Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - Леонид Васильевич Милов

и сеяли овес на барина в три приема, каждый из них занимал 2 дня (1 день пахота, 1 – бороньба и сев), работы крестьян шли между барщинными работами (по 2 дня). Итак, 7–8 мая – на барина, 9–10 мая – на себя, 11–12 мая – на барина, 13–14 мая – на себя, 13–16 мая – на барина, 17–18 мая – на себя. Следующий день мог быть свободным. А с 20 мая начинался сев пшеницы, конопли, льна, гороха. На барина пахали, сеяли и боронили 2 дня, а 3 дня работали на себя (22–24 мая). С 23 мая начинался сев ячменя, посевы которого были очень большие. Как и сев овса, он был в три приема, чередуя 2 дня барщины и 2 дня работы на себя (с 25 мая по 6 июня). 3 дня шло на починку изгородей (6–8 июня). А с 12 июня начиналась вывозка навоза и пахота пара. Дни с 9 по 12 июня, а может быть, и на Троицу, видимо, были свободны.

Итак, весенние работы шли без перерывов с 22 апреля по 6 июня (где-то здесь, около 10 июня, видимо, сеяли и гречу). На барина в целом весной работали 24 дня, на себя – около 21 дня. Максимум выхода на работу – 32 тягла, т. е. 32 рабочих дня, и, как минимум 32 лошади. Но проработать 45 дней подряд с полной нагрузкой лошадь не могла! Через каждые 4 дня работы ей необходим был день выгула. В инструкции же это не предусмотрено! Реальность плана можно проверить следующим образом. Точно известен размер высева овса (70 четвертей) и норма высева (3,3 четверти на десятину). Следовательно, овсяной клин составил 21,2 дес. Известны размеры пахоты под пшеницу, коноплю, лен и горох (6,5 дес.), а также площадь пашни под ячменем (13,25 дес., 14,25 дес. и 19 дес.). В последнем поле 4,75 дес. отдали под овес. По нормам высева ячменя и по количеству семян (10 четвериков, 11 четвериков и 12 четвериков и, соответственно, количество семян в первом случае – 17 четвертей 6 четвериков, 19 четвертей 4 четверика и 23 четверти) можно уточнить размеры полей (14,2 дес., 14,2 дес. и 15,3 дес.). Таким образом, яровые занимали 71,5 дес. Из них на перелоге было 16,45 дес. И какая-то часть на пару[1024]. Допустив, что под паром было все остальное, т. е. площадь, равная 55,05 дес., в итоге получаем общее количество обрабатываемой весной пашни (126,55 дес.). Поскольку общее количество тягол, привлекаемых к работе, равнялось 32 тяглам, то весенней пахоты приходилось по 4 десятины на тягло. На боярскую пахоту потрачено примерно 16 дней или по 7,9 дес. в день (на 32 тягла), т. е. по 0,247 дес. на работника в день. Это точно соответствует нормативной установке инструкции: “на десятину 4 сохи в день”[1025]. Если это хозяйственные десятины, то в пересчете на казенные десятины всего весенней пахоты было 168,79 дес. (или по 5,2 дес. на тягло, или по 0,32 дес. пахоты в день). Нагрузка поистине непосильная! Можно сравнить эти нормативы с близкими по времени нормами сельскохозяйственных барщинных работ в Польше. Общая установка в польских имениях затрат труда на пахоте: две сохи за день вспахать обязаны один морг, а заборонить (за день) – “одной бороной”[1026]. Поскольку морг равен 0,51 дес., то речь идет о вспашке казенной десятины за 4 дня. Но в данном случае, видимо, имеются в виду легкие земли. А на “сухих”, то есть твердых, грунтах в имении Тизенгаузена в 1839 г. вспашка одного морга по первому разу требовала 8 дней, а по второму – 6 дней[1027]. Иначе говоря, на казенную десятину вспашки требовалось от 12 до 16 дней. Возможно, что здесь (у Тизенгаузена) пахали новину. Однако даже третья ее вспашка требовала тем не менее 8 дней на десятину.

Таким образом, инструкция Т. Текучева является образцом рекомендации самого жесткого режима крестьянского труда. Вполне очевидно, что о какой-либо интенсификации земледелия здесь практически не могло быть и речи. Принцип один – сделать как-нибудь, а там, дай Бог, вырастет.

По поводу подобных непомерных нагрузок на барщине А. Олишев писал: “Что ж от обширнейших полей и великого посева происходит? Ничего, кроме лишнего и бесполезного труда, а крестьянам крайнего разорения и самой нищеты. Так, что, не имея времени перетроить землю, возят навоз на целину”, где он и “пропадает без пользы”[1028]. П. Рычков убеждал помещиков не заставлять крестьян на барщине обрабатывать больше 1,5 дес. на тягло во всех трех полях (то есть 1 дес. посева на тягло), иначе “землю нехорошо вспашете и будете безвременно жать и убирать в гумно”[1029]. Недаром Т. Текучев наставляет: “А работы их надзирать приказчику почаще, чтоб порядочно пахали, целиною не покидали”[1030]. В жатву же барин на поле сгонял всех, кого только можно: “мущин и женщин с робятами поровну” [1031]. Разумеется, при такой чрезвычайной нагрузке на барщине крестьянин вынужден и на своем поле трудиться ценой напряжения всех сил, привлекая к работе и старых, и малых. В этих условиях однотяглый крестьянин с одной лошадью просто физически не мог выработать необходимый объем работ. А.Т. Болотов прямо заявлял, что “на одной лошади нельзя обработать землю ни про себя, ни господскую и успеть исправить все домашние нужды”[1032]. И тем не менее, по инструкции, на пахоту, боронование и сев ячменя на площади, по крайней мере, 46,5 дес. отводилось 9 дней, а крестьянам оставалось 3 дня. Другие три дня (6–8 июня) шли на починку барских изгородей, а с 12 июня уже вывозили навоз на паровые поля. На барина возили 3–4 дня, и крестьянам оставалось примерно столько же. А с 20 июня уже пахали пар. У барина его было примерно 21,7 дес. Это около 6 дней работы, а крестьянам на свой пар оставалось примерно 4 дня. Итак, на вспашку, боронование и сев озими на помещика шло 9 дней, а крестьяне имели 4–5 дней. Таким образом, на все работы по обработке земли крестьянин должен был тратить 25–27 дней (из них весной – 21 день). По инструкции Т. Текучева, на всю жатву крестьянам было достаточно 28 дней (“а им крестьянам на свое жнитво достанется 27 или 28 дней”)[1033]. Следовательно, общий бюджет крестьянского времени, включая жатву (без обмолота), – 54 рабочих дня.