Эндервелл: Проклятье Найтири (СИ) - Дар Настасья

— Знаете что? Катитесь вы к черту вместе с этими деньгами! Я и сама справлюсь! Да я даже рада, что не придётся ещё два месяца жить под одной крышей с такой бездушной сукой!

Напоследок за спиной я услышала истекающий ядом голос этой старой карги:

— Дрянь малолетняя! Выросла такой же бессовестной и бездарной, как твоя мамаша, которой в жизни все доставалось лишь за красивые глазки! Я тебя приютила, обогрела, а ты напоследок грязью облила, так ещё и денег пожалела женщине, которая три года заменяла тебе мать!

Это было последней каплей. Я, конечно, знала, что она всегда завидовала моей маме, которая в жизни добилась многого, а главное — идеальных отношений с моим отцом, который всю жизнь боготворил свою любимую жену. Но никогда в жизни я не слышала от тётки таких явных оскорблений в её сторону.

Моя мама была доброй женщиной, которая была готова помочь любому нуждающемуся, и за это все вокруг её любили. А склочную завистливую тётку невозможно было вынести ни минуты, и многие терпели её характер только из-за таланта к травничеству. Хоть она и невыносимая стерва, но надо признать — ее лечебные сборы пользуются популярностью.

Да и все слова о том, что она меня воспитывала и заботилась — абсолютная ложь. С первых дней в этом проклятом доме — я пахала и за горничную, и за кухарку, ежедневно помогая ей с фасовкой и сбором трав, несмотря на занятия в школе и подготовку к поступлению в университет.

Выскочив из беседки, я направилась в свою комнату собирать вещи. Всё моё имущество влезло в большую спортивную сумку и рюкзак. О том, что сегодня мне элементарно негде будет ночевать, я старалась не думать. Закончив сборы — окинула взглядом комнату, с острым желанием разгромить все, что вижу.

И в этот момент мне пришла мысль… А почему бы, собственно, не отомстить тётке напоследок?

Так… Что она любит больше всего? Дурацкий вопрос, конечно, деньги! А это значит, нужно придумать месть, от которой тетка потеряет покупателей…

Я осторожно пробралась в кладовую, где хранились тетушкины запасы трав на продажу, перед этим не забыв выглянуть в окно, и убедиться, что эта заноза в заднице все еще сидит в беседке.

— А это что у нас тут такое? Грибочки… то, что нужно!

Из высушенных, размолотых грибов этого сорта делают мазь для лечения суставов. Только вот есть их нельзя. Это я прекрасно запомнила, когда прошлой осенью тетка гоняла меня в лес за такими грибочками, и настрого запретила из них что-либо готовить, потому что при попадании в организм они вызывают сильнейшую диарею.

Я взяла холщовый мешок с перемолотыми грибами, щедро отсыпала в каждую партию самых покупаемых сборов и перемешала.

Ну вот, дело сделано! Я хлопнула в ладоши, и злорадно усмехнулась. Теперь посмотрим, как рады будут твои покупатели новым качествам продукции!

ГЛАВА 2

Как только я очутилась на дороге перед домом, чувство триумфа от мести отступило, сменившись растерянностью и опустошением.

Что мне теперь делать? Куда идти?

Родственников у меня больше нет, подруг тоже. Оставшееся после пожара имущество, имеющее хоть какую-то ценность, и квартира, купленная родителями для того, чтобы я жила ближе к университету, когда пойду учиться, ушли под молоток для погашения долгов по фирме отца, решившего перед смертью занять деньги у банка и расширить бизнес.

С деньгами, кстати, тоже проблема. Тётка щедростью не отличалась и давала наличные только на дорогу до школы. Поэтому гостиница отпадает. Где ночевать — я ума не приложу…

Можно попробовать что-нибудь продать. Из более ценных вещей у меня сейчас есть телефон и золотые серьги, которые были на мне в день пожара. Телефон я продать не могу — оставаться без связи и интернета не вариант. Но серьги…. Это подарок мамы на день рождения и единственная памятная вещь, связанная с ней. Я не хочу их продавать… По щеке скатилась слеза, и я быстро стерла ее тыльной стороной ладони.

