Эндервелл: Проклятье Найтири (СИ) - Дар Настасья

Настасья Дар

Эндервелл: Проклятье Найтири

ВВЕДЕНИЕ

Это снова происходит.

Нет, только не сейчас… Ноги становятся ватными, колени подгибаются, а внутри разливается неконтролируемый страх. Даже в сотый раз, переживая, весь этот ужас, невозможно к нему привыкнуть. Под кожу пробирается липкая дрожь и сердце начинает биться, как птица в силках.

Так, Анита успокойся, ты не можешь упасть в обморок в первый же рабочий день! Если меня выгонят и с этого места, то останется только поломойкой идти в местный, повидавший многое клуб. А ниже опускаться уже некуда…. Разве что телом торговать. Но до такого я бы точно не дошла, уж лучше умереть с голоду! Мне нужна эта работа, а потому надо собраться и что-нибудь срочно придумать.

“Что же делать, что делать?!” — судорожно раздумывала я, пытаясь унять дрожь.

Нужно выйти на свежий воздух и побыстрее. Извиняюсь перед клиентом — молодым парнишкой, который спрашивает меня о поступлении нового выпуска каких-то комиксов, и пытаюсь выползти через заднюю дверь книжного магазина на улицу. Ботинок предательски цепляется за рассохшуюся от времени ступеньку, и последнее, что я помню до соприкосновения моего затылка с асфальтом — это свечение, льющееся из груди, и множество теней, которые, обрушившись на меня с неба, впитывают в себя этот свет…

ГЛАВА 1

Впервые я это почувствовала, когда мне было пятнадцать. В тот день погибли мои родители — сгорели в собственном доме. Замыкание электричества, как показала экспертиза. Дом, в котором я провела все свое детство, выгорел дотла, а вместе с ним вся моя семья и прежняя спокойная жизнь…

Мне повезло. В каком-то смысле… В момент возгорания я была в школе, а когда вернулась домой, то застала лишь догорающий остов двухэтажного здания и пожарных, которые тушили то, что от него осталось.

В тот момент я даже не понимала, что происходит, лишь смотрела на хлопья гари, которые медленно оседали на моих ладонях.

Пожарные пытались докричаться до меня, что-то спрашивали, но я ничего не слышала. До той секунды, пока ко мне не пришло осознание того, что мои родители там. На этом пепелище.

И в миг на меня обрушились все звуки, которые сопровождали хаос этой ужасной трагедии, а вместе с ними и странные чёрные тени, тянущиеся к моему телу. Этого сознание уже не выдержало, и я отключилась.…

Очнулась уже вечером, в доме тетки Аглаи — папиной сестры, которая не особо жаловала ни мою маму, ни меня. Она имела весьма склочный характер и называла меня обузой, свалившейся на бедную голову старой, больной женщины.

Кстати говоря, здоровье тётушка имела отменное, однако старалась никому этого не показывать, дабы оставаться в глазах людей несчастной, одинокой женщиной, которую обязаны все жалеть.

На деле же, несчастным можно было назвать только её покойного мужа, который не выдержал характера любимой женушки, и в один прекрасный момент воссоединился с бутылкой виски и водами реки, протекавшей неподалеку.

Тетка Аглая, прочитав предсмертную записку дражайшего мужа, в которой он писал о том, что не выдержал тяжкой супружеской доли, совсем рассвирепела. С того момента наша семья окончательно прекратила с ней общение, и последний раз я видела тетку лет в десять. Но из живых родственников в этом городе у меня была только она, поэтому выбирать особо не приходилось. Все лучше, чем детский дом.

Первый год после смерти родителей для меня прошел как в тумане. День сурка. Школа, дом, уроки, домашние дела, которые тётка сваливала на меня в несметном количестве, а по ночам слезы в подушку и осознание того, что прежней жизни уже не будет и родители не вернуться.

А ещё приступы, которые я поначалу списывала на стресс и внезапно развившуюся мигрень. Тётке жаловаться смысла не имело — ей было абсолютно плевать на моё здоровье, а школьный психолог, каждый раз отводя взгляд, твердил про переутомление, связанное с пережитой трагедией, и предлагал обратиться к психотерапевту в клинику.

