Александра (СИ) - Ростов Олег

— Господи, Ляксандра, ты чего такое говоришь? Не дай бог. — Перекрестилась боярыня.

Мы вышли. Прошли на крыльцо. Маман нас сопровождала. Перед тем, как покинуть терем, на нас с Еленой одели шубы. Красивые, с мехом горностая. Всё верно. Без шуб никак нельзя, ибо потеря чести может быть. Шубы были накинуты на наши плечи. Придерживая их, мы сошли с крыльца. На подворье Находились ратники. Мои гвардейцы были в сёдлах. На них была красивая броня, сверкавшая в лучах солнца. Надраенная, как сказала мне шёпотом Ленка, как зад у павианов. Но и по мимо брони, все они были красиво разодеты. Тут же были и наши мужья. Когда мы вышли, на подворье стоял гомон. Но при виде нас всё стихло. Мужчины замерли. Мои головорезы мгновенно соскочили с коней. Сняли боевые шлемы. Все стояли и смотрели на нас с благоговением. Да. Наш вид их вогнал в шок и трепет. Мы с Еленой переглянулись и довольно улыбнулись. Посмотрели на наших с ней мужей. Оба Вяземских замерли. Смотрели на нас боясь шелохнуться.

— Что мальчики зависли? — Тут же раздался ехидный голос Елены. — У вас процессоры закоротило?

Что за процессоры и почему их закоротило, никто конечно не понял. Но парни отмерли. Засуетились. Дядька Евсей, тоже при параде, в дорогой, блестящей броне, смотрел на нас и улыбался. Они с бояриным переглянулись.

— Знаешь Фёдор, боюсь я, как бы некоторые не обозлились на тебя, что таких невесток красавиц, да ещё богатых и родовитых отхватил. Разговоры пойдут. Мол не по чину тебе.

— С разговорами как-нибудь разберёмся. Род Вяземских, не какой-то худосочный да из голодранцев. Чай мы далеко не последний боярский род. Да и государь со мной благожелателен.

Мы с Еленой загрузились в крытый возок. Нас тут же окружили мои гвардейцы. Плюс Иван с Василием. За нами пошёл тоже крытый возок с сокровищами. Конечно, кроме моих головорезов нас сопровождали и два десятка боевых холопов бояр Вяземских во главе с дядькой Евсеем. И да, с нами в возке ехал сам боярин. Он был при параде. На нём был праздничный кафтан, штаны, сапоги из красной кожи с загнутыми носками. Две шубы и высокая бобровая шапка, которую он снял, в возке. Пока ехали он часто вытирал пот со лба.

— Фёдор Мстиславович. — Решила подбодрить его. — Всё хорошо.

— Спасибо, дочка. Я тоже в это верю. Всё же такие сокровища государю и митрополиту везём. Никогда таких на Руси не было.

Несмотря на мягкие подушки, на которых мы сидели, нас всё же потрясло по дороге в Кремль.

— Сань, так ездить, это кошмар. Я растряслась пока ехали в Москву и опять. Надо реально каретой заняться на рессорах. — Заныла Елена.

— Займёмся.

— Что за карета? — Поинтересовался боярин.

— Повозка крытая, на подобии этой, только немного побольше и более удобная для поездок. И в ней не трясёт вот так вот, как сейчас. Потому что идёт амортизация. — Объяснила я свёкру.

— Что идёт, дочка? Амори…

— Амортизация. То есть, смягчения за счёт специального устройства, которое называется рессоры, не так трясёт на кочка и неровностях. В таких каретах ездят представители высшей аристократии Европы. Короли, королевы, принцессы, герцоги разные, графы, бароны.

— Понятно. А ты Сашенька знаешь, как они делаются?

— Я видела такие кареты и понимаю как они устроены.

— Дорого они стоят небось?

— Дорого. Правда смотря для кого, она делается. Можно совсем дорогую сделать с позолотой. Можно по проще. Но даже простая карета стоит денег не малых. Но так их и делают не для бедных, батюшка. Простым смердам на каретах ездить запрещено.

— Это понятно, что голодранцам не до карет. Давайте дочки так сделаем, как вернёмся, так вы мне всё и обскажите. Хорошо?

— Что батюшка, Фёдор Мстиславович, никак хотите у себя кареты делать? — Спросила Елена.

— Ишь ты, какая глазастая. А почему нет? В Москве то только вот такие повозки делают, да и то мало кто. А кареты, как вы говорите, об этом и не слыхивали вообще. А если мы начнём делать? Это как обогатиться можно?

