Митридат - Виктор Поротников

Расспросив послов, Митридат вызвал к себе Диофанта.

По глазам Митридата Диофант понял, что ему предстоит поход за море.

— Возьмешь греческих наемников, две тысячи лучников, тысячу метателей дротиков и тысячу пафлагонских всадников. Погрузишь это войско на корабли и двинешься морем к устью Истра, — говорил Митридат и одновременно показывал по карте, выбитой на широком листе меди. — Где-то здесь находятся легкие суда гетов, на которых они грабят греческих купцов. Там же находится остров, где геты хранят награбленную добычу. Посудины варваров уничтожишь, награбленное поделишь с тамошними эллинами. Они надеются на мою защиту, поэтому, Диофант, разместишь гарнизоны в тех городах, граждане которых пожелают этого.

Митридат положил свою тяжелую ладонь полководцу на плечо, заглянул ему в глаза.

— Понимаешь, Диофант, мне очень нужно это побережье. Если двигаться вдоль Истра на северо-запад, то можно выйти к альпийским горным проходам. Так сказали мне истряне.

— Зачем тебе эти горные проходы, царь? — удивился Диофант.

— Ты же сам утверждал недавно, что победить Рим можно только в Италии, — с хитрой улыбкой ответил Митридат. — Вот я и хочу, по примеру Ганнибала, нагрянуть к римлянам из-за Альп. Как думаешь, до Каппадокии ли им будет тогда?

— Твой замысел, царь, столь же грандиозен, сколь и коварен, — восхищенно промолвил Диофант. — Действительно, проще перебросить войско в Европу через Понт Эвксинский и дальше двигаться посуху, чем плыть по Срединному морю вокруг Греции, подвергаясь опасности нападения римского флота.

— Я не стану переправлять свое войско из Азии на западный берег Понта Эвксинского, Диофант, — сказал Митридат. — Я соберу новое войско из племен, живущих по берегам Истра и в Родопских горах. Истряне поведали мне, что там живут самые воинственные племена на свете, вдобавок очень многочисленные. Я соберу невиданное по силе войско из всех этих готов, даков, одрисов, бастарнов… С таким войском я сокрушу любые преграды, возьму любые крепости! Рим содрогнется от ужаса при виде этих диких полчищ!

— Я слышал, тамошние племена враждуют между собой. Захотят ли они объединиться под твоими знаменами, царь? — выразил сомнение Диофант, видя, воинственный блеск в глазах Митридата.

— Из-за чего воюют варварские вожди? — уверенно заговорил Митридат. — Они делят пастбища, водопои, лесные угодья, угоняют скот и лошадей, похищают чужой урожай. Золотые безделушки, которыми откупаются от них прибрежные эллины, приводят варваров в неописуемый восторг, как и красивые одежды. Я скажу племенным вождям, что отдам им на разграбление Рим и всю Италию, где не бывает снега, где много сладкого вина, а в городах полно сокровищ и красивых женщин. После этого, Диофант, варвары не пойдут, а побегут за мной, вот увидишь.

Но сначала мне нужно завести дружбу с кем-нибудь из вождей одрисов или бастарнов, завоевать их доверие. В этом я полагаюсь на твой ум, Диофант. На твое умение располагать к себе людей.

— Я сделаю все, что в моих силах, царь, — сказал Диофант и поклонился.

Вскоре сто двадцать боевых и грузовых судов покинули гавань Синопы, ложась курсом на заход солнца. Вместе с Диофантом в поход отправился его старший сын Архелай. Отправив Диофанта с Архелаем на запад, Митридат с оставшимся войском двинулся на восток в горную страну Иберию. Иберия граничила с Колхидой и землями мосхов, уже завоеванными понтийцами. Поэтому Митридат вознамерился завоевать и Иберию, расширяя свое царство до Большого Кавказского хребта. Тирибаз советовал Митридату оставить иберов в покое и лучше обратить оружие против гениохов, живущих на северном побережье Понта Эвксинского.

— Ты же сам хотел опоясать Понт Эвксинский своими владениями, — говорил он. — Южный и восточный берег уже в наших руках. Осталось захватить северный и западный берега. Наше процветание зависит от моря, Митридат, а ты рвешься куда-то в горы.

— Вот завоюю Иберию, тогда двинусь на гениохов, — упрямо сказал Митридат.

Он верил в то, что непобедим.

После многодневного перехода по приморской равнине Митридат дал войску передышку у колхидской крепости Сарапаны. В Сарапанах стоял сильный понтийский гарнизон. Отсюда вел длинный горный проход в Иберию; проход этот был пробит в южных отрогах Кавказа стремительной рекой Фасис.

