Цикада и сверчок (сборник) - Ясунари Кавабата

Наэко поискала глазами Тиэко, но той нигде не было видно.

Собственно, ее нисколько не заинтересовал разговор юноши о поясе. Душа Наэко ликовала от встречи с Тиэко, которая, как она считала, произошла по воле богов. Склонившись к парапету моста, она некоторое время любовалась отражавшимися в воде огоньками.

Потом медленно пошла вдоль перил в сторону Четвертого проспекта, намереваясь помолиться в храме Ясака.

Дойдя до середины моста, она увидала Тиэко, беседовавшую с двумя молодыми людьми.

Она чуть не вскрикнула от неожиданности, но не подошла.

Некоторое время Наэко исподтишка наблюдала за ними.

О чем они разговаривают? – думала Тиэко, глядя на Наэко и Хидэо. Она сразу же догадалась, что Хидэо обознался, но как поведет себя эта девушка, оказавшись в столь щекотливом положении?

Может, следует подойти к ним? Но она сразу же отказалась от этой мысли. Мало того, услышав, как Хидэо обращается к девушке, произнося ее имя, Тиэко тотчас постаралась скрыться от них в толпе.

Почему она так поступила?

Душевное смятение, какое она испытала, встретившись с этой девушкой перед ликом божества у священного ковчега, оказалось более глубоким, чем волнение Наэко. Та хоть знала, что у нее есть сестра-двойняшка, и разыскивала свою сестру – младшую или старшую. А Тиэко такого и представить себе не могла. Все случилось чересчур неожиданно, и она не успела еще разобраться в себе, не успела почувствовать откровенную радость, какую испытала Наэко, отыскав сестру.

Сегодня она впервые узнала от Наэко, что ее родной отец разбился насмерть, упав с криптомерии, а мать вскоре тоже ушла вслед за ним в мир иной. Горе потери болью отозвалось в ее душе.

Иногда ей случайно удавалось услышать шепоток соседей, будто она подкидыш. Но Тиэко старалась не думать о том, кто ее настоящий отец, где он сейчас. Сколько ни думай – все равно не узнаешь. Да и стоило ли терзаться, если Такитиро и Сигэ так самозабвенно любили ее.

То, что нынче вечером в канун праздника поведала ей Наэко, не принесло Тиэко радости. Но она ощутила, как в ее душе зарождается теплое чувство к сестре.

«Она чище меня душой и простодушней, трудолюбива и крепка физически, – рассуждала про себя Тиэко. – Когда-нибудь, может статься, она будет моей опорой…»

Вот какие мысли мелькали у Тиэко в голове, когда она рассеянно брела по мосту Четвертого проспекта.

– Госпожа Тиэко, госпожа Тиэко! – неожиданно донесся до нее голос Синъити. – Куда это вы идете одна? Вы так бледны. Что-нибудь случилось?

– А, это вы, Синъити? – Тиэко не сразу отозвалась, словно была где-то далеко-далеко. – Я часто вспоминаю: вы были так милы тогда, в праздник Гион, в наряде послушника.

– Ох, это было ужасно! Но теперь остались только приятные воспоминания.

Синъити был не один.

– Мой старший брат, учится в аспирантуре, – отрекомендовал он своего спутника.

Внешностью старший брат был похож на Синъити, но его поклон показался Тиэко несколько бесцеремонным.

– Синъити в детстве был слабенький симпатичный мальчуган и такой красавчик, ну прямо девочка! К тому же и глуповат – наверное, поэтому его выбрали на роль послушника в праздник Гион. – Он громко расхохотался.

Они подошли к середине моста. Тиэко тайком поглядывала на брата Синъити.

– Тиэко, вы сегодня и вправду плохо выглядите – такая бледная и печальная, – встревожился Синъити.

– Просто здесь такой свет на мосту, – сказала Тиэко. – А потом, взгляните, сколько народу, и все веселятся, вот одинокая девушка и кажется вам печальной. Не беспокойтесь, мне хорошо.

– Нет, здесь что-то не то. – Синъити подвел Тиэко к парапету. – Обопритесь о перила.

– Благодарю вас.

– Тут посвежее, хотя ветра с реки почти нет.

Тиэко прижала ладони ко лбу и закрыла глаза.

– Синъити, а сколько вам было лет, когда в праздник Гион вас нарядили послушником и усадили на ковчег?

– Дайте подумать… Наверное, лет семь. Помнится, это было за год до того, как я в школу пошел…

Тиэко молча кивнула. Она сунула руку за пазуху, чтобы достать платок – лицо и шея у нее были в холодном поту, – и обнаружила платочек, принадлежавший Наэко.

– Ах, – не сдержала она возгласа удивления и ощутила, что он еще влажен от слез Наэко. Держа платочек в руке, Тиэко не решалась его вытащить. Потом она сжала его в комок, вытерла лоб и поспешно сунула обратно. Она чувствовала, что вот-вот расплачется.

Синъити глядел на Тиэко с недоумением. Он знал: не в ее манере грубо сминать платок и в таком виде класть его за пазуху.

– Тиэко, вам определенно нездоровится: наверное, жар или озноб. Возвращайтесь-ка поскорее домой – мы вас проводим, не так ли, брат?

Тот молча кивнул. Он все это время не спускал глаз с Тиэко.

– Стоит ли? Мой дом совсем рядом.

– Тем более нам не составит труда проводить вас, – решительно сказал брат Синъити.

Они покинули мост и направились к дому Тиэко.

– Синъити, а вы знали, что я шла за вашим ковчегом? – спросила Тиэко.

– Помню, конечно помню, – откликнулся Синъити.

– Мы тогда были совсем несмышлеными детишками.

– Да уж! Я знал: послушнику не пристало глазеть по сторонам, но все же заметил, как маленькая девчушка все время следует за ковчегом. Наверное, ног под собой не чуяли от усталости, но все же не отставали…

– Ах, детство ушло безвозвратно, – прошептала Тиэко.

– Зачем вы так говорите? – с легким укором сказал Синъити, удивленно глядя на девушку. Нынче вечером она была явно не в себе.

Они подошли к дому. Старший брат вежливо поклонился вышедшей их встретить Сигэ. Синъити скромно стоял за его спиной.

В дальней комнате Такитиро пил праздничное сакэ с гостем. Не столько пил сам, сколько потчевал гостя. Сигэ то выходила на кухню, то садилась сбоку, прислуживая им.

– Вот и я, – сказала Тиэко, входя в комнату и вежливо кланяясь гостю.

– Что-то ты сегодня рановато… – сказала Сигэ и внимательно посмотрела на дочь.

– Напротив, матушка, извините, что опоздала и не смогла вам помочь.

– Я преспокойно управилась одна, – ответила мать, незаметно делая ей знак глазами. Они вышли на кухню, где в бутылочках грелось сакэ. – Девочка, ты чем-то расстроена? Тебя не обидели провожатые?

– Нет, Синъити и его старший брат вели себя безупречно.

– У тебя нездоровый вид… Да ты вся дрожишь! – Сигэ пощупала ей лоб. – Жара вроде бы нет, но почему ты такая грустная? Гость останется у нас на ночь. Будешь спать со мною. – Сигэ легонько обняла ее за плечи.

Тиэко с трудом сдерживала слезы.

– Пойди-ка наверх и ложись