Опасные небеса - Владимир Корн

– Абсолютно точно наш, Энди. Целиком и полностью. Если ты, конечно, не утопил по дороге в Банглу все, что вез.

Энди недовольно скривился, продолжил:

– Капитан, может, и остальных с собой захватим?

– Конечно, захватим, Энди. Надеюсь, они тоже обрадуются. Кстати, где они все?

– В таверне. Еще бы они не обрадовались.

Есть и еще один резон отправиться всем вместе. Подойду я один к борту «Скитальца», и встретит меня у трапа матрос вопросом: «Куда прешься?» – только повежливее. Ну представлюсь я новым владельцем и меня, наконец, пустят на борт.

А если трап вообще будет убран? Стоять рядом с кораблем и кричать: «Хозяин явился, пустите на борт!»? В обоих случаях не очень солидно получится. И еще эти многочисленные зеваки, которые обязательно увидят и услышат, изменят так, что, рассказывая друг другу, смеяться все будут, как капитан Сорингер прибыл на свой новый корабль, и как его там встретили.

И совсем другое дело, если приду я в сопровождении своих людей. Мне даже рта открывать не придется, без меня все сделают.

Когда из-за поворота улицы показался угол таверны, Энди взглянул на меня, и я кивнул: «Иди уж, сообщи новость первым. Вон как тебя распирает, еще порвет на части».

И только покачал головой, глядя ему вслед: Ансельм старше меня почти на пять лет, фактически женат, а направился к таверне чуть ли не бегом. Хотя и мне самому едва удавалось сдерживать себя от того, чтобы от радости не запрыгать на одной ноге, как мальчишка.

Или не заорать в полный голос: «Эй, вы все! У меня снова есть летучий корабль, и я вскоре снова окажусь в небе! Туда, куда вы смотрите на пролетающие мимо корабли и завидуете. Да-да, именно завидуете, что бы вы там не говорили друг другу».

Или подмигнуть тем двум хорошеньким девчонкам-паури, смотревшим на меня и призывно улыбающимся. Нет, пожалуй, с последним я погорячился, ведь им никак потом не объяснишь, что это всего лишь от чудесного настроения, и ничего большего за этим не стоит.

Под полотняным навесом у входа в таверну, за столиками, действительно сидела вся моя команда. Все вскочили на ноги задолго до того, как я к ним приблизился.

– Поздравляю, капитан! Достойная замена «Небесному страннику»! Мы и не сомневались, что капитан Сорингер своего добьется! – услышал я, когда оказался в окружении своих людей, и чего там, мне было очень приятно.

– Ну что, орлы, пойдемте, взглянем, на наш новый «Небесный странник»? Да-да, мы назовем его именно так.

И мы пошли, весело переговариваясь, отпуская шуточки и улыбаясь.

– Берни, – обратился я к Аднеру, – а может, вам Хлою с собой захватить? На новом корабле места на всех хватит с избытком.

Тот как-то по-особенному взмахнул рукой, всем своим видом изображая мужчину, которого утомили толпы домогающихся красавиц:

– Надоела она мне, с нею покончено.

Затем неожиданно зло взглянул на Энди Ансельма.

«Все с вами ясно, – догадался я. – Энди прибыл в Банглу намного раньше нас, и не мог не заметить, как ведет себя эта девица. Хотя, вероятнее всего, сообщить все Аднеру была инициатива Мирры, и Энди пришлось ей подчиниться. Но есть в этом и хорошая сторона, теперь я не услышу от него: „Все, капитан Сорингер, хватит с меня. Любимая жена, спокойная работа, куча ползающих на коленях детей – вот что мне теперь нужно“. По крайней мере, в ближайшее время не услышу. Долго же теперь Берни будет злиться на Энди за то, что он открыл ему глаза. Лучше бы уж Мирра это сделала, у них и без того отношения не очень. Та никак не может себе представить, что в таком невзрачном с виду человечке скрывается недюжинный талант. Согласно ее представлениям, такой человек и выглядеть должен соответствующе».

Когда нашим взорам открылся «Небесный скиталец», мы все, как по команде, остановились.

– Красавец! – выразил наше общее мнение Родриг Брис. Затем, мгновенье помолчав, добавил: – Правда, немного запущенный.

И мы все снова с ним безмолвно согласились.

Все мы стояли и смотрели на наш новый корабль. Как будто стоило только сделать шаг и он исчезнет – какое-то наваждение настигло всех сразу.

Первым опомнился, как и положено, капитан.

– Ну что стоим, пойдемте, – сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы моя фраза прозвучала как можно небрежнее. – До вечера еще далеко, а работы на корабле, как я посмотрю, на всех хватит. Ну а вечером… – и я тут же себя оборвал, вспомнив, что приглашен к Жануавье, – вернее, завтра вечером, мы как следует и отпразднуем.

Опасался я напрасно: трап был гостеприимно опущен на землю, а на самом корабле не оставалось никого, кроме парочки сторожей, которые встретили нас чуть ли не с радостью. Отчасти я даже расстроился, что не застал на нем ни капитана, ни его навигаторов. Ведь у кого еще было узнать, как ведет себя корабль в полете, чего не любит, а что выполняет с удовольствием. Корабли – как люди, каждый со своими привычками, особенностями и иногда странностями.

Конечно, я и сам все это вскоре буду знать, и все же…

Капитанская каюта на новом моем корабле, как и не трудно было предположить, оказалась значительно больше, чем на прежнем. Да что там, только одна спальня была такой, а ведь в ней имелся еще и кабинет, он же гостиная, нисколько не уступающая в размерах.

Кровать в спальне оказалась скромной и явно рассчитанной на одного человека. Что и немудрено: при постройке «Небесного странника» я лично давал указания, какой именно она должна быть. Ничего страшного: попрошу – и Родриг мне ложе любой ширины соорудит, причем из драгоценного дерева синуль.

«Только к чему она мне теперь», – думал я, подходя к зеркалу. Зеркало тоже было большим, почти в полный рост.

«Что же во мне изменилось? – разглядывал я свое отражение. – Во время нашей сегодняшней встречи Кристофер Жануавье бросал на меня какие-то непонятные взгляды. Что же тому было причиной? Лицо прежнее, разве что цвет его от постоянного пребывания под жарким тропическим солнцем стал таким же темным, как и у паури. Ах, вот оно что! Нет, ну надо же, не рановато ли?»

На висках серебром поблескивала седина. И когда это, интересно, она успела появиться? Не тогда ли, когда нас несло на скалы, и гибель казалась неизбежной? Или немного раньше, когда, вытаскивая в лодку выпавшегося Энди, я сам угодил в воду – каким-то чудом меня успели выдернуть перед самой пастью гнипельса? Или все началось еще при первом визите на остров Неистовых ветров?

«И плевать, – решительно отошел я от зеркала. – Не барышня. Да за такой корабль я готов полностью стать седым как лунь или вовсе даже облысеть!»

Корабль действительно того стоил. Еще в Эгастере он запал мне в душу, едва только я увидел его. Было в нем какое-то особое изящество линий у корпуса, у надстроек. Даже расположение иллюминаторов казалось каким-то необычно красивым.