Греческие герои. Рассказы Перси Джексона - Рик Риордан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он шел во тьме, играя так чудесно, что ни один призрак или демон не посмел его остановить. Наконец он вышел к берегу реки Стикс, где Харон рассаживал свеженьких мертвых на своей переправе.
– Эй! – рявкнул Харон при виде Орфея. – Вали назад, смертный! Тебе здесь не место!
Музыкант затянул раздирающий душу кавер на «Daydream Believer».
Харон упал на колени.
– Это… это же наша песня! Я был еще совсем молоденьким и мечтательным демоном. Она была прелестной юной зомби. Мы… Мы… – он разрыдался. – Ладно! – паромщик вытер слезы. – Залезай! Не могу противостоять твоей жутко грустной музыке.
Когда они плыли через Стикс, печальные мелодии Орфея заставили нескольких мертвых душ выпрыгнуть за борт и развеяться в небытии. Может, им не нравились старомодные шлягеры.
У входа в Эреб Орфей ущипнул струну, и железные ворота распахнулись, задрожав петлями перед мощью его лиры. Гигантский трехголовый сторожевой пес Цербер припал к земле и зарычал, готовый разорвать смертного нарушителя на кусочки.
Орфей сыграл заглавную тему из «Старого Брехуна». Цербер завыл и, скуля, перевернулся на спину. Орфей шагнул в ворота.
Он шел по полям асфоделей, пробуждая души своей музыкой. Обычно они представляли собой бессмысленно бормочущие серые тени, не помнящие даже, как их зовут, но песни Орфея всколыхнули в них воспоминания о мире смертных. На несколько мгновений они вернулись в человеческий облик и заплакали от счастья.
Звуки лиры достигли полей наказаний. Три фурии, самые беспощадные садистки Аида, забыли о своих обязанностях. Они сели в кружок и громко зарыдали, затем провели групповой психотерапевтический сеанс, где обменялись комплиментами огненным хлыстам и кожистым крыльям друг друга. Тем временем проклятые души получили передышку. Сизиф сел на своем холме, забыв о камне. Тантал мог наконец дотянуться до еды и напитков, но его слишком поглотила музыка, чтобы он это заметил. Ребята на дыбах растерянно спрашивали: «Эй? Меня тут вроде пытать должны? Есть там кто-нибудь?»
Орфей и во дворец Аида зашел, не переставая играть. Тяжеловооруженные стражники-зомби не попытались его остановить. Они последовали за ним по коридорам, сухо хныча, точно не могли вспомнить, как это: плакать.
В тронном зале царь и царица мертвых обедали. У Аида спереди на черных струящихся одеждах был желтый слюнявчик с омаром. Вокруг трона из костей были рассыпаны пустые панцири ракообразных. Персефона жевала подземный светящийся салат из дворцового сада. Ее платье было в желто-серых тонах, как спрятавшееся за зимними облаками солнце. Она сидела на троне, сплетенном из сухих ветвей гранатового дерева.
Увидев подошедшего к его трону нарушителя, Аид поднялся.
– Что все это значит? Стражники, уничтожить этого смертного!
Но сложно выглядеть угрожающе, когда у тебя с подбородка капает масло, а на груди слюнявчик с мультяшным омаром.
Орфей затянул «Stalking Monster» Дюка Эллингтона.
Аид разинул рот и бухнулся назад на трон.
– О! – захлопала Персефона. – Дорогой, это наша песня!
Аид никогда не слышал, чтобы Дюка Эллингтона исполняли так красиво – так пронзительно, болезненно и по-настоящему, точно этот смертный музыкант дистиллировал жизнь Аида со всеми ее горестями и разочарованиями, со всей ее тьмой и одиночеством, и превратил ее в музыку. Бог сам не заметил, как заплакал. Он не хотел, чтобы музыка заканчивалась.
Наконец песня Орфея подошла к концу. Зомби вытирали глаза. Призраки вздыхали в окнах тронного зала.
Владыка Царства Мертвых собрался.
– Что… Чего ты хочешь, смертный? – его голос дрожал от эмоций. – Зачем ты исполнил эту душераздирающую мелодию в моем доме?
Орфей поклонился.
– Владыка Аид, я Орфей. Я здесь не как турист. Я не хотел вторгаться в твои владения, но моя жена Эвридика недавно скончалась раньше положенного срока. Я не могу жить без нее. Я обязан был прийти и просить вернуть ее.
Аид вздохнул, снял слюнявчик и прикрыл им тарелку.
– Столь исключительная музыка и столь банальная просьба. Молодой человек, если бы я возвращал души всякий раз, как кто-то того бы пожелал, мои коридоры бы опустели. У меня бы не осталось работы. Все смертные умирают. Это не обсуждается.
– Я понимаю, – сказал Орфей. – Рано или поздно все души окажутся в твоих руках. Я ничего не имею против. Но не так скоро! Я потерял свою родственную душу меньше чем через месяц после нашей встречи! Я пытался смириться с болью, но не смог. Любовь сильнее самой смерти. Я должен забрать жену назад в мир живых. Либо так, либо убей меня, чтобы моя душа воссоединилась с ней здесь.
Аид нахмурился.
– Что ж, твое убийство я могу организовать…
– Муж. – Персефона положила руку на предплечье Аида. – Это так мило, так романтично. Тебе не напоминает это, через что ты прошел, чтобы завоевать мою любовь? Ты тоже играл не совсем по правилам.
Аид покраснел. Его жена знала, о чем говорит. Аид похитил Персефону и вызвал всемирный голод из-за вражды с ее матерью Деметрой. Аид мог быть очень милым и романтичным, если того хотел.
– Да, моя дорогая, – сказал он, – но…
– Пожалуйста, – попросила Персефона. – Дай Орфею хотя бы шанс доказать свою любовь.
Аид не мог возражать, когда она смотрела на него своими большими прекрасными глазами.
– Хорошо, мой гранатушек. – Он повернулся к Орфею: – Я позволю тебе вернуться в мир смертных с твоей женой.
Впервые за эти дни Орфей ощутил позыв сыграть что-нибудь веселенькое.
– Спасибо, милорд!
– Но при одном условии, – продолжил Аид. – Ты утверждаешь, что твоя любовь сильнее смерти. Теперь тебе придется это доказать. Я позволю духу твоей жены следовать за тобой по Царству Мертвых, но ты должен будешь верить, что она идет за тобой по пятам. Силы твоей любви должно хватить, чтобы вывести ее наружу. Не оборачивайся и не смотри на нее, пока вы не окажетесь на поверхности. Если ты взглянешь на нее хотя бы одним глазком, прежде чем ее коснется свет мира смертных, ты вновь ее потеряешь… и на этот раз навсегда.
У Орфея пересохло в горле. Он оглянулся, надеясь заметить в тронном зале хотя бы намек на присутствие духа своей жены, но вокруг были лишь высушенные лица стражников-зомби.
– Я… Я все понял, – сказал
