Откровение - Наталья Эдуардовна Андрейченко

Это ад предательств и преступлений.

Но именно здесь, как нигде больше в мире, есть стремление к духовной ЖИЗНИ. И мне кажется, что у меня еще есть шанс по-новому раскрыться и состояться, и мне нужна твоя помощь и любовь…

И я с радостью прошу у тебя этой помощи.

Я даже не знаю, в чем она должна выразиться, но я знаю, что никто в мире не сможет ТАК меня раскрыть и мне помочь. После гибели советской империи мир стал

ЕДИН, и здесь, в Москве,

в пепелище огня и крови, а не в придуманных американских ужастиках, выковывается великое понимание жизни и любви.

Я люблю тебя, Макс,

и я благодарна тебе за дочь.

которую ты мне подарил.

Ты – самый великий,

самый красивый

и единственный мой мужчина.

Какое это счастье, Макс,

что наши пути сошлись.

Самое великое, что есть в жизни, – это ошибки.

Из ошибок складывается

Рок, судьба.

Нам не дано сочинять свою жизнь.

Мы не влюбляемся, и мы не любим по заказу. Это то, что нам дает БОГ, и то, чем мы так неумело распоряжаемся.

Макс, я понимаю свою бесконечную неправоту перед тобой.

Я не могу смотреть тебе каждый день в глаза.

Я забыла, когда на меня смотрят с любовью.

Все время что-то надо.

Работа, талант разделяют людей, и сейчас ко мне пришло понимание, что это должно соединять нас.

Я не сумела донести до тебя тех великих переживаний и чувств, которые переполняли меня.

Я не сумела донести до тебя – свою любовь к РОССИИ.

Тебя, который снял лучший фильм[22] о любви, о Русской любви. Кто, как не ты! можешь понять меня???!!!

Ничто не определяет высоту таланта, как востребованность и необходимость.

Мне, глупой, надо было в тебе искать спасения, ответа на все вопросы.

Я пишу и все время думаю о тебе, как бесконечно я люблю тебя. Почему же, почему же я не стояла на коленях перед Этим алтарем ЛЮБВИ???

Жизнь так бесконечно коротка, ты всегда очень занят.

Ты много и удачливо работаешь.

А где же, где же твоя Наташа?

На первый взгляд, я приведу, наверное, неправомерное сравнение.

Сейчас в России борьба зла и добра достигла такого состояния, что чем дольше мы чего-то не понимаем и не делаем, тем больше погибает каждую секунду людей. Я вижу эту прямую зависимость нас и их.

Поэтому я создала в Москве фонд РУФИС[23] – каждый день в Москве заболевает 800 человек. Мы спасаем свое имя и память о себе в то время, когда в наших силах спасти конкретные жизни.

Макс! Талант – это самое великое богатство, и его нужно тратить на людей.

Я думаю, я ищу,

я люблю, я прошу помощи – будь

рядом…

ФСЁ.

10. Продажа дома в Беверли-Хиллз

Май 2004 года. Мы продавали семейный дом в Беверли-Хиллз

Дом располагался на холмах. Что такое «на холмах»? Это совершенно другая природа! Если в нижнем Беверли было больше пальмовых деревьев, то у нас стояли нерушимые божественные 200-метровые ели, березы. Это более европейская атмосфера. Там водилось огромное количество диких животных всех видов. Территория была огромна, она была одной из самых больших в Беверли-Хиллз. Территория включала довольно большой участок джунглей – «джунгля», как я ее называла.

Мы должны были покинуть то гнездо, которое я вила много лет, и часто думала, что если бы мне кто-нибудь когда-нибудь сказал, что мы будем вынуждены оттуда выехать, что мои дети лишатся своих комнат, у нас не будет места, где мы сможем встречаться и отмечать любимые семейные праздники, – я бы поспорила прямо на этот дом, что такого никогда не будет.

Мы с Настей искали новую недвижимость. Только вместе с ней, потому что для нее это было важно. Я была ограничена в деньгах, очень ограничена. Мы нашли четырехэтажный таунхаус с гаражом на первом этаже относительно недалеко от Беверли-Хиллз, потому что выехать из этого района было самоубийством. Таунхаус был новый, совершенно изумительно сделан, с лифтом, с четырьмя террасами. Я думала: «Вот какой рай на земле, широкое такое шоссе, главная терраса на первом этаже, вот здорово, цветами все засажу, просто будет у меня сад». Не тут-то было.

Когда мне показывали этот дом, я кое-чего не поняла – это было воскресенье, в 5 часов вечера, когда вообще не проезжает ни одна машина, да мы и не жили никогда в таких районах, как проспект Беверли-Глен. Когда же я там проснулась в первое утро после покупки, начиная с 05:30 утра рядом со мной по этому огромному шоссе катались грузовики, не просто машины, а грузовики. Две стены спальни, выходящие как раз на шоссе, были стеклянные от пола до потолка.

Насте дом очень понравился. Она выбрала себе третий этаж, там были две небольшие, но потрясающие спальни с поднятой крышей. Она могла подниматься к себе на этаж, даже не пересекаясь со мной. В этом я ее понимала. Если она прыгнет в лифт, то может подняться из гаража, и вообще никто не узнает, дома она, не дома. Я думала, ей будет хорошо, и это было основным аргументом при выборе дома.

А Макс всегда любил заниматься недвижимостью и, хотя мы находились в процессе развода, помогал нам в поисках. Он нашел малюсенький, безумно красивый домик в Беверли-Хиллз на любимом моем ColdWater Canyon, с садиком, с огромнейшими соснами на территории. Садик реально был совсем маленький, но мне бы хватило. Почему-то с огромным бассейном. Макс говорил: «Вот тебе твоя обитель». Гостиная была большая, потому что там стоял рояль, и я могла свой рояль тоже в этой комнате поставить. Все остальное было такое уютное. Короче говоря, я влюбилась в этот дом так, что меня трясло. Я сказала: – Макс, но этот дом гораздо дороже, чем таунхаус. – Я не хочу даже слышать об этом таунхаусе, это безумие, ты там сойдешь с ума, это просто безумие. Нам надо будет об этом как-то по-другому подумать.

Это означало, что Макс готов взять какую-то финансовую ответственность на себя.

Когда об этом услышала Настя, она дождалась возвращения домой