— Ага. — Елена кивнула. — Особенно, если монополию сделать!

— Чего сделать, дочка?

— Монополию, Фёдор Мстиславович. — Вступила в разговор я. — Это когда производство чего-либо, например тех же карет, сосредоточено в одних руках, например, в Ваших. И больше никто не делает.

— А, понятно. Ишь ты как мудрёно сказано, монополия.

Наконец мы заехали на территорию Кремля. Там везде стояли княжьи ратники. Покинув повозку, я осмотрелась. Мы стояли рядом с Грановитой палатой. Входа в неё было три — Красное крыльцо, Средняя лестница, которую спустя сто лет будут называть Золотой лестницей и Паперть Благовещенского собора. Красное крыльцо ещё пока не называлось Красным. Такое название закрепится за ним так же спустя 100 с лишним лет. Именно это крыльцо станет главным для выхода царей из рода Романовых. Но сейчас это было просто крыльцо. И оно являлось главным. Нас не встречали именитые бояре. Это и понятно, так как наш статус пока что не подтверждён Великим Князем и Русской православной церковью в лице её главы митрополита. Патриархат на Руси введут позже, через 70 с лишним лет. Сейчас же Русская православная церковь являлась митрополией, формально относясь к Константинопольскому патриархату. Хотя де-факто управлялась независимыми от Константинополя митрополитами.

— Всем сойти с коней! — Крикнул какой-то серьёзный дядька в дорогом доспехе. Все наши конные без разговоров выполнили приказ. Рядом со мной стоял Иван.

— Ванечка, а что это за серьёзный дядечка? — Спросила мужа.

— Это Вельяминов Иван Васильевич, по прозвищу Щадра. Окольничий государя и воевода. Он из старинного рода.

— Понятно. А кто нас ещё встречает?

— Михаил Васильевич Тучков-Морозов. Ты его уже знаешь. И ещё пара каких-то людей, но то не бояре. Служивые дворяне. Не очень знатные.

— Ну что же, нам и так пойдёт.

К Вельяминову и Тучкову-Морозову первым подошёл Фёдор Мстиславович. Они поздоровались. Мы с Еленой в окружении моих гвардейцев и наших мужей оставались на месте. Я с интересом рассматривала древний Кремль. По сути, то, что я видела, до 21 века практически не сохранилось. А имеющиеся постройки многократно потом перестраивались. Единственно это Грановитая палата. Дошла до наших дней практически в первозданном виде. Я имею ввиду само здание. В вот внутренности претерпевали изменения и в первую очередь внутреннее убранство. Интересно посмотреть будет на росписи. Оглядевшись, перевела взгляд на стоящих возле крыльца бояр. Вельяминов и Тучков-Морозов с интересом на нас с Еленой смотрели. Но если Морозов улыбнулся мне, как старый знакомый, то Вельяминов смотрел с некоторой долей спеси. Я моментально включила своё высокомерие. Смерила его взглядом и сделала вид, что мне он не интересен.

— Сань, а чего этот железный дровосек пялиться на нас так, словно мы у него взаймы попросить пришли?

— Включи высокомерие. И не обращай на него внимания. Они только это понимают. Он, конечно, как мне сказал Ваня из древнего рода, вот только наш род круче и древнее его в десятки раз. Так что он перед нами безродный проходимец. Поняла?

— Поняла. Я могу ему милостыню дать? Ну так, ради прикола?

— Не надо. Такого креатива тут явно не поймут.

— Жаль. Интересно бы было посмотреть, как его бы перекосило. А он вообще кто? Важный перец?

— Окольничий государя.

— Правда? А что это за зверь такой, окольничий?

— Такой чин, приближённый к царю. Одним словом, шишка на ровном месте.

— Да и бес с ним.

К нам вернулся свёкр.

— Пойдёмте, дочки. Нас проводят в большой зал. Там будем ждать Великого государя.

Когда мы двинулись к крыльцу и подошли к стоявшим возле крыльца, Вельяминов вдруг спросил:

— Фёдор Мстиславович, это эти жёнки называют себя царевнами?

Вяземский даже остановился. С недоумением взглянул на окольничьего. Тучков-Морозов тоже непонимающе посмотрел на боярина. Я смерила его презрительным взглядом.

— Как смеешь ты, говорить такие поганые речи тем, в ком течёт тысячелетняя царская кровь? Кто вообще тебе разрешил говорить о нас без нашего на то позволения? — Я смотрела боярину прямо в глаза. — Богдан! — Крикнула я своего главного бодигарда. — Дай мне плеть.