Современный румынский детектив - Штефан Мариан

Унылый пейзаж за окном лишь усугублял печальное расположение духа. От Тынкабешти я свернул направо — через Груйу в Снагов — Сат. Встречные деревни показались бы заброшенными, если б не дымок, лениво поднимавшийся из труб. И ни одного человека.

Странный институт, где работала Рафаэла, находился в ведении Министерства сельского хозяйства и прятался за купами деревьев. От шоссе, где я подрался с ментом, пожелавшим надеть на меня наручники, отходил разбитый ухабистый проселок. Он вился под деревьями, ветви которых возносились над ним, точно своды склепа, и заканчивался у обычных деревенских ворот. И только вывеска предупреждала о том, что здесь находится государственное предприятие" Садоводство им. Первого мая". Дальше шло слова" ферма" и номер, вылетевший у меня из головы.

За воротами ничего не было видно, кроме поблескивающего зеркала озера и леса на противоположном его берегу, тоскливо черневшего сквозь пелену тумана.

Я поставил машину рядом с другими на заасфальтированную площадку метрах в пятидесяти от гнусного проселка. Место было совершенно безлюдное. Если бы я выключил радио, в котором хрипела авангардистская музыка, и открыл дверцу, то очутился бы в абсолютной тишине.

Газеты оказались очень кстати. Политика меня абсолютно не волновала, но надо же было как-то убить время, пока работникам" Садоводства им. Первого мая" не позволят вылезти из своей сверхсекретной берлоги. И так, один — одинешенек, я прождал до конца рабочего дня, когда наконец начали появляться первые представители трудящихся.

Сначала из ворот пулей вылетела шумная стайка парней и атаковала микроавтобус, который тут же тронулся с места. За ними потянулись солидные товарищи. Они шагали маленькими группками, сдержанно жестикулируя. Мрачные выражения их лиц не предвещали ничего хорошего, будто они только что узнали из компетентных источников о предстоящем землетрясении. На стоянке эти достойные граждане простились торжественным взмахом рук, расселись по своим автомобилям и разъехались.

Мысленно я прикидывал, кто есть кто, и ни один не заслуживал моего внимания, Я решил, что и на сей раз дал маху, упустив последний шанс, как вдруг увидел долгожданную дичь.

Как опытный охотник, я позволил этой птахе упорхнуть вместе со всеми, а сам не тронулся с места, пока не убедился, что все сотрудники покинули фирму.

Вишневый" рено" проехал значительное расстояние, но для моего" Олд Кэпа" это было просто детской забавой. Во время обгона я хорошенько рассмотрел его. Он сидел расслабившись, с отсутствующим видом. Суровое, мужественное лицо ничего не выражало.

Я промчался на бешеной скорости еще с километр, а потом замедлил ход и дал возможность вишневому" рено" обогнать меня.

Следуя за ним, я старался, чтобы между нами была хотя бы еще одна машина. Но у Дома" Скынтейи" прочно сел ему на хвост и довел до стоянки" Полар", где он поставил свой автомобиль.

Пока он делал покупки, я старался не приближаться. Женщины все как одна оборачивались ему вслед. И немудрено — природа наградила его и внешностью, и обаянием. Хотя кое-что, несомненно, было отработано — например, недоступный и одновременно беспомощный вид.

Он испытывал мое терпение до тех пор, пока не превратился в передвижной супермаркет. После чего вошел в дом, где в прежние времена находилась "Чинематека". В лифте мы ехали вместе, но он меня и взглядом не удостоил, абсолютно не замечая моего присутствия: нажал нужную ему кнопку, даже не поинтересовавшись, на какой этаж надо мне. Впрочем, его невнимательность объяснялась отнюдь не отсутствием воспитания, а колоссальной усталостью. Это была усталость главы племени из тропических джунглей, жизнь которого состояла сплошь из медового месяца. Похоже, что и у моего спутника были подобные проблемы. В таком случае, сказал я себе, дело усложняется. И как в воду глядел.

Мы вместе вышли из лифта, но он так и не пожелал взглянуть на меня. Я подождал, пока он откроет дверь с табличкой" Доктор Корвин Сайу", и, как только его нога коснулась порога, набросился, зажал ему ладонью рот и втолкнул в квартиру. Он весь обмяк и совсем не оказывал сопротивления. Даже сквозь пальто чувствовалось, что это сильный человек, отличный спортсмен, который при других обстоятельствах наверняка показал бы себя.

Мы очутились в холле, завешанном всякой абстрактной дребеденью.

— Это ты, любимый? — пропел из соседней комнаты сладкий и дурманящий, точно запах белой акации, голос. И в следующее мгновение в дверях возникла миловидная блондинка. В одной руке она держала раскрытую книгу, а в другой зажженную сигарету. Она была босая, в прозрачных трусиках и в мужской рубашке, завязанной узлом на животе.

