Российская психология в пространстве мировой науки - Ирина Анатольевна Мироненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако в некоторые моменты, кризисные в развитии психологии, возникает противостояние этих парадигм, борьба между парадигмами. Такой момент в развитии психологии отразил Л. С. Выготский, подобный момент, по моему мнению, наступил и сейчас.
Возьму на себя смелость сказать, что в моменты подобных кризисов, моменты борьбы естественнонаучной и гуманитарной парадигм в психологии, ярлык естественнонаучности или гуманитарности используется лишь условно, для обозначения и объединения под общим знаменем неких вступивших в борьбу на территории психологии сил, которые в данный исторический момент в большей степени сосредоточены либо в области гуманитарного направления, либо в области естественнонаучного.
Анализ Выготского показал, что в 20-е годы XX столетия борьба в психологической науке шла между идеализмом и материализмом: «…психологий существует две, т. е. два разных, непримиримых типа науки, две принципиально разные конструкции системы знания; все остальное есть различие в воззрениях, школах, гипотезах; частные, столь сложные, запутанные и перемешанные, слепые, хаотические соединения, в которых бывает подчас очень сложно разобраться. Но борьба действительно проходит только между двумя тенденциями, лежащими и действующими за спиной всех борющихся течений» [Выготский, 1982, с. 381]. Он заключает: «Создание общей психологии есть дело не соглашения, а разрыва» [Выготский, 1982, с. 381]. Путем к выходу из кризиса Выготский считал «вынос за скобки» психологической науки ее «описательной», «понимающей», т. е. основанной на теории и методологии идеализма части. Эта часть психологии должна быть отдана области искусства, она и так «все больше уходит в роман <…>, в метафизику» [Выготский, 1982, с. 427].
Можно утверждать, что кризис, описанный Выготским, закончился победой материализма в мировой психологической науке. В ней утвердился материалистический ответ на основной вопрос философии: материальный мир объективно существует, независимо от нашего сознания.
Вопрос о взаимоотношениях в современной российской психологии естественнонаучной и гуманитарной парадигм – явная болевая точка в сегодняшнем состоянии нашей науки. В статье А. В. Юревича обозначена авторская позиция «признания господства в современной психологии, по крайней мере, в отечественной, гуманитарной парадигмы и защиты естественнонаучной парадигмы, оказавшейся в осадном положении» [Юревич, 2005 б, с. 147].
При чтении статьи Юревича сразу же возникает вопрос: чем и как определяется разделение психологических теорий и практик на естественнонаучную и гуманитарную парадигмы? Идет ли речь о традиционно понимаемых естественнонаучном и гуманитарном направлениях? Этот вопрос возникает сразу же и – остается без ответа. С одной стороны, на с. 149 мы читаем, что одна из парадигм «ориентирована на естественные науки, а вторая – на социогуманитарные», что составляет основу традиционного разделения психологии на гуманитарное и естественнонаучное направления. С другой – множество характеристик, которые даются той и другой парадигмам на протяжении статьи, вряд ли могут быть безусловно отнесены к этим направлениям в традиционном их понимании.
Понятия «естественнонаучная парадигма» и «гуманитарная парадигма» оказываются неоднозначными, внутренне противоречивыми. В их содержании переплетаются сущностные положения и предвзятые оценки. Полагаю, что ключом к раскрытию значений, вкладываемых в данные понятия в контексте современных дискуссий, может послужить анализ порождающих эти понятия смыслов.
Борьба каких сил в современной отечественной психологии стоит за противостоянием естественнонаучной и гуманитарной «парадигм»? Чтобы найти ответ на этот вопрос, обратимся к представленной в другой статье А. В. Юревича модели отношений видов познания, «которые преподносятся массовому сознанию от имени психологической науки» [Юревич, 2005 а, с. 151]: естественнонаучная парадигма в психологии – гуманитарная парадигма – практическая психология – «поп-психология» – парапсихология. С одной стороны, эта модель, которую автор называет «континуумом», в сфокусированной форме отражает действительно существующие в настоящее время связи и отношения. С другой – привносит много противоречий в привычный психологу образ его науки и заставляет искать ответы на встающие вопросы.
Характеристики и оценки, даваемые данным направлениям в работах Выготского и Юревича, с одной стороны, сходны, с другой – разительно отличаются. Так, практическая психология в книге Выготского тесно связана с естественнонаучным направлением, а у Юревича оказывается ближе к гуманитарной парадигме. Сам Выготский себя относит к естественнонаучному направлению, а у Юревича оказывается принадлежащим к гуманитарному.
Далее, А. В. Юревич цитирует шесть отличительных признаков гуманитарной парадигмы, противопоставляемой парадигме естественнонаучной, приводимых в вышедшей в 1988 г. книге "The Social Psychology of Knowledge" (D. Bar-Tal, A. Kruglansky (eds.), цит. по: [Юревич, 2005б, с. 148]):
1) отказ от культа эмпирических методов;
2) признание научным не только верифицированного знания, подтвержденного «внесубъектным» эмпирическим опытом;
3) легализация интуиции и здравого смысла исследователя;
4) возможность обобщений на основе частных случаев;
5) единство исследования и практического воздействия;
6) изучение целостной личности, включенной в «жизненный контекст».
Нельзя не увидеть, что образ естественнонаучного направления здесь оказывается карикатурно искаженным. Сразу же возникает целая серия, вопросов.
– Как быть с общепризнанной ориентированностью отечественной естественнонаучной психологии на изучение целостной личности, включенной в «жизненный контекст»? Следует ли признать теорию сенсорно-перцептивной организации Б. Г. Ананьева, например, принадлежащей к гуманитарной парадигме?
– Разве нуждаются здравый смысл и интуиция исследователя в легализации в рамках естественнонаучного направления, если они вполне легально используются и в самих естественных науках. Достаточно вспомнить известную историю открытия периодической таблицы Менделеевым, самоанализ математического творчества А. Пуанкаре и пр.?
– Разве не используется широко в естественнонаучном направлении возможность обобщений на основе частных случаев? Разве не стали классикой естественнонаучного направления отечественные и зарубежные исследования развития детенышей обезьян, помещенных в условия, подобные создаваемым для человеческого ребенка, как и описания развития человеческих детей, выросших волею судьбы среди животных? Разве анализ частных случаев не является одним из ведущих методов нейропсихологии?
Неужели приписываемые здесь гуманитарной парадигме характеристики действительно несовместимы с той теорией и методологией, которая «еще недавно полностью доминировала в нашей психологии» [Юревич, 2005 б, с. 147]? Сравним образ приведенной выше естественнонаучной парадигмы [Bar-Tal, Kruglansky, 1988] с описанием отечественной школы в трудах ученых ИП РАН [Психологическая наука… 1997; Кольцова, 2002]. В числе наиболее ярких и устойчивых традиций, сложившихся в отечественной психологии советского периода, В. А. Кольцова называет:
– высокую теоретичность и отсутствие позитивистских тенденций;
– единство теоретического и эмпирического уровня в структуре научного знания;
– целостный взгляд на психические явления, реализующийся в принципах комплексного и системного подходов.
Привязка парапсихологии к гуманитарному крылу, а не к естественнонаучному в модели Юревича также не кажется бесспорной. Парапсихология во многом оперирует понятиями, заимствованными именно из наук естественных, выдвигает «естественнонаучные» объяснения описываемых феноменов.
Поиск ответов на эти и другие возникающие вопросы позволяет обнаружить скрытые в
