Король Неверленда - Никки Сент Кроу

Дальше по коридору Кас смеётся над чем-то, а Баш фыркает.

Пахнет ромом, а значит, близнецы уже пьют. Маленькие ублюдки. Никогда не желал, чтобы у меня были младшие братья. Мне это не нужно.

Мы с Вейном поднимаемся по главной лестнице на чердак. Несколько диких попугаев расселись на ветвях Не-Дерева и, судя по тихим трелям, уже засыпают.

Я немного скучаю по щебету птиц.

Скучаю по многим вещам, связанным с дневным светом.

Когда я захожу в комнату, Дарлинг тут же поднимает на меня глаза.

Она ничего не может с собой поделать.

Никто не может.

Даже король без трона привлекает внимание.

– Он восстал! – провозглашает Баш.

Я отвечаю ему недобрым взглядом и иду к бару. У нас несколько сотен бутылок спиртного, выстроенных в ряд на полке перед зеркальной стеной, которая потускнела от времени и потрескалась от небрежного обращения.

Потянувшись за своей любимой бутылкой, я ловлю в отражении устремлённый на меня взгляд Дарлинг.

Кровь приливает к её щекам, и она быстро отворачивается.

Я наливаю себе рома, добавляю в стакан несколько кубиков льда и наконец встаю лицом к комнате – и к ней.

Она по-прежнему не смотрит на меня.

Я отпиваю немного, катаю жидкость на языке, а потом глотаю, ощущая обжигающий вкус. Он напоминает мне о том, что я жив.

Разве нет?

Щёлкаю пальцами Башу. Он приносит мне металлический портсигар и открывает. Я вытаскиваю сигарету и прикуриваю её, достав из кармана штанов зажигалку и щёлкнув колесиком.

Дым опаляет иначе, чем алкоголь, но точно так же несёт тепло.

Я живой.

Я живой.

Дарлинг сидит посреди огромного кожаного дивана и от этого кажется ещё меньше. Острые кости выступают даже сквозь кофту.

Девчонка и не знает толком, по какому долгу должна заплатить.

Мне действительно жаль её. Но жалости недостаточно.

Я закуриваю, позволяю дыму вырваться наружу, а потом втягиваю его обратно глубоким вдохом.

Это бросается ей в глаза.

Она громко сглатывает. Затем переводит взгляд на клинок в ножнах у меня на предплечье.

Я слышу частый стук сердца Дарлинг, но не думаю, что она напугана – скорее заинтригована. Пора преподать ей первый урок.

– Вставай, – говорю я.

Она смотрит на Каса.

– Он тебе не поможет. Вставай, Дарлинг.

Девчонка поднимается. Она босая, тонкие кости выпирают на своде стопы, как иглы у рыбы-льва.

Что с ней сделала Мерри?

Ярость возвращается, но на этот раз она вызвана чем-то другим.

И мне это не нравится.

– Вейн, – окликаю я, и вот он уже идёт в ногу со мной. – Дарлинг. Следуй за нами.

– И не вздумай бежать, – предупреждает Баш. Говорит он непринуждённо, но серьёзно. Ей же будет лучше, если девчонка к нему прислушается.

Мы выходим на балкон, оттуда спускаемся по лестнице во внутренний двор. В каменном очаге горит огонь, а вокруг слоняются Потерянные Мальчики, пьют или заигрывают с девушками из города. Один тихо бренчит на гитаре.

Когда они замечают наше приближение, струны издают последний звук и затихают. Все поднимаются и склоняют головы, пока мы проходим мимо.

Дарлинг замедляет шаг.

– Не отставай, – подталкивает её Вейн.

Она продолжает путь.

Я делаю последнюю затяжку и выкидываю сигарету в ближайшую вазу. После вчерашней бури в ней полно дождевой воды, и тлеющий окурок с шипением тонет.

Камень внутреннего двора переходит в плотную утрамбованную землю. Среди пальм и буйной зелени вьётся покрытая корнями тропинка. Над дорожкой нависают плети русселии и яркие цветы гибискуса.

Дарлинг срывает цветок и растирает в пальцах лепестки, потом нюхает оставшееся масло.

Под холмом океанские волны плещут о берег. Чайки поймали встречный ветер и зависли в воздухе, расправив крылья в серебристом свете почти полной луны.

Вот чего ещё мне не хватает – полётов.

Мы спускаемся на пляж, белый песок скрипит под ногами.

Ветер дует с севера, и, клянусь, я чувствую оттуда пиратскую вонь.

– Оглядись вокруг, Дарлинг, – приказываю я.

Она стоит между мной и Вейном, сложив руки на груди.

Смотрит вдоль берега на юг, затем на север. Моя территория – вся южная оконечность острова, от мыса Серебряной бухты до крутых отрогов скалы Покинутых. Владения Крюка находятся на другой стороне, на севере, а земли Тилли вклиниваются между нами.

– Это Неверленд, – сообщаю я Дарлинг. – Этого места не существует в твоём мире.

Она так глубоко вдыхает, что у неё невольно расправляются плечи, но тут же сгибаются снова.

– Проплыви хоть сколько миль в любую сторону, но никуда не попадёшь, а особенно домой.

Чайки снова кричат, затем поворачивают по ветру и устремляются на юг. Волны поднимаются с приливом.

– Пути отсюда нет. Ты слышишь, что я тебе говорю?

Дарлинг нервно проводит языком по губам.

Вейн рядом со мной напрягается.

– Зачем я здесь? – спрашивает она, шагнув вперёд. – Почему ты забираешь женщин нашей семьи? – Девчонка худая, как жердь, но говорит с жаром и энергией. – Когда я смогу вернуться домой?

– Этого ты хочешь? – интересуюсь я. – Отправиться домой?

– А с чего мне этого не хотеть?

– Ответь на вопрос.

– Я не хочу оставаться в плену. – Она говорит всё громче, и терпение Вейна постепенно истощается. – Я не могу помочь тебе с тем, чего ты там хочешь. – Она опускает руки вдоль тела, сжав кулаки. – Значит, ты зря тратишь время, и… моя мать… я нужна ей.

– Неужто?

– Да!

– С этой мы ещё натерпимся, – комментирует Вейн. Его голос уже звучит как гортанный рык.

– Я не могу тебе помочь, так что верни меня домой и… – Она замолкает, широко распахнув глаза.

На языке горчит острый привкус серы.

– Вейн, – произношу я.

Дарлинг отступает, у неё бешено скачет пульс.

– Вейн!

Она разворачивается и бежит прочь.

Я хватаю Вейна за плечи, встряхиваю. Обе радужки у него почернели, и тени заполняют вздувшиеся вены вокруг глаз, превращая лицо в искажённую шевелящуюся маску.

– Ты не говорил мне, что всё так плохо.

Он с рыком вырывается у меня из рук.

– Я в порядке.

– Ты не в порядке.

Вейн внимательно следит за бегущей Дарлинг, чьи босые ступни гулко стучат по песку. Кофта развевается у неё за спиной.

– Мне теперь за ней гоняться, – укоряю я. – Браво, молодец.

– Незачем. Я поймаю её.

Я успеваю схватить его, пока он не сорвался вслед беглянке, и притягиваю к себе.

– Если её поймаешь ты, от неё ничего не останется. А она наш последний грёбаный шанс.

Тень делает чёрные волосы Вейна белыми, превращает резцы в острые нечеловеческие клыки.

Он не справляется со своей тенью,