Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916–1945 - Вальтер Неринг

12 июля противник расширил свои атаки на Орловской дуге, превратив их в массированное наступление. Он был в состоянии сделать это, введя в бой свои многочисленные сильные соединения и оперативные объединения, хотя в то же самое время крупными силами успешно оборонялся на Курской дуге и наносил сильные контрудары.

Поскольку все танковые силы и резервы группы армий «Центр» были сосредоточены для наступления в рамках операции «Цитадель», русским удалось глубоко внедриться в слабо защищенный участок фронта 2-й танковой армии, что могло представлять значительную опасность. Поэтому 9-я армия еще 12 июля передала на этот участок 12-ю и 20-ю танковые дивизии и 36-ю пехотную дивизию. Этим значительно ослаблялись и без того недостаточные силы наступления северного крыла клещей операции «Цитадель». Ко всему прочему примешивалось еще и то решающее обстоятельство, что угроза на Орловской дуге отражалась на организации снабжения 9-й армии, без надежной работы которой армия становилась небоеспособной. Из всего этого в сфере действия группы армий «Центр» с неизбежностью возникал вопрос о прекращении операции «Цитадель».

Своевременно высказанные фон Клюге и Моделем опасения были восприняты как вполне обоснованные. К сожалению, им не удалось убедить в этом Гитлера.

Завершение сражения

На основании оперативного положения на Орловской дуге и стратегической ситуации в регионе Средиземного моря Гитлер уже 13 июля принял решение полностью прекратить операцию «Цитадель».

Фельдмаршал фон Манштейн возражал против этого решения, поскольку на участке группы армий «Юг» «сражение в настоящий момент достигло решающей точки. После оборонительных успехов последнего дня против почти целиком брошенных противником в сражение резервов победа вполне достижима…». Несколько южнее Харькова стоял готовый к бою 24-й танковый корпус (под командованием Неринга) в составе трех танковых дивизий (17-й, дивизии СС «Викинг» и 23-й танковой дивизии), точнее, 23-я танковая дивизия находилась на подходе.

Гитлер согласился только на то, чтобы использовать представляющееся выгодным положение наступающей группы фон Манштейна для нанесения ограниченного удара против противостоящих ему вражеских сил, дабы создать этим возможность для отвода части его сил для другого использования.

Для этого 16 июля был издан приказ группы армий; но уже 17 июля поступил приказ Гитлера о переброске танкового корпуса СС в его распоряжение. Таким же образом 24-й танковый корпус был отправлен маршем на юг. Тем самым предложение фон Манштейна осталось нереализованным.

В распоряжении танкового корпуса СС еще оставалось 4 танка Pz II, 80 — Pz III, 69 — T IV, 3 — Pz VI «Тигр», 20 командирских танков, 11 машин Т-34 (трофейных) и 64 штурмовых орудия; 48-й танковый корпус еще имел 42 танка Pz III, 56 — Pz IV, 43 — Pz V «Пантера», 6 — Pz VI «Тигр», 12 огнеметных танков и 40 штурмовых орудий. Сравнивая эти количества с состоянием на 5 июля, можно сказать, что корпуса понесли значительные потери в технике, отрицательно отразившиеся на напряженности боев и на боеготовности войск.

Потери личного состава группы армий «Юг» составили около 20 000 человек, из них 3300 убитыми, и эти потери вряд ли можно было восполнить.

Выводы

Надежды, которые Гитлер и, вполне вероятно, начальник Генерального штаба сухопутных сил генерал-полковник Цейтцлер в качестве его ближайшего помощника возлагали при осуществлении Восточной кампании на проведение операции «Цитадель», не оправдались. Генерал-полковник Гудериан, который не отвечал за проведение этой операции, но был в курсе всех ее перипетий, а потому мог объективно оценивать ее ход, считал «совокупность неудачных решений главной причиной всей катастрофы». Подобный вывод разделял и генерал Варлимонт[296].

Другого взгляда придерживался фельдмаршал фон Манштейн, считавший, что удалось значительно ослабить оперативные резервы противника, а тактическая неудача 9-й армии последовала из-за преждевременной отмены всей операции по причине стратегического положения в Средиземноморье.

Слова среднего командного корпуса русской армии о том, что операция «Цитадель» стала «лебединой песней» германских танковых войск, не вполне соответствуют действительности; если бы это было в самом деле так, то они не могли бы в течение почти двух лет успешно оказывать сопротивление неприятелю на всех фронтах.