Соберись! У тебя нет выбора. Не думаю, что мама была бы рада тому, что я ночую на улице из нежелания продавать её подарок.

— Я сдам их в ломбард, а как только найду работу и получу первые деньги — выкуплю, — пообещала я себе.

Подобрав сумки с газона у дороги, я наскребла в рюкзаке несколько монет на автобус и отправилась в сторону ближайшей остановки.

****

В ломбарде дедок оценщик предложил мне за серьги девять тысяч рублей.

— Но это золото и настоящие бриллианты! — произнесла возмущенно я, пытаясь оспорить сумму.

— Послушай, девонька, я назвал тебе свою цену, соглашайся или уходи. Мне здесь скандалы не нужны, — ответил дедок, сально улыбаясь.

Я последний раз взглянула на серьги, блеснувшие камнями в свете дешевых ламп ломбарда, и решительно положила их на прилавок.

— Хорошо, я согласна! Но мне хотя бы можно будет их выкупить обратно?

— Конечно. Если вернешь выплаченную сумму, плюс проценты за каждый день хранения. Ну, так что, согласна?

Стараясь затолкать слезы и чувство жизненной несправедливости поглубже, я кивнула.

Выйдя из ломбарда с наличностью и уже без сережек, приземлилась на лавочку неподалеку и подумала, что следующим шагом стоит найти жилье и работу. Благо, что сейчас все это можно решить через интернет.

Сначала я подыскала жилье, которое мне подошло по цене — это оказалась комната на чердаке небольшого дома в пригороде. Проживать предстояло с пожилой женщиной, которая брала за комнату шесть тысяч в месяц, плюс помощь по дому. Меня это вполне устроило, и мы договорились, что она подготовит комнату к сегодняшнему вечеру.

После этого я решила сразу направиться в район будущего проживания и пройтись там, чтобы узнать, вдруг есть вакансии рядом с домом.

На улице было плюс тридцать, и солнце нещадно пекло голову. Встав со скамьи, я почувствовала, как все вокруг кружится, и подступает до боли знакомое предчувствие скорого обморока.

Медленно села обратно, опустив голову между коленей, чтобы хоть немного прийти в себя, но это не помогло. Ощутив резкую смену жары на липкий, противный холод, я вскинула голову и снова увидела знакомые темные силуэты….

Если сознание уплывало не слишком быстро, то мне казалось, что я вижу в этих пятнах фигуры людей. Но подтверждения этому, к сожалению, найти мне не представлялось возможным.

Когда тени начали проявляться все четче, и я смогла различить отдельные фигуры и части тел, то сознание решило, что с него на сегодня хватит впечатлений, и ушло в темноту…

****

— Эй! А ну, вставай! Здесь нельзя спать.

Я очнулась от того, что кто-то толкает меня в плечо.

— Слышишь? Уходи отсюда, мне работать надо!

— Ммм… Снова эти чертовы галлюцинации…

Боже, как же голова болит… Я медленно открыла глаза и попыталась сесть. Почему так темно? Я даже сначала подумала, будто у меня что-то со зрением, но потом, увидев перед собой фигуру дворника в рабочей форме, поняла, что просто сейчас уже вечер.

Стоп! Это сколько же я провалялась тут?

Телефон показывал полвосьмого. Замечательно, я проспала в глухой подворотне у ломбарда около четырех часов. Быстро проверив рюкзак, поняла, что деньги на месте. Слава богу, что меня хотя бы не обворовали за все это время.

— Эй, ты в порядке? Может, скорую вызвать?

Дворник стоял, облокотившись на черенок метлы, и поглядывая на меня со странным выражением лица. Видимо, раздумывал о том, на кого я больше похожа — на человека, попавшего в беду или пациента ближайшей психушки?

— Нет, нет. Не нужно скорой! Все нормально, я уже ухожу.

Кое-как собрав остатки сил, я встала и побрела в сторону остановки. Голова все еще кружилась, и меня немного шатало. Хорошее же я произведу впечатление в таком виде на хозяйку дома. Надеюсь, она не откажет мне в съеме, иначе мне все-таки придется провести ночь под ближайшим мостом и все усилия будут напрасны….