Сладкая нега в ее глазах сразу же сменилась испугом. Я разжал объятия и втолкнул мужчину в кухню, где он налетел на табуретку и свалился. Одним прыжком я очутился рядом с нимфой и смазал ей по физиономии.

Звонкая пощечина по нежному личику блондинки, по — видимому, пробудила мужчину. Он саданул меня локтем по почкам, развернул к себе и чуть было не разнес мне челюсть великолепным ударом справа. Я вовремя уклонился от удара и кинулся к двери, чтобы преградить дорогу блондинке. С помощью удара в печень мне удалось помешать ей.

Затем мы сцепились с мужчиной. Мое спокойствие только сильнее разъярило его. Он накинулся на меня, схватил за грудки и начал трясти, повторяя:

— Кто ты? Чего тебе надо?

— Я брат Рафаэлы.

— Рафаэлы! Какой Рафаэлы?!

Он продолжал меня держать за грудки, а зрачки, как раскаленные буравчики, сверлили мое лицо. Я поставил его в унизительное положение в присутствии крошки, и он не мог простить мне этого

— Какого черта тебе надо? — спросил Сайу, слегка разжав пальцы, но не выпуская мой ворот из рук. Я догадывался, что за этим последует.

— Сначала присяжь. Мне все время кажется, что ты вот — вот рухнешь мне на голову…

недоумок!

Он закатил мне оплеуху, но я постарался сдержаться, что его не много озадачило; он ожидал, что я с лихвой отплачу ему тем же. Сознавая, что в моральном плане я остаюсь его должником,

он залепил мне еще одну пощечину, не так больно, но значительно виртуознее. Что ни говорите, в трудное дельце я влез. Наконец он отпустил меня и выпрямился.

— В своем доме я хозяин! — пробурчал он чуть менее грозно. Я жестом выразил согласие. Придвинул к себе табурет и

взгромоздил на него ноги.

— Наступило время свести счеты, господин Сайу.

Он снял пальто и набросил его на спинку соседнего кресла. На нем был вельветовый пиджак цвета спелой айвы и жемчужно — серая рубашка. Матовый галстук с искринкой придавал всему туалету изысканность и элегантность. Он еще какое-то время приходил в себя, искоса поглядывая на меня. Сунул в рот сигарету и стал искать спички. Я бросил ему свои.

— Какие еще счеты? — спросил он утомленно.

— Благодаря моей сестре у тебя осталась хорошенькая сумма. Он перекрестился. Губы его расползлись в презрительной

ухмылке.

— Ради всего святого, о чем ты? Кто я, по — твоему? Долгожданный момент наступил.

— Лучше скажи, кем ты был.

— А кем я был?

Лицо его вытянулось. Блондинка насторожилась.

— Ты был любовником Рафаэлы, — произнес я как можно естественнее.

— Корвин! — воскликнула блондинка, не веря своим ушам.

— И в довершение всего сам же свел ее в могилу, — добавил я.

— Ты сумасшедший, — с огорчением заметил коварный искуситель Рафаэлы. — Ты действительно свихнулся.

— Предположим. Но и умалишенные могут принять участие в вашем деле.

Блондинка со вздохом прервала нашу беседу:

— Корвин, что у тебя с ней было?

— Оденься, женщина! — завопил Сайу. — И свари нам кофе… пожалуйста. Мне еще предстоит разговор с этим психом! — заклеймил он меня, ткнув пальцем в воздух.

— Я вовсе не псих. Ты заблуждаешься.

— Так же, как и ты в отношении меня. Я не тот, за кого ты меня принял. Впрочем, ты и сам лжешь, что эта несчастная — твоя сестра. За версту видно, что ты неотесанный легавый…

— Но — но, полегче! — осадил я его. — А то ты опять не туда свернешь. Я и впрямь ей не брат, но и не ищейка.

— Кто же ты тогда?

Опустив голову, я выдержал паузу и чуть слышно пробормотал:

— Я очень любил эту женщину, и она отвечала мне взаимностью, пока…

— Теперь все ясно. Но вонзи свои рога куда следует! Я живо переспросил:

— А куда?

Сайу пожал плечами и вновь стал утомленным и безразличным ко всему человеком, хотя, пожалуй, исходом сражения был доволен. Он привык одерживать победы и вряд ли смирился бы с поражением.

В комнату вошла блондинка, на сей раз одетая вполне благопристойно — в длинное домашнее платье без рукавов с глубоким декольте и разрезом сбоку почти до подмышки. Ничего себе! В руках она держала поднос с фужерами, вареньем из зеленых орехов, минеральной водой и виски. Вид у нее был такой, будто вот — вот опрокинет все эти яства нам на голову, главным образом на хозяина дома. Поставив поднос на стол, блондинка удалилась, а Сайу покорно посмотрел ей вслед.