Беги, хватай, целуй - Эми Сон

— Не знаю, стоит ли вам рассказывать, — засомневалась я.

— Все сильно усложнится, если ты нам не поможешь, — сказал Дженсен.

Я ждала, когда он схватит меня за волосы и шмякнет головой об стол.

— Мне жаль, — сказала я, — но больше вы от меня ничего не услышите.

— Прекрасно, — заявил Дженсен, вставая и нервно дергаясь. — Ты уволена.

Впервые за двадцать два года я лишилась дара речи. Я тупо кивнула, пытаясь сохранить на лице спокойствие, и пошла в сторону лестницы.

Едва спустившись в вестибюль, я завыла. У меня отнимали единственную стоящую вещь, ради которой имело смысл влачить двойное существование, и все из-за этой ревнивой сучки, подружки Бена Уэйнстейна! Что за бред? Его симпатия казалась такой искренней. Он даже дал мне свой телефон. Вытащив коробок, я помчалась по улице к таксофону и набрала номер. Сработала голосовая почта.

«Вы позвонили Бену Уэйнстейну, — говорил он. — Я сейчас либо отошел от своего стола, либо отвечаю на другой звонок. Оставьте свое сообщение, и я вам перезвоню». Бог ты мой, да он дал мне свой рабочий номер! До чего трусливый и хитрый подонок! Слава Богу, я с ним не трахнулась!

Я медленно пошла по Бродвею в сторону станции метро «Эф» и, сев в поезд, заметила девушку моего возраста с сумкой через плечо — она читала «Уик». Я пододвинулась к ней поближе, чтобы лучше рассмотреть. Девушка читала «Берлогу Лена». Рот ее слегка приоткрылся, а на лице одновременно читались испуг и веселье.

Мне захотелось перекинуть ее через плечо и притащить в кабинет Дженсена, чтобы он убедился в том, какую огромную ошибку совершает. Неужели он не понимает, сколько читателей потеряет? Я заставляла людей смеяться! Я заставляла их чувства бить струей! Не будь меня, всем молодым городским хипстерам пришлось бы рыться в стоящих под кроватями пыльных коробках из-под обуви, чтобы извлечь оттуда давно забытые источники порнухи. Девчонки станут отряхивать пыль с потрепанных экземпляров «Маленьких птичек» Анаис Нин, «Навсегда…» Джуди Блум и «Моего тайного сада», а мальчишки вернутся к своим «Хаслерам» и «Пентхаусам». Парням, подтиравшим моей колонкой задницы, ничего не останется, кроме как покрываться коркой, а тем, кто использовал «Уик» в качестве мишени для выброса семени, придется вернуться к пятнанию стен.

Население города в целом станет более подавленным и напряженным, пары вернутся к никудышному сексу, которым они занимались до «Беги, хватай, целуй», потому что мужчины не смогут больше фантазировать на мой счет, трахая своих любовниц, а извращенцы снова примутся изводить женщин, вместо того чтобы отправляться домой и читать мою колонку. Войдут в раж неугомонные грабители, стремительно возрастет уровень преступности, и весь город снова превратится в преисподнюю, как это было до моего появления.

Придя домой, я позвонила Адаму.

— Бред какой-то! — сказал он. — Неужели они не понимают, что все обозреватели всегда приукрашивают?

— Боюсь, что не понимают.

— Но ведь ты…

— Величайшая порнописательница со времен Миллера? Знаю.

— Я собирался сказать: «Одна из основных причин, почему люди вообще читают эту газету».

— О-о!

— Думаю, это не самая страшная вещь на свете. Перемена может пойти тебе на пользу. Мадонна раз в несколько лет придумывает себе новый имидж. Теперь и у тебя появился шанс это сделать.

— И какой, по-твоему, я должна теперь придумать себе имидж? Внештатная лжесвидетельница?

— Можешь заниматься чем угодно. Подожди немного. У меня такое чувство, что все должно скоро устроиться.

А у меня такого чувства не было.

Окончив разговор с Адамом, я позвонила родителям за город. Ответил папа, которому я и сообщила новость.

— Должен тебе сказать, — начал он, — что, как бы я ни злился на этих бумагомарак, я покривил бы душой, говоря, что не испытываю облегчения.

— Что ты имеешь в виду?

— Во-первых, я страшно рад, что ты не обманывала Адама. Мы с мамой боялись, что ты разрушишь ваши отношения. Во-вторых, мы все здорово от этого выигрываем. Мне не будет больше докучать Ларри Стенли. Мама снова сможет посещать собрания Лиги израильских женщин. А друзья Зака перестанут обзывать его братом шлюхи.

— Приятно слышать, что вы поддерживаете меня в беде.

— Не думаю, что тебе будет трудно устроиться на новую работу. У тебя удивительная способность сплавлять воедино дешевку с выдумкой. Не хочешь попробовать свои силы в рекламе?

Потом я позвонила Саре.

— Я уже знаю, — сказала она.

— Откуда?

— Только что звонил этот гад. Просил меня назвать настоящие имена всех парней, о которых ты писала, чтобы он мог с ними связаться.

— И ты назвала?

— Нет. Я сказала: «Пососи мой клитор. Если вы собираетесь сжечь ее заживо, то уж обойдитесь как-нибудь без моего участия».

— Ты так и сказала?

— Ну, честно говоря, я назвала другую часть тела.

— Что он, по-твоему, собирается делать?

— Скорее всего, обойдет все упомянутые тобой бары и будет расспрашивать постоянных посетителей. Пока не расшифрует твои псевдонимы. Что не слишком-то сложно.

— Ты действительно думаешь, что он способен так унижаться?

Сара не ответила.

Вскоре ко мне на автоответчик пришло несколько странных сообщений.

Чарлтон оставил такое: «Я просто рассказал все, как оно было. Пришлось. Надеюсь, это не значит, что мы не можем остаться… друзьями».

Коринна: «Мне очень жаль, но что я могла сделать?».

Джейсон: «Хотел бы я, чтобы это было правдой».

И Эван: «Я был рад прояснить ситуацию. Я лгал, когда говорил Саре, что твоя колонка меня не волнует. Волнует, да еще как».

В полдень в среду мы с Сарой дружно отправились к ящику «Уик» на углу, взяли два экземпляра газеты и пошли в сторону вокзала Гранд-Сентрал. Я подумала, что такой случай требует роскошной обстановки. Купив сэндвичи и содовую в закусочной на вокзале, мы устроились напротив стены под высоченным потолком и раскрыли газеты.

ОТ ИЗДАТЕЛЕЙ

В своей колонке «Беги, хватай, целуй», озаглавленной «Берлога Лена» (12 марта 1997 г.), Ариэль Стейнер пишет, что познакомилась на вечеринке с молодым человеком, пошла с ним в бар «Коуд», а потом поехала к нему домой, где у них была физическая близость. Это сфабриковано. Хотя Стейнер действительно присутствовала на вечеринке в пятницу 7 марта 1997 г., познакомилась там с парнем по имени Бен Уэйнстейн и отправилась с ним в бар «Коуд» поболтать, но они вовсе не занимались сексом. Правда, Уэйнстейн ненадолго засунул свой большой палец Стейнер в рот, пока они сидели в баре на диванчике, но это было единственное проникание, имевшее место за весь вечер. И хотя у Уэйнстейна действительно висит над кроватью постер из документального фильма «Не оглядывайся», Стейнер никак не могла об этом узнать, поскольку ни разу не переступала порога квартиры, где он живет со своей подружкой Дженнифер Джеймс (они вместе уже полтора года), которая в те выходные навещала свою сестру Шейлу в Акроне.