Стояла засушливая пора, и бурная в весеннее время река мирно несла холодные воды в скалистых извилистых берегах. Пройдя горные теснины, понтийцы оказались в обширной долине, по которой протекала полноводная река. По берегам ее расстилались нивы и виноградники, тут и там были разбросаны селения со сторожевыми башнями на возвышенностях. Селения встречали проходящее войско молчанием: они были пусты. Слух о вторжении врагов заставил жителей укрыться в лесах и горных ущельях.

— Что это за река? — обратился к проводникам Митридат.

— Это река Кир, царь, — услышал он в ответ.

— Я хочу знать, где берет начало эта река и куда впадает? Проводники-колхи ответили не сразу, вступив в спор между собой.

Наконец они согласились с мнением самого старшего из них.

С его слов выходило, что река Кир имеет истоки в горах Хордзены, протекает через Иберию и Албанию и впадает в Гирканское море.

— В этих краях это самая большая река, царь, — сказал старый колх. «Значит, если завоевать Иберию и Албанию, то можно выйти к Гирканскому морю, — думал Митридат. — За этим морем, если двигаться на восток, лежат богатейшие страны: Маргиана, Бактрия, Хорезм… Там же находится путь в Индию. Если двигаться на северо-восток, то по скифским степям можно выйти к Оксианскому озеру, за которым живут легендарные аорсы. К северу от аорсов, если верить Геродоту, уже никто не живет, там находится край земли».

Край земли! Куда так стремился великий Александр и куда ему не суждено было дойти. В степях за Оксианским озером продвижение Александра остановили массагеты. Индийский поход знаменитого македонца прервался по вине войска, не пожелавшего идти дальше к берегу Океана.

«Быть может, то, что не удалось Александру, удастся совершить мне?» — подумал Митридат.

От честолюбивых мыслей у него слегка закружилась голова.

На одной из стоянок Митридат поделился с Тирибазом своим намерением достичь края земли.

— Для того, чтобы идти в Индию и до берега последнего моря, сначала придется победить парфян, которые владеют почти всеми землями за Гирканским морем, — сказал на это с легкой усмешкой Тирибаз. — Но опять-таки, прежде чем победить парфян, нужно разбить иберов и албанов. К тому же, друг мой, помнится, ты собирался после захвата Иберии повернуть войско на гениохов.

— Я передумал, — отведя глаза, сказал Митридат.

Зачем ему тратить время на полудикое племя варваров, когда перед ним пролягут пути, по которым прошли славнейшие завоеватели прошедших времен? И добыча в тех землях его ждет более богатая и слава более громкая! Но сначала — Тирибаз прав — надо разбить иберов и албанов… Дуваг, царь иберов, поджидал Митридата возле своей столицы, города Армази. И войско у него было немалое.

На предложение Митридата покориться добровольно иберийский царь горделиво ответил:

— У иберов в обычае покоряться только бессмертным богам. Незачем тебе, смертному, уподобляться богу, ибо сегодня ты царь, а завтра прах.

«Поглядим, кто из нас завтра будет прахом!» — мстительно думал Митридат, выстраивая свое войско для битвы.

На другом конце равнины у стен Армази строились воины Дувага. Ветер доносил оттуда сиплые звуки боевых рожков и ржание коней — конницы у Дувага было много.

Тирибаз указал на это Митридату.

— Царь, может, нам лучше отступить к холмам, дабы затруднить действия иберийских всадников, — сказало он.

— Может, ты предложишь мне вообще забраться в горы и швырять сверху камешки в иберов! — огрызнулся Митридат.

Ему не терпелось начать битву.

Принеся жертвы богам, войска начали сближаться.

Иберы были вооружены дротиками, луками и короткими мечами; на них были кожаные панцири и шлемы из шкур зверей мехом наружу. В руках у пеших иберов были большие деревянные щиты, выкрашенные в красный цвет. Иберийские конники щитов не имели, зато были закованы вместе с конями в медные и бронзовые чешуйчатые латы.

Митридат бросил вперед конницу, расположенную на флангах, намереваясь взять верх над Дувагом еще до столкновения пехоты.

На краях равнины закипели яростные конные схватки под звон мечей и топот копыт.

Пешие отряды иберов надвигались, засыпая понтийцев стрелами. Понтийские лучники, находившиеся позади тяжелой пехоты, отвечали дружными залпами. Чем ближе подходили иберийцы, тем явственнее было видно, как много воинов у них гибнет от понтийских стрел.

Наконец пешие рати сошлись врукопашную.