Прометей, или Жизнь Бальзака - Андрэ Моруа

В начале 1836 года Бальзак сильно нуждался в таком человеке, который снабдил бы его деньгами. 11 декабря 1835 года весь тираж третьего десятка "Озорных рассказов", принадлежавший автору и хранившийся на улице По-де-Фер, сгорел во время пожара. Тяжелая потеря для человека, который и без того находится в отчаянном положении. Бальзак вконец рассорился с Бюлозом, он возбудил процесс против этого издателя в связи с тем, что роман "Лилия долины" был без согласия автора перепечатан в Санкт-Петербурге; писатель стал мишенью для враждебных статей и лживых заметок многочисленных журналистов, находившихся на жалованье у Бюлоза; кроме того, ему не давала покоя вдова Беше. И Бальзаку захотелось иметь трибуну, откуда он мог бы отвечать на все нападки. Как раз в это время продавалась газета "Кроник де Пари", небольшой легитимистский листок, почти не имевший читателей. Газета эта принадлежала человеку сомнительной репутации, Уильяму Даккету, печатали ее типографы Бетюн и Плон. 24 декабря 1835 года Бальзак вместе с Максом Бетюном и Уильямом Даккетом образовал акционерное общество по изданию "Кроник де Пари". Даккету принадлежала восьмая часть акций, Бетюну - столько же, шесть восьмых оставил за собой Бальзак. Надо сказать, что газета была приобретена всего за сто двадцать франков, ибо, не имея ни подписчиков, ни материальных ценностей, она, по существу, ничего не стоила. Но Бальзак принял на себя обязательство предоставить оборотный капитал в размере 45000 франков для издания газеты: нечего и говорить, что такой огромной суммой он не располагал.

Судя по всему, эта затея была делом безнадежным, но в уме Бальзака она тотчас же превратилась в блестящее начинание. Во-первых, он каждый месяц будет давать в газету свой рассказ, что привлечет подписчиков. В новом органе станет сотрудничать Виктор Гюго. Гюстав Планш, повздоривший с Бюлозом, будет вести отдел литературной критики. Жюлю Сандо поручили пригласить в газету Теофиля Готье, талант которого был замечен Бальзаком; вскоре он превратит Теофиля в одного из "коней" своей конюшни. Сердце Готье сильно колотилось, когда его принял Бальзак, облаченный в свою сутану из белого кашемира с капюшоном. Прославленный романист дружески заговорил с молодым писателем, а тот любовался его атлетической шеей, напоминавшей колонну, носом необычной формы, высоким и благородным лбом, а главное - его глазами, "глазами, взгляда которых не выдержал бы даже орел, глазами, способными видеть сквозь стены, читать в сердцах, глазами властелина, ясновидца, укротителя".

Готье обещал дать статьи. Газетный король Бюлоз в бешенстве. "Планш, говорил он, - обнимается с Бальзаком, которого, как вам известно, терпеть не может, и целует в зад Гюго, которого прежде поносил! Превосходный альянс!.. Неужели вам не смешно?" Однако Бальзак относился вполне серьезно к "Кроник де Пари". Опираясь на этот "влиятельный орган", каковым он будет полновластно распоряжаться, он сможет наконец сделать карьеру политического деятеля, о которой давно мечтал. Но главное - "золото потечет рекой", он будет иметь по крайней мере 20000 франков в год, ибо Бальзак - директор издания станет по-королевски расплачиваться с Бальзаком-редактором, а Бальзак-администратор станет получать, кроме того, приличное жалованье. Таким образом, все проблемы будут разрешены. Оставалось только одно препятствие: нужны были наличные деньги, чтобы сняться с якоря. Ну, за этим дело не станет! Добрый ангел семьи, госпожа Делануа, ссудила 15000 франков. "Дело пойдет на лад, - писал Бальзак Лоре. - Передай славному Сюрвилю, что первый шаг к власти уже сделан". Как все чудесно устраивается! "Славный Сюрвиль" разработал проект нового канала; это предприятие должно было принести ему 200000 франков. Сделавшись влиятельным политическим деятелем, Бальзак добьется утверждения проекта и разделит доходы со своим зятем. Они все разбогатеют. Они уже были богачами... в воображении.

Первый номер "Кроник де Пари" появился 1 января 1836 года. Виктор Гюго, Гюстав Планш, Альфонс Карр, Теофиль Готье, Шарль де Бернар вошли в состав новой блестящей редакции. Анри Монье, Гранвиль, Домье обещали карикатуры. Будущий министр Бальзак оставил за собой хронику международной политики. Он пригласил к себе в качестве секретарей для подготовки материалов двух молодых аристократов, нуждавшихся в деньгах не меньше, чем он сам: то были маркиз де Беллуа (Бальзак называл его Кардиналом) и граф Фердинан де Граммон. На деле же Бальзаку одному приходилось заниматься газетой, и он справлялся с этим легко. Каждую субботу он приглашал своих сотрудников к себе на изысканный обед: зажаренный окорок, зуек в сухарях, фрикандо из телятины, осетровое филе, спаржа, ананасы. Эти пиры происходили в доме, за который уже давно не платили. Гостеприимный хозяин, напоминавший "атамана вольницы", тщетно требовал статей: они никогда не бывали готовы в срок. Собравшиеся пели, смеялись. Альфонс Карр венчал голову Оноре бумажными розами. А когда приглашенные и метрдотель удалялись, Бальзаку приходилось "выполнять работу всей редакции газеты" - иначе говоря, чуть ли не одному готовить весь номер.

