Четвертое крыло - Ребекка Яррос

– Я знаю, ты просто хочешь меня защитить, Даин, – прошептала я. – Но если меня только оберегать, я и расти не буду. – Он моргнул, и что-то между нами сдвинулось. Может быть – пока только «может быть», – теперь он наконец готов был меня услышать. – Когда ты сказал, что здесь с человека срывают все и обнажают суть, я боялась. Что, если внутри – только хрупкие кости да тонкие связки, лишь слабость? Но в этот раз я не смогу винить только свое тело.

– Я никогда не считал тебя слабой, Ви… – начал Даин, но я покачала головой.

– Ты так и не понял? – перебила я. – Неважно, что ты думаешь. Важно, что думаю я. И ты был прав. Но квадрант всадников сорвал с меня страх и даже гнев из-за того, что я сюда попала, и разоблачил меня настоящую. И в душе, Даин, я всадница. Это знал Тэйрн. Это знала Андарна. Поэтому они выбрали меня. И пока ты не перестанешь придумывать, как удержать меня в стеклянной клетке, мы далеко не уедем, несмотря на все годы дружбы.

Он взглянул куда-то над моим плечом:

– А что, Риорсону его контролирующие замашки прощаются? Потому что, если я ничего не путаю, Лиама перевели в наш отряд специально, чтобы присматривать за тобой.

Прекрасное замечание.

– Лиам с нами, потому что даже самый сильный всадник не может уследить за тридцатью с лишним бездраконными кадетами. А если умру я, умрет и Ксейден. Теперь что скажешь?

Даин сначала оцепенел и стоял как статуя, подергивался только мускул у его подбородка, но наконец он наклонился и прошептал:

– Слушай, ты не знаешь всего о Ксейдене, Ви. У меня высокий доступ благодаря печати – и просто будь осторожней. У Ксейдена есть секреты, есть причины не прощать твою мать, и я не хочу, чтобы он воспользовался для мести тобой.

Я ощетинилась. В его словах имелась доля истины, но сейчас мне не хватало времени разбираться в клубке чувств, которым для меня стал Ксейден. Проблемы этих безумных отношений я собиралась решать по мере поступления.

С растущим подозрением в груди я прищурилась, глядя, как Даин снова переминается с ноги на ногу.

– Погоди, ты умолял меня уйти из Басгиата потому, что боялся, что я здесь не выживу, или чтобы я держалась подальше от Ксейдена?

Не успел он ответить, как я покачала головой.

– А знаешь что? Неважно. – И это я говорила искренне. – Ты желаешь мне добра. Я это ценю. Но хватит уже, Даин. Ксейден ко мне привязан из-за Сгаэль. Не более того. Мне не нужна защита, а если и будет нужна, за мной приглядывают аж два охрененных дракона. Можешь ты это понять?

Он поднял руку к моей щеке, но я смотрела ему в глаза, твердо давая понять, что либо он начнет уважать мои решения, либо мы никогда не восстановим дружбу.

– Ладно, Ви. – В уголках его глаз появились морщинки, а на губах – полуулыбка. – Как тут спорить с тем, у кого есть два охрененных дракона?

Гора упала с плеч, и я вдруг снова задышала. Лукаво улыбнулась старому другу:

– Вот именно.

– Прости, что не попросил воспоминания. – Он опустил руку мне на плечо, хотя сначала, кажется, хотел погладить по щеке. – Теперь тебе пора на учебу.

И он мягко сжал плечо, а затем развернулся и ушел.

Я сделала рваный выдох и направилась в класс Карра. В коридоре было уже пусто.

Я вошла в класс – огромный и длинный зал с мягкими стенами и без окон. Его освещали увесистые люстры с такими яркими магическими огнями, что их можно было принять и за дневной свет, а под ними на полу рядами расселись три десятка студентов из Третьего и Четвертого крыла – так, чтобы всем хватало места.

Рианнон и Лиам встретили меня у дверей, а профессор Карр поднял кустистые белые брови. Он стоял перед залом, просто стоял – и даже так заполнял собой все пространство. Он был не просто внушительным, а охренительно устрашающим.

Я сглотнула, вспоминая, как он сломал шею Джереми.

