нерадец знал, что в этот вечерний час Ярополк должен находиться в обозе. За время пути он выяснил, когда владимирский князь спит, а когда бодрствует. Заметив впереди княжескую лошадь, привязанную к одному из возов, Нерадец, понукая своего коня, стал пробираться вперёд. В арьергардном отряде Нерадца почти не знали, поскольку он весь путь находился в голове войска. К тому же сгущавшиеся сумерки и нахлобученная на самые глаза шапка помогали злодею в его намерении.
Ярополк, ненадолго погрузившись в сон, вдруг проснулся от резкой боли в груди и ещё от того, что ему стало трудно дышать. Князь с удивлением увидел торчащий у него в груди кинжал. В следующий миг ехавший рядом с повозкой дружинник хлестнул плетью своего коня и ринулся в лес напролом.
Поднялись шум и суматоха. Несколько гридней поскакали вдогонку за беглецом, другие столпились вокруг истекающего кровью князя. Кто-то звал лекаря, кто-то посылал за воеводами.
Подоспевший лекарь вытащил из раны кинжал, но остановить кровь так и не успел.
- Он меня убил, - тихо простонал Ярополк и тут же испустил дух.
Дружинники повезли своего князя сперва во Владимир, а потом в Киев, где его погребли в церкви Святого Петра. При крещении Ярополк получил имя Пётр, потому и храм в Киеве был заложен им в честь этого святого.
(По словам летописца, Ярополк Изяславич был кроток, смирен и братолюбив. Давал каждый год десятину з Богородицкую киевскую церковь, где венчались его отец и мать, и просил у Бога такой же смерти, какая постигла святых Бориса и Глеба. Бог услышал его молитву, заключает летописец.)
Был год 1086-й.
* * *Нерадец благополучно ушёл от погони и добрался до Перемышля, где его с тревогой ожидали Рюрик и Володарь.
Убийца Ярополка долгое время скрывался в Перемышле. Так решил Рюрик, полагая, что в более многолюдном Галиче Нерадца было бы труднее скрывать от любопытных глаз. К тому же в Галиче его ненароком могли опознать заезжие владимирцы или киевляне: ведь подозрение в убийстве падало прежде всего на старшего из Ростиславичей.
Глава девятнадцатая. КУНИГУНДА.
Смерть Ярополка Изяславича явилась тем событием, которое повлекло за собой целую череду междоусобиц в юго-западной Руси. Зыбкое равновесие, удерживавшееся между владениями Ростиславичей и Волынью, нарушилось. Подняли голову не только Ростиславичи, но и поляки, возымевшие намерение опять завладеть червенскими городами. Давыд Игоревич, вновь занявший владимирский стол волею великого князя, был не столь удачливым полководцем, поэтому в скором времени Ростиславичи отняли у него не только Бужеск и Броды, но покушались на Белз и Перемиль.
Подозрения Всеволода Ярославича в том, что в смерти Ярополка повинны Ростиславичи, вскоре подтвердились.
Жена Володаря приехала погостить к супруге Давыда во Владимир и проболталась о том, что убийца Ярополка скрывается у них в Перемышле. Илдико назвала своей подруге Илонке имя убийцы, призналась она и в том, что её супруг желает поскорее спровадить этого опасного человека в Галич к старшему брату, который, по словам Володаря, и затеял злое дело.
Илонка, едва Илдико уехала обратно в Перемышль, поделилась услышанным с мужем. Давыд без промедления отправил гонца в Киев, чтобы, поставив в известность великого князя, попытаться подбить его на войну с Ростиславичами.
К тому времени в Киеве опять появились вдова и тёща покойного Ярополка, которые с самого начала не сомневались в причастности Ростиславичей к убийству их мужа и зятя. Обе женщины убеждали Всеволода Ярославича наказать братьев за злодейство. Поэтому гонец от Давыда пришёлся как нельзя кстати.
Помимо мести за погубленного зятя, расчётливая Розамунда задумала соединить брачными узами овдовевшую Кунигунду и Ростислава, младшего сына великого князя. Её не смущало, что Кунигунде было двадцать восемь лет, а Ростиславу лишь недавно исполнилось семнадцать. Розамунда полагала, что красота её дочери сводит на нет возрастное неравенство. К тому же юный Ростислав испытывал явную симпатию к Кунигунде, выглядевшей гораздо моложе своих лет.