И я бы верила во все это, если бы не пугающие темные силуэты, которые каждый раз появлялись передо мной за мгновение до очередного обморока.

Так прошло три года. Несмотря на пережитые события, я весьма успешно окончила школу, и даже собиралась поступать в университет на юридический факультет. Однако… Этим мечтам, видимо, не суждено было сбыться.

Сразу же после выпускных экзаменов тётка усадила меня в беседке перед домом, и налила чай с чабрецом из недавно собранной партии. Уже это насторожило меня, потому как жадная до денег родственница ни за что в жизни бы не стала тратить на меня запасы для продаж. Тётушка слыла неплохой травницей и продавала многим жителям городка чаи и лечебные травяные сборы собственного приготовления.

С чего вдруг такое великодушие?

Я медленно подняла чашку и сделала глоток, раздумывая о том, не добавила ли любимая тётушка в чай яд, чтобы наконец-то избавиться от изрядно надоевшей племянницы.

Тем временем молчание за столом прервалось.

— Анита, у меня есть к тебе серьёзный разговор, — сказала тетя, направив на меня тяжелый взгляд из-под очков в роговой оправе.

Я хмыкнула, спрятав за чашкой улыбку. А то непонятно. Стала бы ты ради меня впустую тратить свои драгоценные чайные запасы.

— Да, тётушка, я внимательно слушаю вас.

— Анита, ты живешь в моем доме уже три года. Теперь ты совершеннолетняя, и не кажется ли тебе, что пора бы покинуть мой гостеприимный дом, и начать жить самостоятельно?

Ну, в принципе, ничего неожиданного. К этому я была давно готова.

— О, можете не переживать! Как только придёт подтверждение о том, что меня зачислили в университет, я тот же час вас покину. Только мне нужна родительская карточка, на которой были отложены деньги на обучение.

— О чем это ты? «От этих денег ничего не осталось», — с надменным взглядом произнесла тетка.

— Что? Как это?! А куда они делись?

— А на что я должна была, по-твоему, все это время тебя кормить, учить и одевать? Я старая, одинокая женщина, и не смогла бы содержать тебя на свои средства!

Что? Серьёзно?! Я прекрасно знаю, что на счету было чуть больше пятисот тысяч рублей. Последний вклад родители сделали незадолго до своей смерти. И я видела сумму. Как можно было потратить все эти деньги, черт возьми?! За все три года мне не покупали ничего дорогостоящего. Более того, почти вся одежда, которую я ношу, помещается на двух полках в комоде. Мой телефон был куплен отцом за месяц до пожара, и с тех пор не менялся. Школьные взносы не превышали четырех тысяч в год, а письменные принадлежности покупались в самых дешёвых канцелярских магазинах. Единственная серьёзная трата за все это время — похороны родителей, на которые ушло около ста тысяч. Но, где остальные деньги???

— Вы серьёзно хотите сказать, что потратили такую огромную сумму за три года моего содержания?! Это чисто физически невозможно, и это подтвердит любой, кто увидит хотя бы мою одежду!

Я нервно вцепилась руками в волосы, пытаясь понять, что мне теперь делать.

— Да, — невозмутимо ответила тетка, — не все деньги были потрачены на твое содержание. Все остальное — это компенсация за годы моих мучений с тобой! — бросает она со взглядом победителя.

Тётка встаёт из-за стола и, уперев руки в весьма внушительные бока, обтянутые цветастым платьем, произносит:

— А, впрочем, если ты такая неблагодарная дрянь, которая не ценит ни доброты, ни заботы, то выметайся из моего дома прямо сейчас! Чтобы и духу твоего не было здесь к вечеру! А если все ещё надеешься вернуть свои жалкие гроши, то можешь не стараться. Я как твой опекун имею полное право распоряжаться этими деньгами, так что собирай вещички и проваливай!

Горькие слезы обиды встали в горле, но я не позволила им пролиться. Не сейчас, только не при этой мегере. Она лишь рада будет моим слезам и бессилию!

Я закусила губу, чтобы не разреветься, и тоже встала из-за стола.