Сны Великого князя. Дилогия (СИ) - Андрей Матвеенко

Начальником сухопутной обороны вместо погибшего Кондратенко был назначен генерал В.Н.Горбатовский, тоже весьма опытный командир, действовавший на новом посту вполне в духе своего предшественника.

22 марта русскими была отражена еще одна атака на северные укрепления и редут «Куропаткинский», штурмовавшие их японские войска потеряли 14 тысяч человек. Главным призом японцев в этом сражении стал захват 1-й пехотной дивизией русского опорного пункта на горе «Длинная», с которой можно было частично наблюдать внутренний рейд и корректировать огонь осадной артиллерии по стоящим на нем кораблям. Своим успехом противник не преминул воспользоваться, что уже на следующий день ощутил на себе броненосец «Слава», получивший два 280-мм снаряда. Макаров ответил на это огневыми налетами на захваченную гору и предполагаемые зоны развертывания осадных батарей, выводом части кораблей на внешний рейд и рассредоточением прочих в места, недоступные для обсервации врагом.

Разумеется, японцев такое положение дел не устроило, и 25 марта части 3-й армии после массированной артиллерийской подготовки начали штурм обороняемой русским гарнизоном полковника Третьякова (2 тысячи человек) и сводными отрядами моряков горы «Высокая», с которой могла просматриваться вся внутренняя гавань. На ее взятие противнику понадобилось шесть дней непрерывных атак. Отряд Третьякова в ходе штурма был уничтожен полностью, японцы же потеряли в этом деле 12 тысяч человек.

Вместе с тем, отчаянные усилия врага по овладению высотой N 206 не окупились — именно в тот день, когда она перешла в руки японцев, Тихоокеанская эскадра вышла из Порт-Артура на прорыв во Владивосток. В результате то, что должно было стать большой победой и началом конца базирующихся в крепости русских кораблей, превратилось просто в еще одну точку на карте, занятую японскими войсками.

Несмотря на уход эскадры, оставшиеся в крепости русские силы, возглавляемые генералом Горбатовским, продолжали сопротивление в течение еще почти трех недель. Развязка наступила только 20 апреля 1905 года, когда части 11-й пехотной дивизии 3-й армии генерала Ноги в ходе начатого двумя днями ранее очередного штурма крепости и непрерывных кровопролитных атак смогли занять гору «Большое Орлиное Гнездо». К тому времени большая часть защитников Порт-Артура была убита или находилась в госпиталях (всего в крепости оставалось не более 10 тысяч более-менее боеспособных войск), запасы амуниции и продовольствия также были практически исчерпаны. С учетом этого в ответ на предъявленный японцами в тот же день ультиматум командующий Квантунским укрепрайоном генерал Стессель после экстренно проведенного военного совета, на котором большинство его участников констатировали невозможность дальнейшего сопротивления, отдал приказ о сдаче крепости. Перед ее капитуляцией с донесениями командованию, архивами и знаменами частей в Чифу прорвались два придерживаемых в Порт-Артуре как раз с этой целью миноносца-«сокола». Прочие остававшиеся в гавани суда были затоплены или приведены в негодность с помощью взрывчатки.

Таким образом, осада Порт-Артура завершилась. Теперь армия Ноги могла выдвигаться к основным силам маршала Оямы, чтобы вместе с ними попытаться переломить не слишком благоприятный к тому времени для японцев ход военных действий в Манчжурии…

ї 16. «Никто не хотел уступать…»

После боя 14 сентября силы Макарова в очередной раз оказались в меньшинстве, поскольку темпы ввода в строй их наиболее тяжело поврежденных боевых единиц, как и прежде, ограничивались наличием в Порт-Артуре единственного крупного дока. Японцы, имеющие практически под боком хорошо оснащенные порты метрополии с их мощной ремонтной базой, таких проблем не испытывали и пострадавшие в сражении у островов Эллиот корабли отремонтировали быстрее русских. Поэтому к концу октября против 4 броненосцев, 4 броненосных и 7 бронепалубных крейсеров Того Макаров мог выставить только 4 исправных броненосца и 5 бронепалубных крейсеров (или 6, считая довооруженный «Енисей»). Помимо того, необходимость близящейся отправки во Владивосток «отряда прорыва блокады» еще более снижала боевые возможности русской эскадры.

