Беги, хватай, целуй - Эми Сон

И как же эта маленькая интриганка преуспела в своих фокусах? Нас давно мучает этот вопрос. У нас действительно имеется отдел проверки фактов, который был организован для контроля за работой журналистов, обладающих хотя бы малой толикой уважения к основным этическим принципам, таким как справедливость и честность (в отличие от карьеристок вроде Стейнер). Тем не менее, мы берем на себя полную ответственность за сбой в работе нашего аппарата. Сейчас мы начинаем серьезное расследование, чтобы в дальнейшем уберечь себя от «стейнеризации».

Мы, так же как и вы, можем лишь строить догадки относительно того, что же побуждало эту зарвавшуюся молодую потаскушку действовать столь нагло и бессовестно. Подобно тем псам из известной рекламы, которым внушают, что предлагаемая им еда — стопроцентная говядина, мы можем лишь хором прогавкать в ответ: «Ложь, ложь! Не верим ни одному вашему сло-о-ву!»

Стивен Дженсен IV, главный редактор,

Уильям X. Тернер, заместитель главного редактора.

Когда я вернулась на рабочее место, меня уже поджидала Крыса с компьютерной распечаткой в руках и мрачным выражением на лице. Вручив мне бумаги, она прислонилась к краешку моего стола. Распечатка была сделана с известного интернетовского сайта о светской жизни «Грязная сплетница». Под заголовком «ОБОЗРЕВАТЕЛЬНИЦА «СИТИ УИК» УВОЛЕНА ЗА ФАЛЬШИВКУ» было напечатано следующее:

«Сити Уик», независимый манхэттенский еженедельник, напечатал сегодня опровержение одной из своих статей, «Берлога Лена» (12 марта 1997 г.), написанную 22-летней обозревательницей Ариэль Стейнер. В своей колонке Стейнер подробно излагает историю сексуальной близости с Беном Уэйнстейном, 28 лет, сыном крупного брокера Эмерсона Уэйнстейна.

«Я не утверждаю, что не встречался с ней, — заявил молодой Уэйнстейн. — Встречался. Но не испытывал к ней никакого влечения. В сущности, обозревательница меня разочаровала, ее карикатура интереснее. У меня есть девушка, которую я люблю. И я никогда ей не изменю. Никогда». Согласно источникам информации, близким к семье Уэйнстейна, родственники пострадавшего угрожали судебным преследованием, если «Уик» не согласится напечатать опровержение.

В опровержении говорится, что Стейнер была уволена 15 марта, после частичного признания. «Уик» в настоящее время проводит расследование относительно достоверности прежних статей Стейнер и уже установила, что как минимум шесть из них были полностью или частично сфабрикованы. Главный редактор «Уик», Стив Дженсен, так комментирует увольнение: «Мы любим печатать пикантные вещи, но лишь при условии, что это правда».

Подняв глаза на Крысу, я вручила ей бумаги.

— Так это ты? — спросила она.

Я кивнула.

— Не знала, что ты ведешь колонку в газете.

— Я считала неуместным говорить вам об этом, — промямлила я.

— Надо было рассказать. Очевидно, я уделяла тебе мало внимания. — Начальница слабо улыбнулась, потом стерла улыбку с лица и, указав на газету, добавила: — Новости неважные. Мне только что позвонил мой шеф. Он сказал, чтобы я тебя немедленно уволила. Если оставить тебя даже на самой незначительной должности, пострадает лицо компании. Мы, в конце концов, издательский дом, и твое присутствие в наших рядах может быть неправильно истолковано. Собирай вещи. Я позвоню в агентство, откуда тебя прислали, и сообщу им о случившемся. Надеюсь, ты поймешь меня правильно.

Она ушла в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Я опустила голову к промокашке, вдыхая чернила, в надежде, что меня убьют химикалии. Потом открыла верхний ящик стола и, стащив несколько ручек и блокнотов, сунула их себе в сумку. Когда-нибудь эти ручки могут мне пригодиться. Вдруг в ближайшее время иссякнут все запасы? У меня достаточно сбережений, чтобы обеспечить себя максимум в течение месяца, а потом придется искать новую работу. Что, если агентство не захочет иметь со мной дело? Все может быть. Я надела пальто и, бросив взгляд на закрытую дверь крысиной норы, поехала домой.

Когда я пришла домой, мой автоответчик мигал как полоумный. Моих комментариев просили «Таймс», «Ньюс» и «Пост». «Эго», иллюстрированный глянцевый журнал, пишущий о знаменитостях, готовил про меня статью и хотел услышать мою версию событий. Отец желал узнать, видела ли я отрывок из «Грязной сплетницы». Репортер из «Войс» писал статью, озаглавленную «Почему «Сити Уик» — худшая газета в стране», и просил меня подтвердить низкопробную политику Дженсена и Тернера в отношении проверки фактов. Нед Сливовиц, известный представитель желтой прессы и ведущий скандального ток-шоу, приглашал меня прийти на передачу и подраться на кулачках с Уэйнстейном. Глава некой кинокомпании под названием «Влажные и скользкие» предлагал мне сотрудничество в написании сценария. А обозреватель светской хроники из «Дейли ньюс» просил подтверждения слуха о том, что я на самом деле одновременно занималась сексом с Беном и его девушкой. И все хотели получить ответ немедленно.

Я всегда мечтала прийти домой и увидеть бешено мигающий автоответчик, но это были не те сообщения, которые я надеялась получить. Не о такой славе я грезила. Это была ее самая дешевая и самая коварная разновидность. Мне не хотелось тащиться на дрянную телепередачу, чтобы стать посмешищем для аудитории, состоящей из выродков. Я хотела, чтобы меня запомнили как писательницу, а не как лгунью.

Я стерла сообщения, пошла в ванную и брызнула на лицо холодной водой. Когда я подняла голову и мельком взглянула на свое отражение в зеркале, оно мне не понравилось. Волосы на моей верхней губе так отросли, что я смахивала на Лонни Барбах. Концы длинных косм загибались кверху и секлись. Наверное, самое время отправиться в салон. Похоже, что мне и заняться больше нечем.

В одном из последних выпусков нашей газеты Коринна писала о салоне в Трамп Тауэр[110] и божилась, что он лучший в городе. Стрижки, правда, по девяносто долларов, но Коринна утверждала, что они того стоят, потому что там работает один пижон, француз по имени Пьер, который может сделать из вас королеву. Я позвонила, записалась на стрижку, отключила телефон и пошла к станции метро.

Пьеру было лет тридцать пять. Привлекательный и немного по-французски женоподобный, когда не можешь сразу понять, кто перед тобой — гей или мужчина традиционной ориентации.

— Как желаете постричься? — спросил он.

— Что-нибудь покороче и помоднее.

— Не хотите немного подкраситься?

— Нет. А зачем?