Связанные кровью - Пэт Ходжилл

— Не столько охраняем, сколько наблюдаем. Реальная угроза — это нояты на севере.

— Хммм. И всё же, не стоит недооценивать Лорда Каинрона. Я слышала, что он сыт по горло вашими набегами на скот.

Они оба рассмеялись. — А, он никогда не сумеет найти дорогу в наши холмы. Нас защищает сама земля, по крайней мере, на юге.

Они вполне могли быть правы. Джейм прекрасно сознавала тот факт, что ей бы никогда не удалось так легко проделать последние пятьдесят с лишним миль от горы Албан, выехав этим утром, без помощи самой земли. Будем надеяться, что это хорошая примета для этого визита.

— Мы видели тебя в равноденствие, — сказала Прид. — Ты очень глупо выглядела в этой маске яккарна.

— Уверена, так оно и было. Это один из моих талантов. Однако, я не заметила вас среди зрителей.

— А, — сказал Хатч, — мы были на стене замка. Нам не полагается открыто присутствовать, пока мы не вырастем, кроме тех случаев, когда Отец настоял на моём участии.

— Он бы сделал это снова, если бы ты не сбежал.

— На этот раз я рада, что ты так поступил, — сказала Джейм, с дрожью вспоминая участь Сынка Младшего. — Подумать только, я никогда прежде не видела женщин мерикит.

— Это всё потому, что это мистерии мужчин.

[58]

Прид фыркнула. — Скорее уж то, как мужчины корчат из себя дураков. Верховная Бабка Сид[59] говорит, что им нужно было найти себе способ, как поважничать в промежутках между войной, охотой и постелью. У нас, женщин, больше здравого смысла.

— Ха. Ты не будешь женщиной ещё несколько лет, если вообще ей станешь. И сколько же мужей-по-дому[60] ты планируешь взять?

Прид тряхнула своей светлой гривой. — Ни одного. Я собираюсь стать девой битвы и сражаться, и охотиться, и выбрать себе того любовника, что пожелаю, а не хранить домашний очаг как какая-то старая, скучная домикохозяйка[61].

— А если нет, — спросила Джейм, — как много мужей[62]… я имею в виду мужей-по-дому[63]… тебе дозволено иметь?

— О, так много, как позволит Бабка Сид и будет нужно мне для счастья. Ну а сколько жин[64] нужно тебе, Хатч?

— Быть может одну, если она когда-нибудь вырастет. В противном случае ни одной. Если я стану бардом или шаманом, то смогу сесть у любого очага, что выберу. Только женщины могут иметь собственность, ты же знаешь, — добавил он для Джейм. — Прид, ты могла бы быть одной из них. Как только станешь жиной битвы[65], вроде Верховной Бабки Сид.

— «Как только»! Может я и её крови, но одновременно может быть только одна Верховная Бабка.

— Я запуталась, — сказала Джейм. — Разве вождь мерикит не Чингетай?

Прид рассмеялась. — Он первый муж-по-дому Бабки, но говорят, что она подумывает с ним развестись, после всего того беспорядка, что он учинил.

— Так ты признаёшь, что таинства мужчин всё же имеют некоторое значение! — воскликнул Хатч и ткнул её локтем в рёбра для пущего эффекта.

— Ты что, хочешь, чтобы я заехала тебе луком в глаз? Чего хорошего в любых обрядах, если они не привели к нам яккарнов? Ты же знаешь, без них мы, похоже, будем голодать всю зиму. Тем не менее, есть правила. — Она повернулась к Джейм, стараясь, чтобы её голос звучал как можно более взросло и опытно, определённо повторяя то, что услышала прежде. — Чингетай устроил полный бардак, сначала сделав тебя Любимчиком Земляной Женщины, а потом, что ещё хуже, отрицая это. Я имею в виду, если Матушка Рвагга не возражает, то с чего бы он должен?

— Так ты говоришь, что Чингетай является вождём только потому, что так решила его жена? О, прелесть!

Хатч ухмыльнулся. — Он так не думает.

— Как будто он может что-то поделать. Если мы отправляемся на войну, нас ведёт Верховная Бабка Сид, так оно всегда было и будет, или одна из её дочерей. Или внучек.

— Только женщины могут иметь собственность, — Задумчиво повторила Джейм. — Так если все эти мужи-по-дому постоянно сменяются, то кому же принадлежат дети?

Они поглядели на неё с жалостью. — Кому, кому, жине[66], которая их родила, конечно. А она может назвать им имя отца, если ей захочется. Что? Как с этим обстоят дела дальше на юге?

— Совсем по-другому, — с гримасой признала Джейм. — И, возможно, не так уж хорошо.

Тропинка сделала поворот и Джейм впервые увидела деревню мерикит, отнюдь не сразу поняв, что это она и есть. На холме, между рекой Серебряной и спешащим слиться с ней меньшим потоком, стоял широкий, приблизительно цилиндрический земляной вал, увенчанный деревянным частоколом. Внутри было множество холмиков, каждый из которых окружали плетёные заборчики, в которых содержался разнообразный скот. Через эту мешанину миниатюрных полей извивались лежневые дороги. На вершине холма выделялось одно большое строение, круглое и крытое соломой. Из его центральной дыры поднимался дым, тёмный внизу, белый там, где его пронзал убывающий солнечный свет. Дно долины уже лежало в тени.

Теперь Джейм могла видеть множество меньших колонн дыма, плывущих вверх в неподвижном воздухе, каждая над своим собственным холмиком, по мере того, как усиливалась вечерняя прохлада.

За частоколом поднимались и другие хохолки дыма.

Когда они подошли поближе к одному из них, она увидела стойки и перемычку утопленной в земле двери, к которой вела короткая лесенка из дёрна. Прид позвала вниз, в темноту, и ей ответила стайка девушек примерно её возраста. Тем временем Хатч пробудил похожее бурление мальчиков из соседнего домика.

Они выбрались на свет, увидели раторна и ринулись к нему вниз по склону, крича от восторга.

Череп фыркнул и сдал назад, осторожно ступая, как будто его осаждала армия галдящих мышей.

Можешь идти, беззвучно сказала ему Джейм.

С этим он повернулся хвостом и бежал, преследуемый криками разочарования.

Джейм оставалось только надеяться, что он не запутается в своей упряжи. С тех пор, как он впервые смирился с седлом и уздой, он решил вести себя так, как будто их не существует вовсе, что было довольно забавно, пока он не запутает ноги в поводьях или не перекатится на седло, несомненно сломав при этом его деревянную основу.

— Что это? — Один из детей указал на ножны с лезвиями, которые крест-накрест пересекали её спину.

— Мои рукокосы, они вполне хороши, чтобы покрошить на куски маленьких шумливых надоед.

Они ответили на это радостным улюлюканьем. Окружённая кричащей ордой, с взволнованным Журом, прижавшемся к её бедру, Джейм вошла в деревню. Из домов появлялись люди, чтобы поглазеть на неё — множество женщин, несколько мужчин, все одеты в ярко окрашенные шерстяные изделия. Кроме того, многие носили замысловатые татуировки на руках и лицах, которые и были единственной обнажённой плотью, которую она могла видеть, пока они не прошли мимо того, что определённо было банным домиком. Да, старшие мужчины мерикиты были покрыты татуировками везде, куда только доставала игла, и совсем не стеснялись демонстрировать своё нательное искусство.