Devil ex machina - Марьяна Куприянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В течение всей пятницы девушка обдумывала приглашение Яна и Кирилла посетить спектакль, ведь Вальпургиева ночь приближалась. С одной стороны, хотелось развлечься, а это был хороший способ культурно и бесплатно отдохнуть, выйти в люди. С другой стороны, Фаина обещала себе и многоуважаемой Браль всеми силами игнорировать Яна. Стоило зациклить мысли на его персоне, не говоря уже о том, чтобы видеть его вживую, и все внутри нее металось, желая вернуться в исходное агрегатное состояние.
Прятаться от странного соседа – не тот путь, которого девушка хотела бы придерживаться. Постепенно она планировала избавиться от всех вещей, сковывающих ее. Самым главным в этом списке был, конечно же, Ян. Избегать его влияния – не единственный выход. Нужно набраться сил и уничтожить внутренний страх, эмоциональную нестабильность, паранойю, которые она привыкла испытывать при контакте с ним. Нужно стать гораздо сильнее и открыто смотреть в лицо тому, чей взгляд вызывает неприятную рябь внутри и мурашки на коже. Нужно доказать себе, что в Яне никогда не было ничего особенного, мистического, демонического.
Вывод напрашивался один: не стоит больше ничего воспринимать близко к сердцу, вообще ничего. Надо тратить время на себя и не оглядываться назад. Все прошлое слилось в большой бредовый сон, отдельные куски которого сплавились в единое целое, и уже невозможно разобрать, какой элемент реален, какой – выдуман. Вся суть в том, чтобы оставить попытки разобраться. Выбросить из головы все прежние странности, все порывы докопаться до истины, собрать все детали пазла, и наслаждаться жизнью, которая потихоньку налаживалась.
Так Фаина решила прекратить бойкотировать Яна, а вместо этого научиться не выделять его среди других, спокойной реагировать на его присутствие. В конце концов, он просто человек, хоть и ублюдок. Немного потренировавшись, она сможет без опасений отправиться на спектакль. Но для начала было принято решение сходить в кино.
Теплым вечером пятницы, сразу после работы, Фаина пешком направилась в сторону кинотеатра. Ей было хорошо от мысли, что вот сейчас она придет туда, возьмет в кассе билет на ближайший сеанс – даже неважно, какой это будет фильм, купит себе попкорн или вкусный ягодный энергетик (в качестве редкого исключения!), сядет куда-нибудь на задний ряд и с удовольствием проведет пару часов, пялясь на большой экран и ни о чем не думая. Подальше от общежития, до нуля снизив вероятность повстречать кого-то из знакомых.
Исполнив почти все пункты из запланированных, Фаина сидела напротив своего зала с маленьким картонным ведерком карамельного попкорна, в котором торчал сложенный вдвое билет на новый фильм скандального режиссера, и в умиротворенном настроении ожидала, когда зрителей пустят внутрь. Ждать оставалось минут пятнадцать, и, судя по звукам, в зале сейчас оканчивался предыдущий сеанс.
Людей было немного в этот час, что радовало. Не все могут отправиться развлекаться сразу по окончании рабочей недели. Надо и впредь выбирать такое время, чтобы поменьше гомона и глаз вокруг. Все-таки неприязнь находиться в толпе никуда не делась даже после Браль. Видимо, ее не искоренить и даже не пошатнуть, как многое другое в Фаине. Между отдыхом где-то в шумной компании и одиноким пребыванием дома с возможностью заниматься, чем хочется, она до сих пор твердо выбирала второе и с презрением посматривала в сторону первого, не понимая, что привлекательного в этом находит большинство людей.
Здорово было бы прийти в кино, а в зале – ни души, кроме тебя. Можно сесть, куда хочется, расположиться максимально удобно, не выслушивать ничьих комментариев и попыток шутить, телефонных звонков, шелеста упаковок, приглушенного хруста чипсов… Хотя, с другой стороны, во всех этих раздражителях есть своя романтика – именно они вкупе с огромным экраном создают особенную атмосферу, ради которой люди и идут в кино. Дома у телевизора такого эффекта не добиться.
За пять минут до начала, когда собралось уже порядочно народу, из зала стали выходить люди. Их шумный поток струился сквозь проем по два-три человека. Все они говорили о фильме, спорили, выражали удивление, выбрасывали что-нибудь в урну, кто-то плакал. Одними из последних вышли, держась за руки, высокий стройный парень с густой темной шевелюрой и миниатюрная девушка с воздушными, растрепанными аквамариновыми волосами. У обоих на лице были следы помады, наскоро размазанной с целью скрыть улики. Он был серьезен, она – блаженно улыбалась и следовала за ним, словно слепой котенок.
Лицо Фаины застыло гипсовой маской, руки опустились вдоль тела.
Мила ее не заметила, что вполне естественно при глубокой эйфории, в которой она пребывала. Зато вездесущего взгляда Яна избежать не удалось. Это были глаза человека, который спокоен и сосредоточен, но никак не окрылен счастьем. Когда они заметили друг друга, на мгновение все вокруг вспыхнуло от страшной догадки, от ужаса и неожиданности, одновременно настигнувших Фаину. В голове пульсировала лишь одна мысль: «Как давно?» Не имея ответа, мозг повторял ее бесконечным эхом, на фоне которого шум окружающего мира сошел на нет.
Время потекло очень медленно. Каждая секунда тянулась как десять. Не шевелясь, Фаина в подробностях рассматривала две до боли знакомых фигуры, которые медленно шли мимо нее. Первая ничего не замечала и все время улыбалась, вторая все видела и контролировала вокруг себя. Ни одна деталь, включая шок, который Фаине пришлось испытать, не могла ускользнуть от этого тяжелого взора. Само зло темно-зелеными очами надменно осматривало окружающих, купаясь в собственном превосходстве, безнаказанности и вседозволенности.
Люди неоднородно реагировали на Яна. Кто-то в образовавшейся толпе неосознанно обходил его стороной, стараясь даже не касаться его тела, не смотреть в его сторону; кто-то, наоборот, легко попадал в его плен, не мог вырваться и замирал, словно переставая дышать. Что самое печальное, Фаину постигла вторая участь. Видя перед собой такого, как Ян, среди обилия самых обыкновенных, посредственных людей, физически невозможно отвернуться. Волосы атласными волнами уложены назад, клином венчая высокий лоб; обыкновенные джинсы и смолисто-черная ветровка нараспашку сидят на нем как влитые; очки в темной оправе и постоянный прищур делают глаза еще более выразительными. Без бороды и усов он перестал