Всеволод Ярославич посадил Ростислава князем в Переяславле, своей родовой вотчине. После Новгорода и Чернигова Переяславль считался третьим по значимости княжеским столом на Руси, куда сажались только те з младших князей, которые в будущем имели хоть какое-то право на высокий киевский стол.
Это обстоятельство подстёгивало честолюбивую Розмунду в её намерении. Во имя своей цели она не вылезла из спальни великого князя, подговаривая и дочь лечь в постель с Ростиславом.
- Коль распробует младень твоё тело, почувствует себя мужчиной, вкусив твоих прелестей, сам станет упрашивать отца о свадьбе, - говорила дочери Розамунда.
Кунигунде и самой нравился Ростислав, красивый и статный. От матери-половчанки он унаследовал большие блестящие миндалевидные глаза, тонкий прямой нос и черные изогнутые брови. Темно-русые волосы вились пышными кудрями, что придавало лицу необычайное очарование. Цветом волос и росчерком губ Ростислав пошёл в отца-русича. От отца же он унаследовал высокий рост, широкие плечи и физическую крепость ла. В свои семнадцать лет Ростислав без особого труда натягивал лук из турьих рогов, далеко кидал тяжёлое боевое копье и был неодолим среди сверстников в рукопашной схватке. Всеволода Ярославича лишь огорчало то, что его младший сын не стремился к книжным знаниям, не учил языков и не был силен в богословии. Ратное умение и скачка верхом были для него самыми любимыми занятиями.
Однако Кунигунда не спешила отдаваться Ростиславу, дабы тот не счёл её ветреной. К тому же доходили ухи о том, скольких киевских боярышень успел соблазнить и бросить красавец Ростислав, не говоря уже о челядинках, многие из которых не избежали его ложа. Кунигунде хотелось стать единственной избранницей Ростислава, а не очередной его победой. Молодые люди вместе выезжали на конные прогулки, часто гуляли в парке под столетними дубами.
Княгиня Анна, мать Ростислава, вот уже два года безвыездно жила в Переяславле. Её отношения с супругом разладились до такой степени, что им обоим лучше жилось врозь, нежели вместе. Даже в огромном киевском дворце им было тесно: Анну смущало и раздражало присутствие там Розамунды, которая вела себя как хозяйка.
Всеволоду Ярославичу Кунигунда нравилась. Он благосклонно выслушивал Розамунду, которая расписывала великому князю, сколь сладостна и безмятежна будет жизнь его сына в браке с её красавицей дочерью.
Но то ли Розамунда, расхваливая Кунигунду, перешла меру допустимого, то ли Всеволод Ярославич вдруг на старости лет лишился разума от красоты девушки. Случилось непредвиденное: и великий князь и его младший сын оба воспылали сильной страстью к Кунигунде.
Неопытную Кунигунду внимание к ней со стороны юного княжича и далеко не молодого великого князя привело в смятение: оба ждали от неё именно тех проявлений симпатии, которые рано или поздно сводят на одном ложе мужчину и женщину. Розамунда же считала случившееся великой удачей. Она постоянно твердила дочери, чтобы та не скупилась на улыбки и старому князю и его юному сыну.
- Став женой Ростислава, ты станешь переяславской княгиней, - твердила Розамунда, - а став любовницей Всеволода Ярославича, ты обретёшь ни с чем не сравнимое могущество. Только вдумайся в это!
Однако Кунигунда не собиралась вдумываться. Ей претила сама мысль о близости со стариком, каким бы могуществом он ни обладал.
- Я желаю добропорядочного замужества, матушка, - отвечала Кунигунда, - ты же толкаешь меня в разврат! Это постыдно и греховно! Если ты не блюдёшь свое тело, то я своё блюду.
Такие речи в конце концов разозлили Розамунду, которая решилась не просто унизить дочь, но наказать её. Больше всего Розамунду выводило из себя то, что обожаемая дочь посмела сравнить мать с блудницей! Как будто она делит ложе со Всеволодом Ярославичем из любви к нему, а не из желания добиться счастья для своей капризной и неблагодарной дочери.
«Что ж, - мстительно думала Розамунда, - я отучу тебя от капризов, милая моя. Я заставлю тебя испить из той же чаши, из которой пью сама, не жалуясь и не ропща».
Однажды Розамунда вдруг объявила дочери: Всеволод Ярославич передумал женить на ней своего младшего сына.
- Похоже, великий князь подыскал Ростиславу невесту в державе ромеев, - добавила она.