Корсары Таврики - Александра Девиль

Девушка невольно бросила взгляд в сторону красивого не­знакомца, но он и темноволосая уже скрылись в толпе.

— Так потанцуем? — повторил Филипп, протягивая ей руку.

Заиграла музыка, но Аврелия вдруг почувствовала, что ее боль­ше не радует ни музыка, ни танцы, ни царящее вокруг веселье. Праздник словно бы померк, потерял половину своих красок.

— Не обижайся, Филипп, но я больше не могу танцевать, — сказала она, пожимая плечами. — Я... я подвернула ногу.

Юноша что-то хотел возразить, но тут из-за его спины по­явилась Кириена, словно по наитию пришедшая на помощь подруге.

— Ты подвернула ногу? Пойдем в сторонку, посидим.

Кириена увела нарочно прихрамывающую Аврелию подаль­ше от толпы, к ступеням у фонтана, где можно было сесть.

— Что, после того жгучего красавца тебе уже ни с кем не хо­чется танцевать? — спросила она игриво. — А кто он такой? Я никогда его раньше не видела.

Аврелия вздохнула при мысли, что так и не успела познако­миться с красивым чужеземцем и они даже не узнали имени друг друга. И кто эта девушка с такими красивыми и злыми глазами, которая его увела? Кто она ему? Жена, сестра, любовница? Опомнившись, Аврелия с заминкой ответила на вопрос подруги:

— Я... я тоже его раньше не видела. Он приезжий. По-моему, испанец.

— Возможно. Я слышала, в Константинополе и Афинском княжестве живет немало арагонцев. Кажется, к нему потом по­дошла какая-то девица в маске?

— И, когда она сняла маску, я увидела, что девица весьма красива, — с отсутствующим видом сказала Аврелия.

В этот момент к подругам подбежала оживленная Раиса и, усевшись рядом, объявила:

— Бальдасаре сообщил мне такую новость, что вы сейчас упадете!

— Да ну? — повела бровью Кириена. — А кстати, где он, твой Бальдасаре? Что-то его не видно на празднике.

— Он сейчас беседует с моим отцом.

— Неужели просит у мастера Ореста твоей руки?

— Может, скоро и попросит. Но пока они договариваются с отцом о постройке корабля. Но слушайте, какая новость! — Раиса чуть не подпрыгивала от возбуждения и желания пора­зить собеседниц. — Бальдасаре сказал мне по секрету, что сегодня видел Веронику Грозовую Тучу. Представляете, эта пиратка здесь, в Кафе, на нашем празднике!

Кириена недоверчиво усмехнулась, а Аврелию новость не­ожиданно заинтересовала, и она спросила Раису:

— А что, Бальдасаре знаком с этой Вероникой?

— Во всяком случае, ему приходилось ее видеть! Бальдаса­ре вообще много чего повидал в своей жизни! — заявила Раи­са не без гордости и, вскочив с места, побежала — видимо, ис­кать других знакомых, чтобы поделиться с ними новостью.

— Странно... — прошептала Аврелия. — Мне вдруг пришло в голову, что та девушка в маске... вдруг она и есть Вероника Грозовая Туча?

— Что? — рассмеялась Кириена. — По-твоему, эта пиратка не побоялась бы явиться в Кафу на праздник? Ее же могли схватить стражники!

— Может, потому она и была в маске. Хотя, я думаю, разго­воры о ее разбойных подвигах преувеличены и стражники за ней не охотятся. — Аврелия немного помолчала, задумав­шись. — А маску она сняла, чтобы увести того испанца... на­верное, хотела показать мне свою красоту, прожечь взглядом...

— Выходит, она дьявольски ревнива? Да, ведь говорят, что эта Вероника похищает молодых красавцев, что взгляд ее стра­шен, как у горгоны Медузы. А волосы — словно туча змей. Ты этого не заметила?

— Волосы у нее действительно как туча, но не змеиная. По­жалуй, о них можно сказать словами Овидия:

Перед Кассандрой, с ее волосами безумной менады,Остолбенел, говорят, вождь величайший Атрид.[27]

— Ну, я не такая ученая, как ты, не так много понимаю в поэзии, но зато я поняла другое: этот парень, которого уве­ла девица, похожая на пиратку, тебе очень понравился. Да, не отпирайся! Ведь лишь только он ушел — так и ты загру­стила, даже плясать не хочешь, а ведь как готовилась к празд­нику!

— Ты чепуху говоришь, Кириена! — с досадой возразила Ав­релия. — Как мне может понравиться человек, которого я се­годня увидела впервые в жизни и больше, наверное, не увижу? Да я ведь даже имени его не знаю, как и он моего! Я завтра же о нем и думать забуду!

— Вот и правильно. Ведь, если он близко знаком с этой Гро­зовой Тучей, значит, и сам из корсарской компании.

— А по-твоему, корсары не бывают благородными? — спро­сила Аврелия, вспомнив о своем отце.

— Я этого не говорю, но... но лучше тебе все-таки думать о каком-нибудь честном, мирном купце или землевладельце. А корсары... они ведь для семейной жизни не годятся.

— Господи, Кириена, да я так далеко не загадываю! — с де­ланной беспечностью рассмеялась Аврелия и потянула подру­гу смотреть гонку парусных судов, а затем — конный турнир.

Но, как бы девушка внешне ни бодрилась, на душе у нее все- таки остался смутный осадок. И она знала, что еще долго бу­дет перебирать в памяти свою случайную встречу с мужчиной, показавшимся ей реальным воплощением ее девичьих грез, и с темноволосой красавицей, которая столь уверенным тоном позвала его за собой. Кто бы ни была эта странная незнаком­ка — даже если та самая зловещая Вероника Грозовая Туча, — она, безусловно, привлекательна и обладает властью над муж­чинами. И, наверное, в эти минуты она вполне довольна собой.

Но, думая так, Аврелия ошибалась. Та, что была прозва­на Грозовой Тучей, отнюдь не чувствовала себя довольной и счастливой.

В прошлом остались те радостные дни, когда окрыленная и опьяненная любовью девушка верила, что ее счастье незы­блемо, что возлюбленный всегда будет с нею рядом и она не увидит лжи или отчуждения в его глазах.

Поначалу все складывалось счастливо. Как подруга и невен­чанная жена капитана «Альбы», Вера сопровождала его повсю­ду — на суше и на море. Родриго построил укрепленный дом- усадьбу между Джалитой и Горзовиумом, над маленькой бухтой, где находили свое укромное пристанище «Альба» и «Вероника», когда возвращались после корсарских рейдов с добычей и по­вреждениями. Этот дом, названный Кастель Серено — Тихая Крепость, стал основным местом обитания Веры и Родриго; зи­му же они проводили в Константинополе, а Ринальдо и Кар­ло — в Монкастро, где Вера уже и не появлялась.

В течение полутора лет девушка верила, что они с Родриго обвенчаются и ей не придется больше чувствовать себя греш­ницей и избегать зачатия, дабы ребенок не родился бастардом. Но к марту закончился срок обета, данного Великому маги­стру, а Родриго по-прежнему не спешил узаконить отношения с Верой, и холодок сомнения проник ей в душу. Девушка не могла понять: то ли любовь Родриго угасает, то ли он с самого начала не любил ее так глубоко и серьезно, как она надеялась. Ей вспоминались предостережения Ринальдо, и девушка вну­тренне сжималась от стыда, встречая его внимательный и, ка­жется, всепонимающий взгляд. Но жаловаться Ринальдо или, тем более, просить его воздействовать на Родриго она не ста­ла бы ни за что на свете.