Когда судьба мстит - Лилия Лукина

Наташа замолчала, уставившись в стол, а потом тряхнула головой, словно очнулась, и стала рассказывать дальше.

– Вернулся Орлов тогда в полк злой, как сто чертей, и пошел на следующий день перед полетом давление мерить, а Светланка увидела его такого, губы у нее задрожали… Он спрашивает: «Что с тобой, дочка? Кто обидел?», а она ему: «Мне за вас, Владислав Николаевич, обидно» и расплакалась. Посмотрел он ей в глаза и понял, что счастье-то его все это время рядом было, а он его не видел. Вот с того дня у них все и началось.

Каждое ее слово вонзалось в мою душу раскаленным кинжалом, и она уже кричала от боли в крик и истекала кровью. А я сидела, сцепив зубы, и про себя молилась о том, чтобы Наталья не поняла, как же мне сейчас плохо, как неистово я себя ненавижу за все совершенные глупости и ошибки.

– Перед тем, как нам из «Сосенок» после отпуска уезжать, Панфилов попросил Сашу передать Орлову, что у вас ребенок от него будет. А когда мы приехали и увидели, что Светланка уже у Владислава Николаевича живет, то решили ничего не говорить – вам-то он совсем не нужен, а она его любит. Да и сам Батя совсем другим человеком стал, у него даже взгляд изменился. Вы же знаете, какой он у него был.

– Помню, конечно: дерзкий, наглый, бесшабашный.

– Вот-вот. А тут у него глаза просто сиять начали, он каждую свободную минуту домой спешил, говорил, что у него, наконец-то, Дом появился. Настоящий, с большой буквы Дом.

– А почему они не зарегистрировались?

– Они хотели на Новый год в Оренбург поехать, чтобы там и зарегистрироваться, и прямо в детдоме свадьбу сыграть. Мечтали, как они своих друзей детства и воспитателей на нее позовут…

– Ладно, – перебила я ее, потому что слышать все это было для меня уже совсем невмоготу. – Что дальше было?

– Дальше? – мгновенно погрустнела Ната. – Дальше Панфилов ждал-ждал от Орлова каких-нибудь известий, а тот, естественно, молчал – он же не знал ничего. Вот дядя Володя ему и позвонил. Владислав Николаевич сказал ему, что потом прилетит и ребенка вашего усыновит, а нас отругал, что вовремя ему ничего не сказали. Только не хотел он жизнь со Светланкой с обмана начинать вот и рассказал ей все.

– Кретин! – невольно вырвалось у меня. – Ваш Батя законченный идиот! Да разве же можно было любимой и любящей женщине все это говорить!

– Он такой, какой он есть! – обиделась Наташа. – Светланка его и таким любит! – она гневно посопела носом, но стала рассказывать дальше: – А Светланка… Она же ваши фотографии видела… И мы о вас ей рассказали…

– Все ясно! Можешь не продолжать! Я уже все поняла! – я горько застонала и помотала головой. – Эта маленькая дурочка решила, что он на самом деле любит меня, а с ней связался от отчаянья или чего-то такого в этом же духе, и теперь не может бросить ее из благородства и прочих высоких чувств. А тут еще и ребенок! А поскольку она-то любит его, а не себя, то и счастья желает ему, а не себе, она и решила уехать сама, чтобы освободить его, чтобы он смог быть счастлив с, – я криво усмехнулась, – любимой женщиной. Так?

– Да, Елена Васильевна. Так! – у Наты на глазах выступили слезы. – Только Светланка Орлову ничего говорить не стала, а дождалась, когда его в округ вызовут, вещи собрала, даже все свои фотографии забрала, чтобы памяти у него в доме этой не было, и уехала. Только письмо Владиславу Николаевичу на столе оставила, написала, что сами они без родителей выросли, вот она и не хочет, чтобы его ребенок безотцовщиной рос, счастья ему пожелала и просила не искать. Орлов приехал, прочитал… Ой, Елена Васильевна! – горестно воскликнула она. – Мы его никогда таким не видели! Мы думали, он этого не переживет! Как же он плакал! И травма эта во время пожара была совсем не случайная – у него же в голове в это время совсем другие мысли были, вот он и пострадал.

– Наташа! Это лирика! – гораздо более жестко, чем следовало, сказала я, и она гневно на меня уставилась. – Я надеюсь, у него хватило ума начать поиски?

– Конечно! Только мы смогли узнать всего лишь, что она из Мурманска в Москву вылетела, а дальше ее следы потерялись.

– В Оренбург написали?

– Сразу же, только она там не появлялась.

– Павла с Панфиловым к поискам подключали?

– Нет! – она в ужасе замотала головой. – Они же о ней не знают ничего. Неужели вы думаете, что они отправили бы вас сюда, если бы знали?

– Пошли! – я резко поднялась с места и направилась в кабинет. – Бери бумагу и пиши мне на Светлану все установочные данные, включая номер рейса и дату вылета из Мурманска. Я завтра же, то есть уже сегодня, – сказала я, вспомнив, который час, – свяжусь с ними, и они начнут ее искать.

