Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - Леонид Васильевич Милов

селе Лопутково Прилуцкого монастыря, сельце Гледенево Спасо-Репной пустыни, архиерейском селе Реброво и дер. Углецкой Тотемского у.[1011] В селе Ивановском с 8 деревнями (вологодского архиерея) платили по 9 руб.[1012] Наконец, в селах Богородицкое, Коровничье, Выпрягово, Тчанниково, Воскресенское Прилуцкого монастыря, дер. Бубырево Сямского монастыря, в некоторых селах Тотемского у. за десятину крестьяне платили по 10 руб.[1013] В вологодском селе Карповском Ферапонтова монастыря и в дер. Бурниха Тотемского у. (Угрешский монастырь) платили по 12 руб. за десятину, а в полусельце Милославль (в 65 верстах от Вологды) – даже по 15 руб. за десятину[1014]. У нас есть и один пример по Подмосковью. В верейском селе Андреевском платили по 6 руб. 78 коп. за десятину, т. е. уровень работ близок к ярославским селам[1015].

Если суммировать площадь запашек монастырей во всех этих селениях и подсчитать стоимость всех работ на них, опираясь на цены каждой из них, то можно вывести среднеарифметическую стоимость работ на десятине пашни. Она равна 7 руб. 60 коп. (всей пашни было 1094 дес., а общая стоимость работ равнялась 8341 руб.)[1016].

Таким образом, несмотря на большую пестроту показаний затрат труда, отражающих и различие почвенных условий, и разную интенсификацию барщинных работ, мы получили обобщенный ориентир для реальной оценки работ в нечерноземном регионе. В переводе на человеко-дни (при соответствующих затратах конной силы) по нормам Московской провинции это составит от 70 до 100 чел. – дней при 30–50 коне-днях. Но эта оценка очень приблизительна, хотя она охватывает огромный регион. Если же опираться на точные данные (размер пашни и ее стоимость) по районам Галича, Костромы, Ростова и Углича, то средневзвешенная затрата труда будет равна 54 чел. – дням при 20,0 коне-днях. Если же брать в расчет данные по найму в рамках более широкой территории, то итог будет иным. По северным районам перерасчет расценок в человеко-дни даст затраты в пределах от 70 до 120 чел. – дней (при 30–50 коне-днях). Затраты по Московской провинции будут где-то на уровне 60 чел. – дней при 25–30 коне-днях, затраты по Ярославской и Угличской провинции – около 70 чел. – дней при 30–35 коне-днях и затраты по территории будущей Владимирской губ. – 46 чел. – дней при 20 коне-днях. Грубое усреднение этих примерных показателей даст 64 чел. – дням при 28 коне-днях. Таким образом, перерасчет, в основе которого расценки стоимости работ на десятине в двух полях, дал результат, очень близкий к первоначальному (59,5 чел. – дней при 26,75 коне-днях). При этом необходимо подчеркнуть, что данный уровень трудозатрат присущ крупному барскому (монастырскому) хозяйству, которое способно, так или иначе, концентрировать рабочие руки для проведения работ в кратчайшие сроки, диктуемые суровыми природно-климатическими условиями территории исторического ядре Российской империи.

Объективность и достоверность полученных нами сведений может подтвердить сравнение русского материала с аналогичными данными по Северной Франции[1017]. В частности, по Парижскому региону (1750 г.) уровень затрат труда на обработке земли, удобрении полей, посеве, жатве и обмолоте пшеницы почти полностью совпадает с установленным нами первоначальным обобщенным нормативом: это те же 59,5 чел. – дней на гектар французского пшеничного поля. Разница лишь в том, что в обобщенный показатель по Франции включены еще затраты на прополку всходов. Если принять во внимание, что на десятине посевов затраты на прополку в России занимали, по А.В. Чаянову, чуть более 4-х дней[1018], то затраты труда на монастырской барщине в России должны были быть на 4,2–4,4 чел. – дня больше, чем затраты труда по Парижскому региону в 1750 г.

Несколько более низкий уровень трудозатрат, чем по району Парижа (до 52,4 чел. – дней для твердых грунтов и 44,6 чел. – дня для легких почв в расчете на гектар), дает нам усреднение показателей по крупным хозяйствам семи районов Северной Франции (“Север”, Бретань, Париж, “Запад”, Берри, Лотарингия и Шампань)[1019]. Таким образом, вполне очевиден вывод не только о достоверности наших данных, но и том, что уровень затрат в крупном хозяйстве России близок по нормативам к практике крупного производства на Западе Европы.

Однако сходство на этом и кончается. Ведь во Франции вся нагрузка на крестьян, средний уровень которой можно свести к 48,5 чел. – дням, распределяется на десять месяцев, а в России, как уже говорилось, срок сельскохозяйственных работ был вдвое меньше. Буквально за ничтожно короткое время наши пахари были вынуждены обрабатывать почву и под яровые, и под озимые, включая два сева и две жатвы. В XVIII в. видный русский агроном И.И. Комов писал об этом следующее: “У нас… лето бывает короткое и вся работа в поле летом отправляется… В южных странах Европы, например, в Англии (!) под ярь и зимою пахать могут, а озимь осенью в октябре, в ноябре сеять… Поэтому у нас еще больше, нежели в других местах, работою спешить должно”[1020]. За этими скупыми, сдержанными оценками скрывается колоссальное различие с Западом не только в возможностях земледелия, но и в укладе, и в уровне всей жизни крестьянина, в типе самой культуры.

О трудовых возможностях мужика на поле

В индивидуальном крестьянском хозяйстве возможности концентрации рабочей силы не было, так как основные тяглецы (а в каждом тягле взрослые работники – это муж и жена) не имели на это не только сил, но и времени. Природой в Центральной России и во всем Нечерноземье начало сельскохозяйственного сезона определено сроком примерно с половины апреля (по старому стилю). Так, в Краснохолмском, Кашинском, Вышневолоцком, Корчевском уездах Тверской губ. сев пшеницы-ледянки начинался “в исходе апреля” (а ведь землю необходимо вспахать и проборонить)[1021]. Так было и в других губерниях. Что касается окончания работ, то жатва и скирдование завершались к середине сентября, реже к концу месяца. Следовательно, за вычетом воскресений, когда работать было запрещено обычаем, на весь сезон приходится 128–130 рабочих дней. Из них на сенокос минимально необходимо было 30 дней, и на все полеводство оставалось 100 рабочих дней. Больше того, барщинные крестьяне весенней порой полтора месяца работали вообще без выходных. Примером здесь может быть текст уникальной по детальности разнарядки работ инструкции Т. Текучева Кашинского имения Н.П. Львова[1022]. Бюджет времени расписан здесь с точностью до одного дня. Работы начинались предположительно 28 апреля. Вспашка шла 8 дней, пока “всю паровую пашню не вспашут”[1023]. Четыре последующих дня шли крестьянские работы (30 апреля – 2 мая). Далее взметанный пар боронили 2 дня, и следующие 2 дня (5 и 6 мая) были крестьянскими. С 7 мая пахали перелог