Что за важность! Зато славно посмеялись. Бальзак любил веселье и понимал толк в шутках. С особым удовольствием он сочинял "приблизительные" поговорки. Наиболее удачные он аккуратно записывал: "Случай хватов плодит", "Пей, да мимо рта не лей", "Скажи мне, кто твой друг, я скажу, кто твой враг". Если кто-либо из друзей придумывал забавный вариант, раскатистый смех сотрясал внушительное брюшко Бальзака. Игру слов - любит пустослов? Возможно, но человек, который вынашивает в мозгу целый мир, вправе хоть на один вечер сбросить с плеч свое бремя. К тому же шутливые поговорки он, подобно всему прочему, бросал в тигель "Человеческой комедии", и позднее мы услышим их из уст ученика живописца Мистигри ("Первые шаги в жизни").

В январе - феврале 1836 года Бальзак работает лихорадочно, но все, что создано им, превосходно. В эти месяцы он публикует в "Кроник де Пари" несколько новелл - одни написаны специально для газеты, другие лежали в ящиках его письменного стола; это "Обедня безбожника" (он мастерски изобразил в ней под именем Деплена знаменитого хирурга Дюпюитрена), "Дело об опеке", "Фачино Кане", рассказ старого врача из "Неведомых мучеников". "Никогда еще уносящий меня поток не был столь стремительным; никогда еще столь чудовищно величественное произведение не овладевало человеческим мозгом. Я сажусь за работу, как игрок за игорный стол".

И самое удивительное было то, что, как ни быстро работал Бальзак, подстегиваемый необходимостью, качество его произведений неизменно оставалось высоким. Даже политические статьи были написаны с блеском. Он высмеивал близких к правительству журналистов, которые разглагольствовали об "идеях" Тьера и Гизо: "И у господина Гизо, и у господина Тьера есть только одна идея - управлять нами... Господином Тьером всегда владела только одна мысль: он постоянно думал лишь о господине Тьере... Господин Гизо подобен флюгеру, который венчал одно за другим три здания; господин Тьер подобен флюгеру, который, несмотря на свою ненадежность, остается на одном и том же сооружении".

Блестящая, задиристая газета "Кроник де Пари", казалось, могла рассчитывать на успех. Поначалу число подписчиков росло "с чудесной быстротой", утверждал Бальзак, всегда тяготевший к превосходной степени. Но слово "чудесный" на поверку оказывалось только поэтическим вымыслом. В январе прибавилось сто шестьдесят подписчиков, в феврале - сорок, в марте - только девятнадцать, а в июле - всего лишь семь. Но Бальзак все еще не пробуждался от грез. 26 марта он послал госпоже Ганской следующую реляцию о победе:

"Во мне всегда жило нечто, заставлявшее меня поступать не так, как другие; вот почему моя верность, быть может, диктуется гордыней. С самого начала я мог рассчитывать только на свое "я" и потому был вынужден растить, укреплять это "я". Такова вся моя жизнь, жизнь, лишенная заурядных удовольствий. Ни один из окружающих меня людей не захотел бы так жить, даже "ради славы Наполеона и Байрона, вместе взятых", говорил де Беллуа... Я игрок, бедняк в глазах окружающих, но раз в году я ставлю на карту все свое состояние и одним ударом возвращаю себе то, что другие пускают по ветру!.. Разве я вам не говорил в Женеве, что не пройдет и трех лет, как я начну возводить здание своего политического могущества? Не повторил ли я вам этого в Вене? Так вот, "Кроник" - это то же самое, чем был в свое время "Глобус" (та же идея), но только моя газета занимает место на правом фланге, а не на левом; в ней воплощена новая доктрина роялистской партии. Мы представляем собой оппозицию и проповедуем неограниченную власть, а это значит, что когда дойдет до дела, то мы не вступим в противоречия с нынешними своими заявлениями. Я главный редактор этой газеты, которая выходит два раза в неделю форматом в одну четвертую долю листа... Я вложил в это предприятие 32000 франков, и, если число подписчиков превысит две тысячи, вложенный мною капитал будет приносить 20000 франков годового дохода, не считая гонорара за статьи, которые оплачиваются очень хорошо, и жалованья редактора. У нас хватит средств на два года... Не правда ли, какое грандиозное начинание? Я стою во главе газеты три месяца, и с каждым днем ее влияние и авторитет возрастают".