– Зачем вы это делаете, Елена Васильевна? – недоуменно спросила она, протягивая исписанный листок.

– Для собственного душевного спокойствия и безопасности, – резко ответила я. – Потому что не хочу, чтобы меня и моего сына проклинали на все корки столько человек.

– О чем вы? – удивилась она.

– О том самом! – меня понесло по кочкам. – Потому что вы все скопище кретинов! Орлов дурак! Повторяю по складам: ду-рак! Какой черт его дернул за язык говорить Светлане о том, что у него где-то там будет ребенок! Он, Наточка, сделал глупость или, как говорят подводники, аварийную ошибку! Но никогда себе в этом не признается, потому что искренне считает, что поступил порядочно! И поэтому крайними в этой ситуации стали мы с сыном! Это нас он ненавидит! А Светлана?! Тоже благородство фонтаном прет недуром! Ты думаешь, она меня не проклинает? А вы все четверо? Как эти милые братцы на меня окрысились? Как два волка-людоеда! А почему? А потому что Орлов и Светлана вам гораздо ближе и роднее, чем я и мой сын! Ясно тебе?! Мы-то с Игорьком не пропали бы и без этой печати в паспорте! И впредь, можешь быть уверена, не пропадем! Неужели ты думаешь, что, знай я о Светлане, я бы сюда приехала? Меня же сюда чуть ли не на пинках отправляли! Ничего! – злорадно пообещала я. – Вернусь в Баратов, Панфилов у меня «Цыганочку» с выходом плясать будет! Борец за справедливость чертов!

Тут я выдохлась и пошла на кухню допивать остывший чай, а испуганная моей гневной отповедью Наташа поплелась за мной, робко бормоча на ходу:

– Ну, почему вы обо всех нас так плохо думаете?

– Потому что я не только детектив, но еще и баба! И на всех этих делах свору собак съела! И не одну!

– Неужели вы в проклятия верите? – совсем уже затюканная моим напором осторожно спросила Ната. – Это же чепуха полная! Мало ли что сказать можно?

– Наташа! Я тоже когда-то так думала, – согласилась я. – А вот ты мне скажи, ты электрический ток руками потрогать можешь? То есть не два пальца в розетку – тут особого ума не надо? А радиоволны? Можешь? Так вот, дорогая, я как-то раз столкнулась с одной женщиной, самой-самой обыкновенной. Она не ведьма, не колдунья, не экстрасенс, да вот только все люди, которые когда-то причиняли ей зло, страшно поплатились за это: кто-то умер, кто-то вылетел с работы, кто-то попал в больницу и не с пустяковой царапиной и так далее. Но большинство их умерло досрочно, причем по совершенно естественным причинам: инфаркт, инсульт, почки отказали… А ведь она для этого ничего не делала: не ворожила, порчу не наводила… Не уверена, что правильно поняла все эти путаные научные объяснения, но просто у этой женщины такая бешеная энергетика, что в ответ на обиду у нее происходит совершенно непроизвольный страшной силы выброс черной энергии, направленный на врага. Ясно? Так вот, я рисковать собой и своим ребенком не хочу! А Светлана ваша предобрая не так проста, как кажется, иначе не бродила бы она, как привидение, по этой квартире. Я ведь тебе ее правильно описала?

Наташа испуганно кивнула, а я устало вздохнула и, опустившись на сиденье мягкого кухонного уголка, тоскливо спросила:

– Только, где я хотя бы пару часов теперь посплю? В постель Орлова я лечь не могу – не мое это место.

– А на диване! – тут же подскочила Наталья, тоже присевшая было рядом. – Я вам сейчас там быстренько постелю!

– Давай! – согласилась я. – Будем надеяться, что там они любовью не занимались. Хотя… Черт их знает! Может быть, они, как в том анекдоте, уже и до люстры добрались?

Когда я легла, Наташа, пожелав мне спокойной ночи, что в данной ситуации прозвучало, как издевательство, погасила свет и ушла. Я невольно хмыкнула, представив себе, как она сейчас поднимет всех на ноги, чтобы пересказать наш разговор, и постаралась уснуть. Но сон не шел, да и откуда ему было взяться после такого сумасшедшего дня? «Ну, Елена Васильевна, – подумала я. – И кем же ты себя теперь считаешь? Тебе же, дуре, совершенно правильно предсказали все твое будущее, но ты поперла, как Ленин, другим путем наперекор судьбе и теперь она мстит тебе за это, о чем тебя, кстати, тоже предупреждали. Так что не судьба тебе теперь с Батей. Может, раньше и была, а теперь – точно нет. А то, что ты вдруг поняла, что любишь его? Так и люби себе на здоровье потихонечку и втихомолку, а его отпусти, пусть хоть он из вас двоих счастливым будет. А выход из положения ты нашла единственно верный: разыскать Светлану и закрыть эту тему для себя раз и навсегда. Ничего! Мы с Игорьком и без всяких там Орловых проживем. Ушел мой поезд? Ну и пусть с ним!», – подумала я и, наконец, уснула и мне, к счастью, ничего не снилось.