Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд

в драку, и того, который продолжал бежать. В тот момент, когда Босвелл уже нырял под камни, к которым подталкивал его Брекен, когти Гелерта скользнули по его спине, оставив глубокие царапины, из которых тут же хлынула кровь. В это мгновение Брекен успел увернуться, зарычать и проскочить прямо перед носом у Гелерта следом за Босвеллом под обломок скалы. У противника небольших размеров свои преимущества. До них донеслось раскатистое рычание Гелерта, который не столько разозлился, сколько пришел в радостное возбуждение, почуяв кровь. Он кинулся к камню и заскреб когтями по его поверхности, пытаясь сдвинуть его. Брекен почувствовал, как камень закачался из стороны в сторону у него над головой, но с места не сдвинулся, не давая Гелерту добраться до них.

Этот камень лежал поверх другого, еще более крупного, и Брекен пополз, стараясь забиться как можно глубже в щель, толкая перед собой Босвелла, который впал в полуобморочное состояние. А пес с лаем заметался из стороны в сторону, чуя запах крови, сочившейся из раны Босвелла, который дразнил аппетит и разжигал в нем нетерпение.

Затем с такой же внезапностью, с какой он напал на кротов, пес затих и улегся возле груды камней, под которыми они прятались, вытянув вперед лапы и склонив голову набок. Он решил прибегнуть к уловке, которая не раз позволяла ему добиться желаемого и дождаться того момента, когда кроты попробуют спастись бегством.

Когда наступила тишина, Брекен перевел дух и повернулся к Босвеллу и только тут увидел, как глубоки и опасны его раны.

— Босвелл! Ты слышишь меня, Босвелл? Тебе очень больно?

Но Босвелл лишь застонал, не открывая глаз. Кровь, текущая по его левому боку, начала сворачиваться, и пропитанный ею мех превратился во влажную склизкую массу.

Затихший ненадолго пес, чей запах витал повсюду в воздухе, снова поднялся с места и заскреб когтями по земле, пробуя подкопаться под камень. Но все его попытки закончились неудачей: твердая земля, в которой было множество осколков сланцевых пластин, никак не хотела поддаваться.

Он сел и снова принялся ждать. Лишь слабое подрагивание хвоста говорило о терзавшем его нетерпении.

Такое ожидание Гелерту было не в диковинку, он не раз поступал точно так же, когда охотился на ласок, полевок и землероек. Никуда эти кроты не денутся.

Рассеянный свет, струившийся с хмурого неба, померк; с запада надвинулись тучи, и если предыдущей ночью из точно таких же туч выпал снег, то теперь они принесли с собой грозу — холодный дождь, раскаты грома и вспышки ярких молний, озарявших мертвенным светом глубины мрачных расселин и темные верхушки гор, высившихся к западу от Шибода. Вскоре гроза уже вовсю бушевала над Кумером. Ливень смыл снег, припорошивший сланцевые плиты, и превратил ручьи в бурные потоки.

Гелерт сидел неподвижно, точно каменное изваяние, хотя его желтоватая шерсть насквозь промокла под дождем. Он не сводил глаз с обломков скал, под которыми прятались кроты, и потому сразу заметил, что под них начала затекать вода.

Когда Брекен почувствовал, что у него промокло брюхо, он попытался оттащить лежавшего без сознания Босвелла в сторону, но струйки воды, просачивавшейся во все трещины, снова добрались до них, и вскоре в убежище не осталось ни одного сухого местечка.

Но Брекен не обращал внимания на собственное неудобство. Он перестал думать и об огромном псе, чьи лапы виднелись у входа в крохотную пещерку, который дожидался, когда они попробуют высунуться наружу. Мысли Брекена занимал только Босвелл. Однажды он уже видел, как на вершине Данктонского Холма умер от ужасных ран другой крот, который был достоин совсем иной участи. Один лишь Камень ведает, как велика его любовь к Босвеллу. Сейчас его другу необходимы тепло и пища, надежное прибежище и заботливый уход, а они угодили в ловушку и не могут выбраться из нее. Ему вспомнилось, как давным-давно в такую же грозу он стоял, глядя на долины, лежавшие за Данктонским Лесом, надеясь, что когда-нибудь подобно обитателям Древней Системы он сможет совершить интересное далекое путешествие. И вот где он теперь оказался.

Брекен слышал, как грохочет гром, видел отблески молний на мокрой земле рядом с камнем, видел, как порой верхушка тени Гелерта ложилась на порог их жалкого пристанища, и нахлынувшие на него воспоминания постепенно вытеснили страх из его сердца. Он вспомнил, как очутился в Гроте Темных Созвучий, когда убегал от гнавшегося за ним Мандрейка, как стены откликнулись эхом, когда он начал тихонько напевать, и Мандрейк растерялся, заметался из стороны в сторону и замер посреди огромного грота. Еще он вспомнил о том, какой прилив сил он ощутил тогда, как ему показалось, будто когти его сделались длинней и острей, а сам он стал выше ростом. Вспомнил, какой испуганный взгляд бросил на него Мандрейк. В те времена он был слишком юн и еще не знал, как совладать с разлившейся по его телу мощью, но с тех пор он повзрослел и многому научился у Медлара.

И теперь Брекен почувствовал, как его тело наполняется силой, а душа отвагой, несокрушимой, словно скалы, под которыми они нашли прибежище. И в то же самое время Гелерт беспокойно заерзал на месте. Что-то неуловимое шевельнулось в его душе, и на мгновение взгляд его оторвался от нагромождения камней и устремился в небо, словно пытаясь отыскать там что-то в непроницаемой пелене дождя.

Однажды здесь побывал крот, единственный, который отважился забрести в Кумер. Что толку притворяться, будто он забыл об этом, хотя после долгих лет успешной охоты перестал уже так остро воспринимать удар, нанесенный тогда его самолюбию. Тот крот распространял вокруг себя на удивление резкий запах, был потемней цветом, чем эти двое, и намного крупнее, с мощными, как у барсука, когтями.

Крот не стал убегать от него, а решил вступить с ним в бой. В бой! Что за нелепость, бой между кротом и псом! Но потом Гелерту еще долго снился в кошмарах этот крот, обладавший невероятной силой, который не отступил перед ним, когда они повстречались где-то среди сланцевых глыб. Он хорошо запомнил то место. Гелерт задумался, и ему опять, как живой, привиделся огромный крот, с которым он столкнулся тогда неподалеку отсюда. Крот страшно зарычал, вскинул когтистые лапы, готовясь убить противника, но потом повернулся к нему спиной и, бросив через плечо презрительный взгляд, начал удаляться, не обращая внимания на его истерический лай.

Гелерт окинул затравленным взглядом верхушки нависших над ним скал, чувствуя, что кто-то смотрит на него издалека, призывая беду на его голову, и