Разумеется, все это не могло не сказаться на характере действий Степана Осиповича, вынужденного до поры отдавать инициативу противнику и стараться не ввязываться в бой с его главными силами. При этом свои основные усилия русский командующий флотом направлял на защиту внешнего рейда и вод на ближних подступах к Порт-Артуру от очередных попыток минирования их японцами и противодействие по мере возможностей обстрелам крепости с моря и суши.

Для решения второй из указанных задач, как правило, выделялись соединения из 2–3 броненосцев и такого же количества крейсеров, прикрываемых миноносцами. Действия подобными группами, число броненосцев в которых по мере ввода в строй поврежденных кораблей увеличивалось до полноценных 4-корабельных броненосных отрядов, позволяли всем наличным силам худо-бедно нарабатывать необходимую практику как маневрирования, так и стрельбы (хотя и преимущественно по наземным целям).

А за меру, ограничившую ответные действия главных сил врага, русские неожиданно оказались обязаны начальнику штаба Макарова контр-адмиралу В.К.Витгефту, предложившему продемонстрировать противнику наличие в Порт-Артуре действующей подлодки. Степан Осипович задумывался недолго и вскоре дал свое «добро», сказав:

— А и ладно, Вильгельм Карлович, попужаем супостата, вдруг и вправду охолонится и раздумает к нам лезть.

Задумку реализовали при первом же удобном случае, когда флот Того полным составом вознамерился в очередной раз появиться у Порт-Артура. При попытке приближения его кораблей к крепости выведенный на внешний рейд с почетным эскортом из «Яхонта» и миноносцев «Карп» демонстративно погрузился под воду на виду у японцев. После такого представления японский адмирал, только что зримо убедившийся в том, что как минимум одна подлодка в Порт-Артуре все же есть (до сих пор по этой части у него были лишь одни предположения, не подкрепленные фактами), но не имеющий представления о реальных боевых возможностях русской субмарины, еще более отодвинул в море ту незримую границу, за которой его крупные корабли не рисковали появляться в примыкающих к Порт-Артуру водах.*

*Справочно:

Описание данного случая основано на реальных соображениях В.К.Витгефта, который 30 января 1900 года в докладной записке командующему морскими силами Тихого океана высказался за использование подводных лодок Джевецкого для оказания психологического давления на вероятного противника. Витгефт предлагал доставить их на Дальний Восток на пароходах Доброфлота с обязательным заходом в Японию для того, чтобы они были замечены японцами. Дословно это звучало так: «… и необходимо, чтобы в пути в портах их было видно, причем пароход, везущий эти лодки, должен непременно зайти в Нагасаки, чтобы лодки были там замечены, но внутреннего осмотра их не должно допускать ни в коем случае». Предложение Витгефта было принято, и одна из лодок была отправлена в Порт-Артур на пароходе «Дагмар».

Дубасов, однако же, по поводу данной уловки, несмотря на ощутимый эффект от нее, выразился более скептически:

— Японцы, Степан Осипович, на наши хитрости один раз уже купились, когда мы в мае два их броненосца к Нептуну отправили. Сегодня второй раз их провели — а вот третьего раза, чую, уже не будет. И придется нам с ними скоро, как и прежде, сшибку грудь в грудь устраивать. Дай бог, если к тому времени сможем их всей силой встретить…

Но если использование крупных кораблей обеими сторонами по вышеуказанным причинам носило в тот период, так сказать, «дозированный характер», то легкие силы задействовались куда более активно, что не могло не сказаться на уровне их потерь. Правда, теперь их вызывали не одни лишь мины, а весь спектр применяемых на море средств вооруженной борьбы.

Так, 18 января минным катером с броненосца «Ретвизан» в бухте Тахэ был торпедирован истребитель «Сазанами», обеспечив тем самым своеобразное «алаверды» за произошедшее 11 сентября 1904 года с русскими миноносцами «Лейтенант Бураков» и «Боевой» в заливе Талиенван. Тяжело поврежденный корабль, однако, смог приткнуться к берегу в бухте Лунвантань и впоследствии был отремонтирован. А вот миноносцу N 70 9 февраля так не повезло — русская мина отправила его на дно со всем экипажем.

Впрочем, вскоре весы качнулись в другую сторону — японцы, понимая, как важно не дать Тихоокеанской эскадре свободно действовать или, тем паче, уйти во Владивосток, также старались усилить нажим на защитников Порт-Артура и максимально осложнить жизнь силам Макарова, используя для этого все доступные средства. Их усилия приносили свои плоды — так, к примеру, 19 февраля в результате подрыва на мине на внешнем рейде при его тралении был поврежден русский миноносец «Бдительный».