Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1 - Дмитрий Селиванов

— Наоборот, не подходи. Оттуда слушай. Болячка у нас какая-то нехорошая. Уже третий день накатывает волнами. Короче, мы закрываемся на карантин. Все будем здесь спать.

— Ага… Так! Стоп! Ирка что, тоже? То есть, она с…

— Не бухчи. Ира спит с Ольгой, а я на диване.

— Так, может, ты ко мне в комнату переселишься?

— А ты куда собрался? Ночью на улице не Сахара… Или наоборот — Сахара? Там ведь ночью даже заморозки бывают. Короче, за честь жены можешь не беспокоиться.

«…пока», — тихо добавил Михаил про себя. И для себя же неожиданно.

— Да я как-то и не беспокоился. Просто спать в одной комнате с чужим мужчиной…

Пришлось девушкам выглянуть и ещё раз подтвердить, что болеют они серьёзно. Только поглядев, насколько плохо Ирине, он проникся ситуацией. И согласился с тем, что хозяйство сейчас держится на нём, а это значит, что болеть сейчас он не должен.

— Ты, главное, старайся не пересекаться с нами, когда мы по нужде пойдём. Или за едой. — Ещё раз повторил Михаил.

— Я понял. Что ж, выздоравливайте.

Ему явно не нравилась ситуация. Но и возразить нечего. Михаил старательно привёл десятки доводов в пользу карантина.

* * *

Утро снова принесло облегчение. Не сразу — опять после дозы той гадости, что лекарством зовётся. Вчера вечером, уже в постели, Михаил поднял вопрос о древнейшем способе русского народного лечения. Девушки согласились, что стоит попробовать. Даже Ира, считавшаяся горожанкой в N-ном поколении, обрадовалась — так истосковалась. Мужчина прикинул варианты, и с утра, как только расчухались, приступили к работам.

Перед этим требовалось освободить коптильню. Михаил сначала переживал, что ещё не готово, что надо дольше держать. Открыл записную книжку, стал подсчитывать, сколько же прошло времени. Неожиданно оказалось, что мясо коптится уже три недели. Вроде совсем недавно крался с волками, чтобы вспугнуть стадо, уворачивался от носорога и прибил бешеного волчонка. А вот уже на листочке ровно двадцать одна отметка о прошедших днях.

Вынесли и развесили мясо под крышей сарайки: и волки не достанут, если зайдут, и проветривается, и не под открытым небом. Мясо за это время заметно «отощало», избавившись от основной влаги. Михаил легко поднимался по лестнице даже с самыми большими кусками в руке. Оставались некоторые сомнения в возможности напрямую употреблять такой продукт, но в супе или каше должно нормально приготовиться.

Девушки обмели и по-быстрому протёрли в коптильне потолок и стены. Потом натаскали кучу камней: этого добра, принесённого и разбросанного предыдущим ледником, до едрени фени валяется по округе.

Михаил в это время готовил каменку. В наличии: проржавевшая бочка и трубы для водостока. В бочку когда-то собирали дождевую воду, пока не проржавело дно и нижний край стенки. Убрали её вовремя — с боку успел прохудиться только небольшой кусок. Именно это место, разворотив до нужного размера, мужчина определил на роль печного устья. На высоте двух третей пробил гвоздями по периметру восемь отверстий, через которые пропустил проволоку. На неё положил кусок кровельного железа. Края железки немного загнуты, чтобы всё сидело плотно. В центре — дыра под трубу, края дыры также загнуты, чтобы труба не елозила. Все щели замазал толстым слоем глины. Благо, под рукой яма для будущего ледника. Поставили печь под дырой в крыше, куда вывели жестяную трубу. Набили камнями — теперь дымоход перестало кривить. Осталось на крыше полностью запечатать выход, обмазать всё глиной и засыпать землёй. Каменка из жести — это жесть. Но Михаилу много не требовалось. Если топить аккуратно, то на некоторое время хватит.

Последний пункт — разделить собственно парилку и предбанник. Шесть на два метра — слишком много. Поэтому первые два метра от люка стали предбанником, где на балках висели крюки для одежды. Перегородку сделали из двух кусков парниковой плёнки. Их повесили внахлёст на балку. Ещё один узкий кусок, закрывающий промежуток между балкой и потолком, присобачили с помощью строительного стиплера. Шторки тоже прибили стиплером к стенам.

Вроде всё. На часах — Михаил поглядел на тени — около пяти вечера. Принесли дрова и воду. Другие ёмкости заняты, так что пришлось оставлять в вёдрах. Два из них поставили прямо на каменку — должно согреться.

— А париться ты стоя будешь?

Жена в свете печного пламени оглядела то, что получилось: закопчённые стены и потолок, плёнка вместо двери, железная каменка, на полу — куски старого рубероида. Красота!

— Париться можно и стоя. А вот ждать, пока согреешься и пропотеешь, лучше сидя. Ты права. Впрочем, можно сколотить и полок. Где-то в углу стояли несколько плах. Уже обработанных. Собственно, на новый полок и делал.

В шесть рук управились за какой-то час. К этому времени баня основательно нагрелась, заканчивать пришлось в нижнем белье. Обратно в мастерскую инструмент тащить не стали, просто выставили в предбанник. Скинув последнюю пропотевшую одежду, сели на новенький полок. Первой заскочила Ирина, заняв центр. Ольга хмуро глядела на неё, пока девушка не сдвинулась на край. Женщина величественно села по центру, оставив мужу вторую сторону. Разделила потенциальных любовников. Впрочем, она всё чаще в мыслях и в разговоре с Ириной оговаривалась: не «мой муж», а «наш». Привычка — великая сила.

Баня грелась очень быстро — вход здесь расположен снизу и не даёт улетучиться жару, который в обычной парилке уходит через двери, как их ни запечатывай. Здесь же он весь собирается внутри, просачиваясь только через щели в стенах и потолке. Но их за прошедшие недели постоянно замазывали.

Как только накалились камни, температура воздуха моментально подскочила. Пришлось на всякий случай окатить водой полиэтиленовые шторы. Ещё через некоторое время пришлось снимать с камней кипящие вёдра. Михаил прикинул, и поставил ещё одно. С запотевших стенок закапал конденсат, немного поднимая жар в помещении. Облитые кипятком веники заполонили парилку густым берёзовым духом. Заготовки остались ещё с той Земли. Хоть баня и пропала за чертой переноса, но сами веники хранились под сарайкой.

Оставив инструменты будущей экзекуции запариваться и немного плеснув кипятка в каменку, Михаил вернулся на полок. Теперь можно расслабиться. И как будто вынули стержень: плечи опустились под невидимым гнётом, снова накатила вялость и боль в суставах. В лёгких что-то заклекотало. Рядом хрипела жена.

— Я не могу. — Ирина сползла на пол и направилась к выходу.

— Куда!

Ольга схватила её за руку, но не смогла удержать — слишком скользкая от пота кожа. Тогда она, не долго думая, притянула девушку за волосы. Та только пискнула.

— Куда, дурёха? Для тебя же стараемся.

— Я не могу