Восстание - Юрий Николаевич Бессонов

Колчак смотрел в одну точку и, казалось, не слышал слов Лебедева.

— За признание и помощь они требуют гарантий, что наша политика не будет расходиться с американской политикой в Сибири, — повторил он. — Я сказал, что не вижу оснований, чтобы они расходились. Он остался доволен моим ответом и стал расспрашивать меня, что я намерен делать теперь.

Лебедев молчал. Он боялся сказать что-нибудь невпопад и раздражить адмирала. К тому же он понимал, что Колчак говорит больше для самого себя, чем для него. Вслух верховному правителю было легче думать.

— Что делать теперь? Удивительно праздный вопрос. У них на Западе война кончилась, и они теперь могут думать о том, что делать с побежденной Германией, а у нас война не кончилась. У нас война только начинается… Сначала нужно победить… — Колчак встал и отодвинул кресло. Брови адмирала нахмурились, и загнутый к губе нос заострился. — Реформы? Писать законы? Дело сейчас совсем не в реформах и законах. Законов написано достаточно. Нужно заставить народ выполнять старые законы. Наша задача — война, а не законы. Ей должно быть подчинено все. Война. — Левый глаз адмирала сделался больше правого и остеклянел. — Борьба с большевизмом — вот наша задача…

Адмирал подошел к окну и уставился неподвижным взглядом в бронзовый купол собора, тускло поблескивающий в неярком свете хмурого дня.

Лебедев осторожно положил папку с бумагами для доклада на краешек стола и рукой оперся о кресло. Он смотрел в спину адмирала так, будто на ней было написано все то, о чем адмирал думал.

— Что же, ваше превосходительство, сказал вам мистер Гаррис? — спросил Лебедев, наконец решившись нарушить слишком затянувшуюся паузу. — Он обещал помощь?

— Да, он обещал помощь и признание.

— Это очень важно, — сказал Лебедев.

Колчак вернулся к столу и сел в кресло. Только теперь Лебедев заметил, что разговором с американским консулом верховный правитель доволен — в глазах появилось выражение покоя и у губ блуждала едва уловимая улыбка, не так часто смягчающая жесткие черты его постоянно угрюмого лица.

— Какие вести с фронта? — спросил он, взглянув на папку с бумагами для доклада.

— За сутки существенных перемен не произошло, ваше превосходительство, — сказал Лебедев.

— Прибыли пополнения в 3-ю дивизию?

— Так точно, прибыли.

— А в группу Пепеляева?

— Сформирован штурмовой батальон составом 1200 штыков. Батальону присвоена форма: нарукавный угол из черно-красной материи, черные с белым кантом погоны и вместо кокарды череп со скрещенными костями. Формируются сектантские полки «Христа Спасителя». Солдаты этих полков похожи на молодых священников. Все они с бородами, и на шинелях у них нашиты большие белые кресты. Это должно повлиять на религиозное чувство русских людей. Не каждый осмелится стрелять в крест…

— Они еще формируются, а какие части отправлены на фронт? — спросил Колчак. — Какие войска ушли на фронт с Востока?

— Оттуда войска еще не отправлены, ваше превосходительство.

— Почему? — Колчак нетерпеливо дернул бровью, и опять его левый глаз сделался больше правого.

— Они заняты на подавлении крестьянских мятежей.

— Сколько времени они будут возиться с подавлением этих мятежей?

— Не могу знать, ваше превосходительство.

— Не умеют справиться с невооруженными бандами крестьян… — Настроение Колчака мгновенно испортилось, и лицо помрачнело. — Нет решительных людей…

— В Минусинском уезде восстание подавлено, — сказал Лебедев. — Но вспыхнули новые крестьянские восстания — в Красноярском, Канском и Ачинском уездах… Войска туда только что посланы…

Колчак насторожился, как будто услышал стрельбу под окном своего дома.

— Где? Покажите…

Лебедев достал из папки карту и разложил ее перед адмиралом.

— Вот, ваше превосходительство, красные точки…

Колчак склонился над картой. На ней тянулись зеленые широкие полосы лесов, испещренные штрихами горных цепей, светлели синие полоски рек и едва приметные желтые линии грунтовых дорог. И всю эту почти сплошь зеленую карту рассекала жирная черно-белая полоса единственной железной дороги. К ней теснились города, селения, деревни. Здесь было много черных точек, квадратиков, треугольников и кружочков, обозначающих населенные пункты, поселки, заводы, но чем дальше скользил по карте взгляд адмирала, удаляясь от полосы железной дороги, тем меньше становилось этих точек и квадратиков, тем больше удлинялось расстояние между ними и едва приметные линии проселочных дорог терялись в зеленых пятнах лесов. И вот здесь, в этих зеленых пятнах, Колчак увидел пять красных точек. Это были очаги восстаний.

— Какими силами действуют красные в районах восстаний? — спросил он.

— Силы не везде определены, ваше превосходительство. Их трудно учесть, они каждый день меняются, — сказал Лебедев и, раскрыв папку, стал рыться в бумагах. — Вот в Степано-Бадейской переселенческой волости, по агентурным сведениям, тысяча человек при восьмистах вооруженных винтовками, на реке Мане — пятьсот, кроме красногвардейцев, которые летом после боя с чехами под Клюквенной скрылись в лесах, в районе Урянской волости Канского уезда — около тысячи…

Колчак вглядывался в красные огоньки точек на карте, и ему мерещились люди с вилами, с топорами, с винтовочными обрезами и с деревянными пиками, на концах которых были насажены отточенные железные наконечники. Эти люди, как к кострам, собирались к красным точкам на карте. Они шли из соседних лесов, по проселочным дорогам — солдаты, бежавшие из армии, крестьяне, рабочие, красногвардейцы, сумевшие скрыться от контрразведки, и какие-то неизвестные и страшные ему люди, имен которых он не знал, но которые всюду преследовали его и, может быть, сейчас бродили под окнами дома.

— Посылкой одних карательных отрядов ничего не сделаешь, — сказал Колчак.

— Трудно, ваше превосходительство. Восстания вспыхивают в самых неожиданных местах. — Лебедев протянул руку и дотронулся полированным ногтем мизинца до красной точки возле надписи «Канск», — и здесь, — палец генерала перескочил далеко на север за железную дорогу, — огромные расстояния…

— Мы не можем расходовать фронтовые резервы для тыловых операций, — сказал Колчак, не слушая Лебедева. — Нам нужна немедленная