Октябрь в Пензе - Василий Владимирович Кураев

Один за другим выступают ораторы. Ничего общепризнанного, ораторского в них нет. Они говорят по-деловому. Политическая мысль на конкретных фактах устанавливает сложившееся соотношение классовых сил, характеризует позиции и маневры партий, взвешивает все «за» и «против» того или иного тактического хода. У каждого оратора имеется огромное знание рабочей, солдатской или крестьянской среды, в которой он работает. Намечаемая тактика сейчас же применяется, в перекрестном огне прений, к настроениям массы, к её подготовленности.

Огромная организационная работа, которую мы должны были проделать на нашей собственной периферии в рабочих, солдатских и крестьянских ячейках, в профессиональных союзах, в Совете, в общественных организациях гарнизона и на селе, поглощала максимум наших усилий. На собрании мы заслушивали отчеты о политической подготовке масс на предприятиях, в воинских частях и в деревне к свержению буржуазной власти. Взаимный обмен опытом и товарищеская критика исправляли ошибки и намечали, в связи с общей тактикой, дальнейшую организационную линию. Организационный опыт рабочих мы переносили в казарму и деревню.

Чаще всего у нас можно было видеть картину, как рабочий разъясняет солдату или крестьянину, как нужно вести агитационную или организационную подготовку восстания. Но вот собрание закопчено. На завтра у каждого из нас десятки дел. Мы долго еще обсуждали их, разбившись на группы.

Вот группа из четырех рабочих: Серегин (с велозавода), Яковлев (из мастерских Сызрано-Вяземской жел. дор.), Пладухин (бывш. повар) и Трясогузов (литейщик с велосипедного завода). Они передают друг другу впечатления от бесед с рабочими. Рассказывают о подвохах меньшевиков, об успешных выступлениях в воинских частях, о распространении газеты. Представительный, несколько медлительный в движениях, уверенный и прочный Пладухин, будущий председатель Пензенского Совета народного хозяйства, со своей быстрой практической сметкой и природным даром к организации, развивает план борьбы с меньшевиками. Серегин, исколесивший всю Россию и работавший более чем на десятке крупнейших заводов, в борьбе с меньшевиками — «тертый калач», придумывает для меньшевистского нутра закуску, которую оно явно не выдержит. Все четверо разражаются смехом. Через минуту Яковлев и Трясогузов подходят ко мне, к нам присоединяется еще Селифонтов (с бум. фабр.), Мебель (с лесопильн. зав.), Соколова и Марьин, и мы открываем шумный вечер на тему о том, как легче свалить буржуазную власть.

Гринштейн, похожий на Пушкина, окруженный и сжатый со всех сторон плотным кольцом товарищей, что-то страстно, убедительно доказывает. Мы все расходимся с единой мыслью:

— «Мы организуем восстание и мы победим».

Глава IV

ВЫБОРЫ В УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ

Выборы в Учредительное собрание в Пензенской губ. протекали для большевиков в весьма неблагоприятных условиях.[28] Главные силы большевистской партии до Октября были сосредоточены в крупнейших и промышленных центрах и на фронте, ибо именно там всего важнее было завоевать массы на сторону большевиков.

В провинции буржуазные и соглашательские партии в февральскую революцию были многочисленнее большевистских организаций, так как кадры их усиленно пополнялись буржуазной и обывательской интеллигенцией, которая своим мутным потоком стремилась влиться в революционные рабочие и крестьянские ряды. Кадеты, эсеры и меньшевики в период февральской революции, особенно в начале ее, заполонили фабрики, деревни и казармы своими агитаторами, распространяли множество листовок, воззваний и брошюр, в которых они развивали программу, раздавали направо и налево тысячи обещаний, которые они потом не выполняли.

Им удалось таким ядом своей демагогии отравить сознание трудящихся и хоть на короткое время заставить их поверить в «спасительную силу» буржуазной власти и Учредительного собрания.

Большевистская агитация в февральскую революцию в Пензенской губ. не могла принять массового характера, за недостатком партийных сил. Но все же она разными путями и, прежде всего, через петроградские и московские большевистские газеты, через солдат, разагитированных большевиками на фронте и в столичных гарнизонах, с помощью усилий немногочисленных пензенских большевиков проникала в рабочие кварталы, в деревню и в казармы и делала там свое революционное дело.

В массовом масштабе большевики в Пензе начали подготовку к Учредительному собранию не более, как дней за 10 до выборов. Несмотря на такой короткий срок, мы все же успели очень многое сделать в самой Пензе — на предприятиях и в гарнизоне. Можно сказать, что подавляющее большинство рабочих и солдат г. Пензы подали голоса за большевистский список. Наоборот, вся буржуазная верхушка Пензы и огромная масса обывателей отдали голоса кадетам и соглашателям.

В течение указанного десятидневного срока мы, естественно, не смогли сколько-нибудь серьезно повлиять на ход выборов в Учредительное собрание в деревне. Мы не сумели даже доставить в деревню ко дню выборов наши избирательные воззвания. Эсеровские власти сделали, конечно, со своей стороны все, чтобы наша литература задержалась в пути до окончания выборов. Но зато там, где была получена наша избирательная литература, она быстро распространялась, так как в низовых органах власти или в связи с ними были уже солдаты и матросы — большевики. Несмотря на то, что мы фактически не проводили подготовительной кампании к выборам, нам все же удалось собрать около 10 % всех голосов граждан, участвовавших в выборах, за наш список № 5.

Подавляющее большинство рабочих голосовало за нас, как в Пензе, так и в уездах. Меньшевистский и кадетский списки собрали голосов каждый меньше вдвое, чем большевистский список. Большинство голосов было подано за эсеровский список. Эсеры торжествовали, но их торжество было недолговечно, как мыльный пузырь. Та часть крестьян, которая голосовала за них, высказывала этим голосованием доверие собственно не эсеровской партии, а своей крестьянской программе, социализации земли, которая была проведена в жизнь — революционным декретом Советского правительства в ночь на 25 октября (7 ноября).

Второй Всероссийский съезд Советов, как известно, по предложению Ленина, в основу декрета о ликвидации помещичьего землевладения принял ту программу аграрной революции, которую сами крестьяне считали наиболее правильной… Действительное же отношение эсеров к программе ликвидации помещичьего землевладения и социализации земли характеризуется следующими фактами из деятельности эсеровских властей в течение февральской революции в Пензенской губернии.

Еще 9 (22) апреля 1917 года Пензенский губернский крестьянский съезд[29] постановил требовать уничтожения частной собственности на землю, которая должна быть передана народу без всякого выкупа. Эта резолюция Пензенского губернского крестьянского съезда была принята по докладу беспартийного агронома Завадского. Пишущий эти строки принимал участие в разработке этой резолюции, поддерживая в программе социализации земли, выдвинутой Завадским, принцип национализации. 14–15 (27–28) мая губернский Совет крестьянских депутатов[30] постановил все государственные, помещичьи,