Сами же войска, а также их среднее командование не так уж сильно были под впечатлением от решения о прекращении наступления, как высшее командование вермахта. Необходимо отметить, что последовавший позднее за этим отвод войск за Днепр вряд ли удалось осуществить в таком масштабе, если бы упорным сопротивлением советские войска не были бы в значительной степени ослаблены.

Неудача «Цитадели» состояла отнюдь не в проигранном сражении, которое стало поворотным пунктом всей войны; она в гораздо большей степени стала значимой датой, которая знаменовала собой важное изменение в ходе Второй мировой войны. Война теперь вступила в новый этап. Предыдущий, когда инициатива стратегического наступления принадлежала Гитлеру, закончился. Теперь подобная инициатива принадлежала русским и их союзникам, западным державам, Гитлеру же оставалась только возможность стратегической обороны, которой он, однако, не сумел воспользоваться, как писал фельдмаршал фон Манштейн, чтобы свести все к «ничьей».

Для русских же «Цитадель» означала значительное укрепление уверенности в своих силах. С полным правом Гитлер перед началом сражения в своем приказе армейским командирам подчеркнул, что исход всей операции может «значительным образом повлиять… на настроение и отношение к службе советского солдата».

Эти прогнозы теперь — причем в прямо противоположном смысле — сбылись; «Цитадель» придала русским войскам и их командованию значительный стимул, облегчивший им лежавшие в будущем перед ними тяжелые боевые задачи.

Для германской же стороны операция «Цитадель» обернулась огромными потерями во времени и силах, в личном составе и вооружении, в надеждах и в уверенности, совершенными не только впустую, но и имевшими громадное негативное воздействие на весь последующий ход боевых действий. Некоторые частности уже были упомянуты ранее. Но об отдельных пунктах должно быть сказано особо.

Отягчающим обстоятельством для Гитлера был перенос сроков операции более чем на два месяца, что объяснялось им ожиданием поставки новых тяжелых танков. Но в действительности он медлил из-за своей внутренней неуверенности, не решаясь поставить на карту этого масштабного наступления всю с такими усилиями восстановленную боевую мощь армии, и прежде всего танковых войск. Гитлер чувствовал неприятие этой идеи большинством своих военачальников. По его словам, сказанным 10 мая 1943 года Гудериану, «при мыслях об этом наступлении мне на душе каждый раз становится не по себе».

Многократный перенос сроков наступления позволил русским усилить фронт под Курском возведением полевых оборонительных позиций, резко улучшить боевую подготовку войск и командования, произвести поставку вооружения и снаряжения в неожиданно крупных объемах. Эта потеря времени германской стороной стала причиной успешной обороны неприятельского фронта против сил 9-й армии. А упорная оборона, в свою очередь, позволила высшему командованию русских использовать часть своих крупных сил для успешного наступления на Орловской дуге, поскольку операция «Цитадель», по крайней мере на своем северном фронте, потерпела неудачу.

Другой основополагающей ошибкой Гитлера была его переоценка эффекта применения новых тяжелых танков, которые были выпущены промышленностью отнюдь не в достаточном количестве, и к тому же, будучи поставленными в войска, еще требовали приведения их в боеспособный вид. Для этого процесса не было ни времени, ни экипажей, которые обладали бы необходимой подготовкой и боевым опытом. Воспринимавшийся Гитлером как «чудо-оружие» танк типа Pz V «Пантера» еще не был доведен до фрон товых требований, поскольку его длительные технические испытания так и не были завершены. Гудериан во время совещания у Гитлера 4 мая 1943 года высказался относительно переноса сроков операции «Цитадель» (в принципе, без назначения определенной даты). Он считал операцию бесцельной и высказал опасение, что «только что про изведенное пополнение войск танками для наступления предполагаемого рода» будет разбито. Новое же пополнение Восточного фронта танками в таком же масштабе в 1943 году будет уже невозможно осуществить. При этом нужно было бы «предусмотреть танки новых типов для Западного фронта, чтобы вермахт мог противостоять десантам западных держав».

16 июня он снова высказал Гитлеру свои технические сомнения против использования «Пантер» на поле боя. На этот день из 200 боевых машин лишь 65 было принято в качестве технически годных. Гудериан предложил «это новое и мощное средство борьбы» применить только тогда, когда на поле боя можно будет выпустить около 500 боевых машин, ибо лишь тогда они смогут произвести должный эффект.