Российская психология в пространстве мировой науки - Ирина Анатольевна Мироненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Известная слабость описательного подхода во всех его вариантах заключается в то же время в сомнительности соответствия результирующих описаний, порождаемых теоретических моделей, требованиям научности, т. е. детерминизма и рациональности.
Как замечательно сказано в статье В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили, «либо объективность метода достигается ценой отказа от понимания психической реальности, либо сохранение психического достигается ценой отказа от объективности анализа» [Зинченко, Мамардашвили, 2005, с. 62].
Таким образом, слабость объяснительной парадигмы – в исходном описания предмета, слабость описательной – в характере результирующих теоретических моделей (табл.1):
Таблица 1. Сильные и слабые стороны объяснительной и описательной парадигм
Сочетание описанных характеристик парадигм приводит к тому, что в русле описательной психологии оказываются неприемлемыми исходные постулаты объяснительной, а в русле объяснительной отвергаются итоговые теоретические модели описательной. Это существенно затрудняет взаимопонимание и взаимодействие направлений, использующих объяснительный и описательный методы. Полагая интеграцию направлений и школ психологической науки в единый контекст мультипарадигмальной мировой психологической науки одной из основных задач современного этапа в ее развитии, мы оказываемся перед необходимостью поиска путей преодоления противоречия. Представляется, что здесь может оказаться полезной методология, предложенная Максом Вебером, основоположником так называемой понимающей социологии, незаслуженно мало известным в психологическом профессиональном сообществе.
М. Вебер предлагает интересное решение задачи сочетания рациональности, как определяющего свойства самого научного познания, и иррациональности, как неотъемлемой составляющей предмета всех социогуманитарных наук, включая как психологию, так и социологию.
Вебер исходил из положения о том, что природа и общество живут по разным законам, и что каждой из сфер должен соответствовать свой тип знания и своя методология: естественнонаучная или социогуманитарная. Первая практикуется преимущественно в естествознании, но используется и в сфере социальных проблем. Ее главное свойство – объективизм как запрет на привнесение субъективных, личностных моментов в картины описываемых социальных фактов, явлений, событий. Здесь используется объяснительный метод.
Вторая методология характерна для социогуманитарных наук. Она позволяет исследователю привносить элементы своего субъективно-личностного мироотношения в описания изучаемых предметов. Здесь используется метод описательный.
В конце XIX – начале XX века ведущие позиции в мировой социологии занимал структурный функционализм позитивисткого толка, представленный прежде всего Э. Дюркгеймом, который отстаивал необходимость распространения рационализма на познание социальных явлений, необходимость исследования социальных явлений с помощью метода, характерного для естественных наук. М. Вебер не принимал использования естественнонаучных методов для анализа общества, подчеркивая то обстоятельство, что в отличие от неизбежных связей между явлениями неживой природы в обществе действуют качественно иные причинные связи и для их познания нужна другая методология. При этом М. Веберу импонировала идея рациональности, которая обрела в его трудах новое содержание.
Многие труды М. Вебера признаются классическими в современной социологии (в особенности «Протестантская этика и дух капитализма» 1903 г.), однако, несмотря на всеобщее признание значимости его научного вклада, сама методология понимающей социологии (включая ее ядро – метод «идеальных типов») практически не использовалась после него. Не используется и сегодня. Возможно, причиной служит давность возникновения метода, возможно, его принципиальная оригинальность и необычность, возможно, тот факт, что сам М. Вебер никак не занимался его популяризацией. Для других социальных наук, в частности для психологии, метод «идеальных типов» остается практически не известным.
Социальные науки, по мнению М. Вебера, имея свою специфику, обладают общими качествами, характерными для наук вообще, т. е. представляют собой рациональное познание. Совмещение метода понимания различного рода субъективных факторов и научного статуса самой дисциплины социологии, требующего рациональности и точности, рождает серьезные методологические затруднения. Понимание всегда приблизительно. Оно приблизительно даже в ситуации непосредственной интеракции людей друг с другом лицом к лицу. Может ли наука определить степень приблизительности при анализе тех или иных конкретных социальных действий людей? В качестве ответа на этот вопрос М. Вебер предложил оригинальный метод – конструирование идеально-типической модели социального действия индивида.
В соответствии с этим методом, чтобы уяснить действительные причинные связи, имеющие место в социальной реальности, и дать возможно более полное и комплексное толкование социальным действиям, необходимо, прежде всего, сконструировать идеальные типы – недействительные, извлекаемые из эмпирической реальности, заостренные, выделенные элементы, которые представляются типическими для социолога в его стремлении найти общие правила событий. Они должны выражать то, что наиболее характерно, типично для общественных явлений или социальных действий своего времени, должны быть выведены из анализа религиозных, мировоззренческих, эстетических, моральных ориентиров времени, из того, что служило реальными ценностями для людей, являющихся объектом исследования. Поэтому идеальный тип Вебер называл «интересом эпохи».
Так, например, можно сконструировать идеально-типическую модель студента или государственного служащего, семьи или даже самого государства. Но модель идеального типа не есть цель познания, а лишь своеобразное методическое средство, позволяющее анализировать социальные реалии. Как же этим средством пользоваться?
Понятно, что в реальной жизни не может быть идеального студента или чиновника, семьи или любого другого социального института. Реальное общественное явление всегда будет иметь отклонения от идеального типа. Здесь-то и открываются возможности для сравнения реальности с идеальным типом.
Согласно Веберу, идеальный тип позволяет сравнить, насколько явление или действие по своим количественно-качественным параметрам походит на идеальный тип. По отклонению от идеального типа исследователь может установить характерные тенденции протекания событий. Мыслительный образ нереального, идеально-типического события позволяет понять, как действительно протекало то или иное историческое событие. Вот, как это описывает Вебер:
«Для типологического научного исследования все иррациональные, эмоционально обусловленные смысловые связи, определяющие отношение индивида к окружающему и влияющие на его поведение, наиболее обозримы, если изучать и изображать их в качестве "отклонений" от чисто целерационально сконструированного действия. Так, например, для объяснения "биржевой паники" целесообразно сначала установить, каким было бы рассматриваемое поведение без влияния иррациональных аффектов, а затем ввести эти иррациональные компоненты в качестве "помех". Равным образом и при исследовании какой-либо политической или военной акции целесообразно установить, каким было бы поведение участников события при знании ими всех обстоятельств дела, всех намерений и при строго целерационально (в соответствии со значимым для нас опытом) ориентированном выборе средств. Лишь в этом случае возможно свести отклонения от данной конструкции к обусловившим их иррациональным факторам. Следовательно, в подобных случаях конструкция целерационального действия – вследствие своей понятности и основанной на рациональности однозначности – служит в социологии типом ("идеальным типом"), с помощью которого реальное, обусловленное различными иррациональными факторами (аффектами, заблуждениями) поведение может быть