– Наконец готовы к нам присоединиться, кадет Сорренгейл? – В его глазах не было тепла, лишь проницательная клиническая наблюдательность.

– Да, сэр, – кивнула я.

Он рассматривал меня как жука, приколотого булавкой в классе биологии.

– Печать проявилась?

– Еще нет.

Я покачала головой, приберегая ту штуку с остановкой времени для себя, как и советовал Ксейден. «Ему ты доверяешь больше, чем мне». В этом Даин был прав, и на меня обрушилось чувство вины.

– Понятно. – Карр поцокал языком, косясь на меня. – Знаешь, твои брат и сестра обладали выдающимися печатями. Способность Миры создавать вокруг себя и своего отряда чары стала важнейшим орудием для ее крыла, и ее наградили за доблесть, проявленную в тылу врага.

– Да. Мира вдохновляет, – я выдавила улыбку, получше других зная о способностях своей сестры на поле боя.

– А Бреннан… – Он отвернулся. – Целители очень редки, и потерять одного таким молодым – большая трагедия.

– Для меня потерять Бреннана тоже трагедия. – Я поправила сумку на плече. – Но потеря его печати – это и вправду удар для крыльев.

– Хм? – Карр дважды моргнул и вновь посмотрел на меня холодным, даже ледяным взором. – Что ж, похоже, династия Сорренгейлов благословлена даже в лице такого… хрупкого всадника, как ты. Раз тебя выбрал Тэйрн, мы ждем от тебя не менее чем потрясающей печати. Садись. Ты уже хотя бы можешь приступить к малой магии.

И отпустил меня, махнув рукой.

– И никакого давления, – пробормотала я, пока мы проходили очевидно пустые места по пути к остальным ребятам нашего отряда.

– Не стрессуй, – сказала Рианнон, когда мы устроились на мягком полу. – Об этом я и пыталась тебе напомнить. Ты – всадница Тэйрна.

– И что? – Я поставила сумку рядом.

– Ты переживаешь за крыло, потому что Риорсону придется к тебе прилетать, чтобы его дракон был доволен, но, Вайолет, это не он самый сильный всадник поколения. А ты.

Она выдержала мой взгляд, чтобы подчеркнуть: это не просто утешения.

У меня в горле встал ком.

– А теперь начнем! – объявил Карр.

* * *

Декабрь перешел в январь.

Заземляться. Закрываться. Представлять, как запираешь дверь. Строить стену. Чувствовать, кто и что вокруг имеет доступ к силе. Прослеживать привязку к дракону. В моем случае – драконам. Создать второй вход – окно – в библиотеку своих сил для золотой энергии Андарны. Блокировать эти связи, насколько возможно.

Представлять.

Представлять перед собой узел энергии – не слишком запутанный (к этому ты еще не готова), – затем распутывать. Отпирать дверь.

Представлять.

Одной ногой твердо стоять на земле, всегда. Ты никчемна, если не подключена к своей силе, и опасна, если не можешь ее контролировать. Только золотая середина делает человека великим всадником.

Рисовать в воображении силу в виде руки, что берет вон тот карандаш и приносит его тебе. Взять его. Нет. Не так. Еще раз. Нет, еще раз.

ПРЕДСТАВЛЯТЬ.

Я зубрила материалы для контрольных. Готовилась к полетам. Тягала железо с Имоджен. Гадала, сколько еще часов Ксейден заставит меня проводить на мате с Рианнон. Я прошла первый вызов, выиграв клинок у девушки из Второго крыла. Но самым утомительным заданием были бесконечные часы в библиотеке моего разума, изучение, за какой дверью – Тэйрн, а за какой – Андарна, а потом усердные попытки отличить их друг от друга.

Оказалось, хоть сила и течет от драконов, способность ею управлять зависит только от моих усилий, и некоторыми ночами я падала в постель не снимая сапог и проваливалась в сон.

К концу второй недели января я не только злилась, что Ксейден так и не удосужился поговорить со мной о том поцелуе, но и вымоталась, – и это еще без проявившейся печати, требующей сил на ее контроль.

Ридок владел льдом – довольно распространенная печать, но все же впечатляющая.

С каждым днем росли способности к управлению металлами Сойера.

Лиам мог разглядеть дерево за мили.