Октябрь в Пензе - Василий Владимирович Кураев

Из-за этого постановления началась ожесточенная борьба между Временным правительством и Советом крестьянских депутатов. Пензенские помещики требовали от Временного правительства отмены решения Совета крестьянских депутатов от 15 (28) мая.[31]

31 мая (13-го июня) Министерство земледелия признало незаконным постановление Совета крестьянских депутатов, а 9 (22-го июня)[32] прислало своего представителя Акселя для ликвидации этого решения, чего, впрочем, последнему не удалось вполне достигнуть.

Для характеристики борьбы пензенского крестьянства с властями из-за помещичьей земли приведем следующий факт.

Бюро губисполкома обсуждало заявление землевладельца Арапова по поводу неправильных действий Чертеимского волостного комитета, взявшего имение Арапова в свое ведение. Председатель волостного комитета Малышев объяснил, что имение Арапова взято в ведение волостного комитета на основании постановления 2-го губернского крестьянского съезда от 15-го (28) мая. Арапов заявил, что фактически имение все целиком перешло в руки волостного комитета и что он, Арапов, совершенно отстранен от такового; явление это он считает неправильным. Малышев утверждает, что при взятии имения в свое ведение волостной комитет исходил, кроме того, из следующих соображений:

во-первых, в противном случае могли бы произойти крупные недоразумения между крестьянами Чертеимской волости и землевладельцем Араповым.

и, во-вторых, — 30 дес. паровой земли осталось не засеянной Араповым.

Ввиду этого волостной комитет в интересах общегосударственных, дабы ни одна десятина земли не оставалась незасеянной, решил взять имение в свое ведение. На вопрос губернского комиссара Федоровича о том, считает ли он, Малышев, что частная собственность отменена, последний ответил утвердительно, но затем добавил, что она отменена временно до Учредительного собрания.

Констатировав, что в Чертеимской волости не совсем благополучно, бюро губисполкома постановило: делегировать на место для выяснения общего положения вещей специальную комиссию из представителей комиссариата, от губернского земельного комитета и двух членов бюро губисполкома — Горшенина и Аладьева, поручив им расследовать дело о взятии Чертеимским волостным комитетом в свое ведение, помимо имения Арапова, и Устиновского имения (цитировано по «Хронике»).

Борьба вокруг постановления губернского крестьянского съезда от 9 (22) апреля и Совета крестьянских депутатов от 15 (28) мая между пензенским крестьянством и властями не затихала до советского переворота в Пензе. В последние месяцы до переворота она приняла форму открытой гражданской войны крестьян против помещиков и буржуазной власти, во главе которой в Пензе стояли эсеры и меньшевики.

Особенно много «поработал» для подавления крестьянского восстания против помещиков губернский комиссар Временного правительства Федорович. Еще (19 июля) 1 августа Федорович в своем докладе Министерству внутренних дел и Министру земледелия сообщает о единичных захватах крестьянами помещичьей земли. О тесном союзе помещиков с губернской эсеровской властью свидетельствует, например, следующий поразительный по своей бесцеремонной наглости факт.

20 августа (2 сентября) в Пензе открылся съезд землевладельцев, на котором с речью выступил губернский комиссар Федорович, заявивший, что родина находится на краю гибели и землевладельцам необходимо напрячь все силы к ее спасению. Съезд помещиков и кулаков был для эсеровского комиссариата той «живительной силой революционной демократии», которая должна была спасти революцию.

От кого же? Всей своей административной практикой Федорович воочию показал, что силой, от которой нужно «спасать родину и революцию», были для него рабочие и крестьяне. Помещики использовали, как могли, покровительственную руку Федоровича.

22 августа (4 сентября) Пензенский союз земельных собственников обратился к губернскому комиссару с запросом о том, какие меры будут предприняты местными представителями Временного правительства к устранению «беззаконий и захватов» их имуществ и земель, чинимых как отдельными лицами, так и правительственными органами, ведущими к полной разрухе продовольственного дела.

Помещики угрожали несдачей хлеба, в случае, если их требование о защите от крестьян не будет выполнено.

Больше всего жалоб в июле — сентябре[33]поступало от помещиков на то, что крестьяне «самовольно» вырубают помещичий лес. Федорович подробно докладывает об этих «самовольных порубах» министрам внутренних дел и земледелия. Вот пара примеров революционного пользования крестьянами помещичьего леса.

«10-го сентября[34] крестьяне села Крутовки[35] во главе с сельским старостой запретили землевладельцу С. А. Тутолмину продажу принадлежащего ему леса».

«Того же числа крестьяне села Лундана и Дуракова Керенского уезда, приступили к рубке леса, принадлежащего землевладельцу Федорову».

Эсеры преследовали законное право крестьян пользоваться помещичьими лесами, как «преступное самовольство», и сажали крестьян, как уголовных преступников, в тюрьму за порубки в помещичьих лесах. Для эсеров старый царский уголовный кодекс был верной защитой революции.

17 (30) сентября[36] эсеровский губернский земельный комитет постановил отстранить Чертеимский волостной земельный комитет от фактического заведования взятыми на учет губернского земельного комитета имениями Устинова и Арапова, возложив заведование ими на комиссара губернского земельного комитета. Помещики таки добились своего, когда их имения были переданы в заведование комиссара губернского земельного комитета, милостивого до помещиков.

Между тем помещики вместе с буржуазией лихорадочно организовывались. Окружной суд, тот самый, который санкционировал жестокие приговоры над крестьянами, захватывающими помещичьи леса и земли, утвердил устав «кооператива» торгово-промышленников и земельных собственников.

С сентября крестьянское аграрное движение начинает принимать массовый стихийный характер. Федорович 19 октября (1 ноября)[37] сообщает в «докладе в главное управление по делам милиции» о повсеместных самовольных порубках леса, разгромах и поджогах именин, об увозе испольщиками всего хлеба себе и посылке вооруженной силы за продовольствием. Он заканчивает свой «доклад» следующим боевым рапортом:

«Недостатки милиции постоянно вызывают необходимость прибегать к содействию военной силы, пользуясь ею и для охраны города и для рассылки по губернии в тревожные места»…

Мстительная расправа буржуазии, помещиков и эсеров с революционным крестьянством была прекращена лишь с захватом власти большевистским губернским Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

ГЛАВА V

БОЕВОЙ БОЛЬШЕВИСТСКИЙ ГУБЕРНСКИЙ СОВЕТ

Недели через две после того, как мы начали кампанию за переход власти к Совету, помещение Совета на базаре стало неузнаваемым. Оно заполнялось представителями от фабрик, воинских частей, крестьянских обществ, уездных партийных организаций. В него приходили рабочие и крестьяне большими делегациями, чтобы потребовать от Совета разрешения боевых вопросов революции, а, уходя из него, проклинали меньшевиков и эсеров и уносили с собой директивы нашей партийной организации.

Рабочие, которых меньшевики и эсеры своей политикой замаривания Совета отучили уже обращаться в Совет за поддержкой, вновь начали посещать здание Совета, о обращались не к меньшевистским членам Совета, а к большевикам. Рабочие не скрывали своей ненависти к разлагавшемуся трупу старого Совета и всю свою революционную энергию и нетерпение влагали в дело подготовки перевыборов Совета и укрепление партийной организации.