Любовный контракт - Александра Джонс

— Олли, дорогая, как приятно видеть тебя сегодня! Ты выглядишь восхитительно, милочка! Мне так нравятся маленькие черные платья без спины! Тем более, что ты можешь не надевать лифчика, правда? Ах, счастливица! Кто-то сказал, именно ты отвергла «Манхэттен Мицци». Но когда та уже перевалила за сто тысяч пунктов и получила переплет вместо обложки, ты, держу пари, рвала на себе волосы, а, милочка?

Это была Пандора Саймс, менеджер «Лэмпхауза», методочивая, но когтистая, как птеродактиль, и без сомнения готовая в любую минуту последовать за Легран. Оливия тщательно удалила с лица размазавшуюся после умывания краску и решительно вырвалась из цепких объятий всей этой пресс-банды. Она хотела расплатиться с Роджером за джин с тоником, поскольку в клубе угощали лишь шампанским, крепкие напитки надо было оплачивать. Но «Кавычки» продолжали бомбардировать ее в спину.

— Историческая беллетристика мертва, но романтическая — живет…

— Очаровательный прием, дорогая…

— В Ратленд таланта не больше, чем в чизбургере…

— Привет, Марджи! Видела, ты вела кулинарную ТВ-программу?..

— Мой новый агент — подарок Божий! Знает уйму способов приготовления оливок…

Еще минутка-другая, сказала себе Оливия, и она сможет сойти в фойе, не хлопнувшись в обморок у ног Стюарта Маккензи — такого унижения она бы не пережила.

— Еще шампанского, мисс Оливия?

— Нет, спасибо, Дживз, от шампанского у меня болит голова.

— Я Джарвис, мисс Оливия…

— Ну, конечно, — а я Оливия. Как поживаете, Джарвис?

— Прекрасно, мисс Оливия.

— Хорошо. Вы заметили силиконовые имплантанты мисс Ратленд, Дживз, то есть, я хотела сказать, Джарвис?

Оливия чувствовала, что сильно опьянела, и дала себе слово больше не пить ни капли.

— Не могу утверждать, что заметил, мисс Оливия. Ваш добрый отец, сэр Гарольд, просил меня спросить вас, не будете ли вы любезны быть у него здесь, в понедельник, ровно в час, мисс Оливия, когда обычный стол для ланча в клубной столовой будет накрыт на шестерых вместо двух?

— На шестерых? А кто же остальные четыре?

— Кроме сэра Гарольда, вашего обычного партнера, и вас самих, за столиком будет мисс Дейвина Легран, главный редактор «Лэмпхауза», мистер Джереми Уэббер, коммерческий директор фирмы «Маккензи, Торонто», мисс Дженезис Марч и мистер Стюарт Маккензи из издательства «Маккензи, Нью-Йорк, Торонто».

— Дженезис Марч? Это не название знака зодиака, Джарвис?

— Полагаю, это американское имя, мисс Оливия.

— Это кое-что объясняет.

— Я думаю, что она — директор отделения издательства «Маккензи» в Нью-Йорке.

— Спасибо, Джарвис, за исчерпывающие сведения о моих сотрапезниках.

— Не стоит, мисс Оливия. Лучше подготовиться, чем быть в неведении. Всегда к нашим услугам! — Он поклонился. Его причудливая, старомодная фигура резко контрастировала с окружающим столпотворением.

Ну что за причуда — пригласить их, врагов, на ланч в понедельник? Что задумал отец впихнуть в расписание ланча между закусками и десертом?

Пора домой, сказала Оливия себе — и снова уселась на табурет.

— Чугунные сиськи, — заметил кто-то над ее левым плечом. — Ну и буфера!

Она знала, что говорят не о ней, ей-то нечем было особенно хвастаться.

— «На месте ее впалых сосков красовались бриллианты».

— Откуда ты это знаешь?

— Я ее «негр»…

Бессвязные речи бились в уши Оливии, как насекомые в ветровое стекло автомобиля, разбиваясь и забрызгивая его кровью.

— Да, брать интервью у Лолы — что целоваться со смертью!..

— Кто бы ни раскручивал ее, она непристойна — книга, я имею в виду. Секс, секс и секс. Они, видимо, уготовили ей судьбу бестселлера еще до того, как написали ее.

— Вот почему она и получила миллион баксов.

— А сколько долларов сегодня стоит фунт?..

— Гвендс, а кто вон та милашка в черном платье с ногами от подмышек?

— Где?

— Она была в туалете, а сейчас вроде здесь… Нет, опять, видно, ушла. Весь вечер торчала в баре с таким лицом, будто ее бросили одну под дождем. Да вон она, разговаривает с Гарри Котсволдом.

— Это его дочь.

— В платье без спины, видите ли… Что, она?..

— Нет-нет, абсолютно…

— Печально! Тогда, значит, она зануда.

— Ой, гляди-ка, Вик, вон Винни! Ты ведь всегда слегка обожала ее? Ну, признавайся!

— В чем?

— Что обожаешь Легран, старая лесбиянка! Вон она идет сюда… Нет, не сюда…

Женское общество из разных издательств продолжало наблюдать из всех углов.

— Ой, смотри! Стю опять пишет billet-doux [5]. Кому на этот раз? О Господи! Джарвис опять несет его Оливии! Ой, смотри, она берет письмо с подноса дворецкого… Ты только погляди на ее лицо! До чего же забавно! Отстраненная от толпы, королева, да и только…

Женщины дружно зааплодировали Оливии, когда та порвала второй аванс Стюарта Маккензи и аккуратно швырнула клочки в мусорную корзину.

— Почти идеальное двойное хладнокровное оскорбление, — сказала Вик Гвендс. — Хорошо сработано, девушка! Я терпеть не могу этих самцов, которые хватают женщину в охапку и хрюкают: «Я Тарзан, ты Джейн, давай займемся любовью».

— Вик! — раздраженно сказала Гвендс. — Я вижу, тебя очень интересует Оливия Котсволд.

— Боже мой, Гвендс, я только смотрю!

Оливия направилась в устланное коврами фойе.

Длиннофокусная телекамера чуть не выбила ей глаз.

— Мисс Котсволд, это правда, что сэр Гарольд, ваш отец…

— Я знаю, кто мой отец.

— …только что продал «Лэмпхауз» за семнадцать с половиной миллионов долларов? — Кто-то совал ей под нос диктофон. — Это около двенадцати миллионов фунтов, так ведь?

— Никаких комментариев!

— Ваши совладельцы желают знать правду.

— Бросьте! «Лэмпхауз» — не открытая компания, единственные совладельцы — мой отец и я.

Оливия распахнула дверь гардеробной, желая взять пальто и поскорее уйти, но в это время оттуда выходила Фэй Ратленд с остекленевшим взглядом.

— Пардон! — Фэй покачнулась на высоких каблуках, неуклюже вытянув руку в поисках равновесия. Она нашла его, опершись на стену. — А чегой-то я извиняюсь перед «дочкой Гарри»?

— Извините меня, нас как следует не представили, не правда ли, мисс… э… — Оливия протянула руку новоявленной знаменитости.

— Ратленд! — резко ответила та, бросив свою сексуальную манеру растягивать слова и возвращаясь к родным бруклинским корням. — Фэй Ратленд, мисс Котсволд; «Лэмпхауз» отверг мой бестселлер, но я могу дать вам экземплярчик…

— Уверена, что можете, мисс Ратленд…