Эдера 2 - Операй

— Синьор, я не понимаю вас...

— Короче — давай деньги, и я закрою на эти обстоятельства глаза.

Чтобы окончательно успокоить «брата», Росси немедленно сделал вид, что на все согласен, и что сейчас этот вопрос будет разрешен.

— Пожа-а-алуйста,— протянул он.

И сделал вид, что полез в карман за бумажником.

Сутенер прищурился.

— Ну?

С этими словами он протянул руку, ладонью вверх; этого Росси только и нужно было: короткий замах — и кулак его молниеносно врезался в челюсть «брата».

Однако тот, прежде чем рухнуть наземь, успел нанести короткий, но очень сильный хук с правой в глаз Джузеппе — удар был настолько сильный, что мир раскололся на миллионы блестящих брызг, все куда-то поплыло, и Джузеппе пришел в себя нескоро...

Постепенно Андреа начал приходить в сознание. Осмотревшись, он убедился, что действительно находится в тюрьме.

Голова невыносимо болела, настроение было скверное. Во рту пересохло; Андреа ощущал на языке и на небе обыкновенный в таком состоянии неприятный привкус — видимо, это был привкус разложившегося алкоголя.

— О-о-о, простонал он, — как скверно...

«Как я мог тут оказаться? — размышлял Андреа,— может быть, я вчера напился и устроил какую-нибудь драку? Или ввязался во что-нибудь такое, во что ввязываться не следовало? И где же тогда Росси?..»

И тут его взгляд упал на часы: было без четверти десять утра.

«Скоро вылетает «Сесна» на Ливорно,— подумал он,— самолет, которые Отторино специально прислал сюда, чтобы меня забрать... Ведь Эдера ждет меня, Эдера волнуется... А я — тут».

Все происходящее начало вдруг казаться ему каким-то дурным сном, кошмаром, марой.

Вот сейчас, сейчас он проснется, увидит рядом с собой Эдеру, и расскажет ей обо всем, и они будут весело смеяться над этим кошмаром, а потом возьмут Лало и Эдерину и отправятся гулять — так, как и гуляют они по праздникам, по выходным, когда у него, Андреа, есть свободное время...

Поднявшись — а это стоило Андреа немалых усилий, он подошел к двери и забарабанил в нее кулаком.

— Откройте!

И вновь появился надзиратель — тот самый, который подходил сюда несколько минут назад.

— Что шумишь? — спросил он, вразвалочку подходя к двери,— чего тебе надо?

— Синьор, я действительно в тюрьме? — спроси Андреа, которому все происходящее казалось дурным сном.

Надзиратель обнажил желтые, прокуренные клыки и произнес:

— Конечно, в тюрьме... Таким, как ты, только тут и место...

— Но как я сюда попал?

— Как?

— Да,— выдавил из себя Андреа, облизав пересохшие губы.

— Тебя привезли карабинеры... Как и возят опасных преступников.

До Андреа постепенно начинал доходить смысл произнесенного.

Да, значит это не дурной сон, это не ночной кошмар — он, Андреа Давила, действительно в тюрьме.

А раз он в тюрьме, то имеет право потребовать прокурора, следователя или, во всяком случае — адвоката.

— Синьор,— произнес Андреа, страдальчески посмотрев на надзирателя, — синьор, очень прошу вас, ответьте: как я попал сюда?

— Я ведь сказал...

— Нет, за что?

В ответ надзиратель рассмеялся сухеньким, противным смешком.

— За что? Ха-ха-ха! Ну, таких людей как ты, всегда есть за что упрятать за решетку.

Поразмыслив, Андреа произнес:

— Тогда попрошу отвести меня к кому-нибудь из вашей администрации... Я требую адвоката!

— Адвоката тебе предоставят в установленном порядке, — произнес надзиратель, — а к следователю вызовут, когда сочтут нужным...

В то самое время, когда Андреа Давила беседовал с тюремным надзирателем. Джузеппе Росси только-только проснулся — остановился он, чтобы на всякий случай не привлекать ничьего внимания, в дешевом мотеле, где не спрашивали документов.

Он долго — минут пятнадцать-двадцать лежал в постели с открытыми глазами, размышляя, вставать ему или нет... Вставать не хотелось, спать тоже не хотелось...

Джузеппе, перевернувшись на другой бок, попытался вспомнить что-нибудь приятное, но ничего, кроме разъяренного лица сутенера, «брата» несовершеннолетней проститутки, которое остро врезалось в память со вчерашнего дня, ему на ум так и не пришло...

— Черт бы тебя подрал,— проворчал Джузеппе,— ты и теперь преследуешь меня...

Тот вчерашний сутенер почему-то снился Росси всю ночь — Джузеппе уже не помнил точного содержания того сна, не помнил сюжета, однако общее впечатление, впечатление гнетущей тоски и острой ненависти к этому гнусному человеку у него остались...

Вообще-то, за время своей службы у Отторино дель Веспиньяни, человека, который, ко всему прочему, страдал бессонницей, Росси научился подниматься рано, очень рано — подъем там был не позднее семи утра, однако после обильных вчерашних возлияний и особенно — после драки сделать это было не так-то и просто...

Переносица и левый глаз после вчерашнего удара по-прежнему тупо ныли. Лениво поднявшись с кровати, Росси умылся и посмотрел в зеркало. Под глазом лиловел большой кровоподтек.

Еще этого мне не хватало, — пробормотал он.— Как я теперь покажусь на «Ливидонии»?

После того, как процедура умывания была закончена, Росси оделся и направился вниз, в небольшое кафе.

Заказав спагетти с острым соусом и кофе, он принялся размышлять, каким образом он расскажет своему патрону о том, что произошло с этим архитектором.

Вернувшись в мотель, он долго раздумывал, звонить ли ему на яхту, в Ливорно, или же рассказать обо всем тогда, когда вернется.

Наконец, решил позвонить.

«Будет что будет,— решил он,— ну, возможно, Отторино рассердятся, но ведь ненадолго! Ведь это тот самый случай, когда цель оправдывает средства... А цель я выполнил — теперь Андреа нескоро, наверное, появится а Ливорно, и граф будет доволен...»

Он набрал номер и несколько развязно, чтобы скрыть собственное волнение, произнес:

— Синьор дель Веспиньяни, это Джузеппе...

С того конца связи послышалось:

— Я узнал тебя... Ну, что скажешь?

Росси никогда, или почти никогда (за редким исключением, как, например, вчера) не строил планов — он всегда полагался на импровизацию.