Оракул - Виктор Ночкин

— Вижу, скучала! Похоже, ты плакала, Лаура? Ну, не грусти — старый добрый дядюшка Эвильет принес тебе игрушку.

С этими словами старик выложил на стол небольшой сверток и принялся его распаковывать. Чародей явно получал удовольствие от забавы.

— …Ну-ка, что тут у нас… — бормотал он. — Чем добрый Эвильет сегодня порадует Лауру?.. Смотри, дитя, какой славный паричок — ни дать ни взять твои локоны! А платье? Погляди, какое платьице! У Гридвика не нашлось ничего для куколки прислуги, так что в этот вечер ты будешь одета как королева… Или по крайней мере как придворная дама…

Лаура молча наблюдала, как ловко старик наряжает куколку, лепит на восковую макушку паричок… Чувствовалось, что в этой игре у Изумруда имеется немалый опыт… Девушка ощутила непроизвольный страх — слишком уж уверенно действовал маг. А тот, закончив возиться с куклой, продемонстрировал ее Лауре:

— Узнаешь?

Лаура сглотнула и стиснула пересохшие губы — кукла была точь-в-точь она сама. Крошечная копия недотепы Лауры… Неужели у нее в самом деле такие злые глаза? Нет, это все черное искусство Изумруда…

— А теперь гляди! — объявил старик и жестом заправского фокусника нахлобучил на макушку кукле тускло блестящую корону. У Лауры возникло странное чувство — словно металлический обод наложен на ее собственную голову… Она покосилась на старика — тот жадно разглядывал пленницу, ожидая, по всей вероятности, какой-либо реакции. Лаура промолчала.

— Ну? Последний раз спрашиваю — признаешься по-доброму? Нет? — Эвильет сдвинул брови. — Тогда пеняй на себя.

Старик провел кончиком иглы по щеке куклы, и Лаура почувствовала, как кожа на ее лице с тихим треском подается и как что-то теплое стекает вниз на шею и ключицу… Боли она почти не чувствовала, и страх, как ни странно, прошел — происходило то, что должно было произойти… Вдруг левую половину лица как-то резко, словно рывком, начало саднить. Девушка стиснула зубы, чтобы не застонать, и покосилась на чародея. Тот удивленно потирал скулу, бормоча:

— Стар становлюсь, впечатлителен… Ну что ж, займемся делом по-настоящему, и на этот раз не оставляя следов. А то увлекся… Хм…

Он опустил глаза, выбирая на восковой фигурке новую точку для удара… Занес руку… Луч света остро блеснул на тонкой стальной игле — Лаура зажмурилась в ожидании боли… И боль пришла. Страшная, ослепительная, невыносимая. Сильнее! Сильнее! Лаура выла и дергалась на своем стуле, подпрыгивала и мотала головой из стороны в сторону, а боль нарастала… Сильнее!.. И разом все кончилось. Только рывок — словно кто-то стукнул ее по спине доской, — впрочем, эта, последняя, боль была совсем ерундовой по сравнению с пыткой, затеянной злым магом. С трудом приходя в себя, Лаура огляделась — старый колдун лежал, нелепо подогнув ноги и отбросив в сторону кулак, сжимающий иглу… И совершенно неестественным образом вывернув шею… Рядом с ним на полу валялась восковая кукла — должно быть, этот последний удар был отзвуком падения истукана на пол…

— Кари! — позвала девушка, сперва тихо, потом громче: — Кари! Кари-и-и!!!

Она звала, и голос ее дрожал и ломался, переходя в рыдания. Или в смех? Нет, пожалуй, все же в рыдания.

Глава 20

И если дни мои проходят,

И близок час, и срок един,

Чужой земли приемный сын

Исчезну я, но в путь меня проводят

Снега, сходящие с вершин.

Лаура билась и визжала, дергаясь в путах. Стул свалился на бок, но это никак не повлияло на истерику, овладевшую девушкой. Она не различала ничего вокруг себя, да и не слышала тоже ничего. Даже когда ее обняли сильные руки и подняли вместе со стулом — даже тогда она не сообразила, что с ней происходит. Страх, безнадежность и боль, пережитые ею, выходили сейчас из души и тела в этом отчаянном крике… Мало-помалу до сознания начало доходить — все кончилось, все позади. Кари одновременно распутывал веревки и нежно гладил ее лицо, бережно отлепляя от глаз и щек пряди, перепачканные слюной, кровью и слезами. Лаура наконец пришла в себя настолько, что смогла прекратить крик и только порывисто всхлипывала в руках Кари.

— Милая… Милая… — бормотал он.

— Что… с Эвильетом? — наконец выдавила из себя Лаура между всхлипами.

— Мертв. Сердце не выдержало.

— Но… как? Почему?

— Ты молодец. Ты смогла…

Кари перерезал путы на щиколотках девушки и поставил ее на ноги, Лаура тут же начала оседать набок. Юноша подхватил ее и снова усадил на стул.

— Погоди, я сейчас!

Кари кинулся к столу и, сгребя с него какие-то небольшие предметы, принялся лихорадочно рассовывать добычу по карманам. Затем нагнулся над стариком и, выдернув из побелевших пальцев иглу, отшвырнул ее в угол. Покончив с этим, он снова бросился к Лауре, задержавшись на мгновение, чтобы подобрать с пола куклу…

— Все, теперь бежим отсюда!

Кари снова поднял Лауру на ноги и, присев, подставил плечо. Лаура бессильно повисла на нем.

— Кари… я… сама… Попробую сама… — Девушке было неловко, что ее тащат словно куль с мукой.

— Молчи, — бросил сквозь зубы Кари, — по лестнице я тебя все равно не подниму, придется самой. Давай-ка!..

Он подсадил спутницу, помогая ей преодолеть первые ступени. Затем Лаура, напрягая последние силы, поползла вверх. Онемевшие руки не слушались, но она, сцепив зубы, лезла. Кари подталкивал сзади — в иной ситуации это выглядело бы смешно. Выбравшись ползком из люка, Лаура перекатилась набок и замерла, переводя дыхание. Кари вылез следом и захлопнул крышку… Потом, подумав с минуту, открыл ее снова: «Когда сюда кто-нибудь придет, все должно выглядеть так, словно Изумруд сам помер, когда колдовал»… Задул лампу, повертел ее в руках, заглянул сквозь приоткрытую дверь кабинета Изумруда… И буркнув: «Я сейчас», снова полез вниз. Вернувшись без лампы, Кари позвал:

— Идем, Лаура, нам нельзя здесь оставаться. Нельзя даже задерживаться. Идем, давай руку. Нам бы только пару кварталов. Два квартала сможешь продержаться? А там Лотрик ждет с фургоном.

Кари отвел девушку на кухню, там она наспех умылась. Привести в порядок волосы Кари уже не позволил — некогда. Тогда Лаура накинула плащ с капюшоном и, опираясь на руку спутника, оставила дом с синим фонарем. Никогда больше она не скажет «дома», имея в виду это место… Никогда не вернется в Ванетинию…

К счастью, никого из знакомых им навстречу не попалось, и до фургона они добрались без приключений. Напрягая последние силы, Лаура вскарабкалась в повозку и в полном изнеможении повалилась на тряпку, которой было застлано дно фургона.