Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд

реющая в небе над унылыми просторами Кумера, смогла бы заметить, что следы, оставленные на краю одной из сланцевых глыб, тянутся дальше, туда, где пахнет овцами, затем спускаются вниз по склону долины, мелькают среди камней и присыпанной снегом травы, а затем сворачивают к той самой тропе, по которой около часа назад прошли Брекен с Босвеллом.

Скорей всего, у пустельги это не вызвало бы сильного интереса, но черная ворона, питающаяся падалью, которая вечно ищет, чем бы поживиться, увидела бы, что существо, которому принадлежали эти следы, сначала заметалось из стороны в сторону, принюхиваясь и роняя слюни на снег, а затем отправилось по следу, оставленному кротами.

Меж тем Брекен и Босвелл начали ощущать усталость. За весь день им ни разу не удалось поесть, а они шли и шли, поднимаясь все выше. Склоны долины становились круче, и тропа свернула влево, огибая отвесный утес, заслонивший от них находившееся внизу озеро, а затем начался тяжелый подъем по правому склону постоянно сужавшейся долины. Внизу показалась речка, и они пожалели, что не последовали совету Келина и не отправились вдоль нее, ведь на ее берегах они смогли бы подкрепиться, но теперь думать об этом было уже поздно: спуск в долину показался им чересчур крутым и скользким, поэтому они отправились по тропе дальше, надеясь, что рано или поздно она пересечется с рекой.

Через некоторое время шум бурлившей воды стал глуше: в этом месте над рекой нависала огромная глыба сланцевых пород. Казалось, даже само небо приобрело темно-серый цвет сланца, вокруг, куда ни кинь взгляд, сплошная чернота, среди которой лишь кое-где белеют пятна снега, как будто в мире не осталось больше красок. Тишину нарушал только шум струившейся далеко внизу реки да звон ручьев, протекавших среди трещин в гулких стенах глубокой долины, в которую впервые за бесконечно долгое время забрались двое кротов.

Опасность таилась повсюду, и сердце у них сжималось от тревоги. Что, если на тропинку повалятся обломки сланца? Что, если их заметят хищные птицы? А где-то неподалеку наверняка бродят хорьки да еще этот чудовищный пес. Никогда прежде за все время долгих странствий у них не бывало так тревожно на душе.

Тропа, пролегавшая по узкой полоске твердой породы, резко пошла вверх, а затем сразу вниз, в окруженную скалами глубокую впадину, куда шумным каскадом обрушивались воды одного из горных ручьев. Брекен с Босвеллом оглянулись назад, потом попытались разглядеть дно впадины, походившей на темный колодец, в который почти не проникал свет. И вот тогда Брекен подумал, что с радостью променял бы душу на возможность увидеть, как солнечные зайчики пляшут на белой гладкой поверхности меловых стен, услышать, как летний данктонский ветерок шелестит среди сухих трав, взглянуть на орхидеи и синие колокольчики, при виде которых у самого печального крота на свете становится легче на душе. Ну что ж, ничего не поделаешь, зато, когда они выберутся из впадины, им наверняка удастся поесть и отдохнуть в безопасном месте!

Они начали спускаться вниз, поскальзываясь на припорошенных снегом пластинах сланца. Вокруг виднелись лишь мокрые безжизненные скалы, а грохот водопада становился все громче и громче. И нигде ни травинки, чей аромат мог бы слегка приободрить путешественников, которые уже поняли, что, пока они не выберутся из впадины, подкрепиться им не удастся.

Когда Брекен с Босвеллом спустились на самое дно, они снова почуяли запах неведомой твари, тот же страшный запах, но теперь он был гораздо сильней, а это означало, что тварь где-то совсем близко.

Внезапно шум бурлящего водопада заглушил грохот, подобный горному обвалу,— то рычал огромный пес, пробиравшийся по следу, оставленному Брекеном и Босвеллом.

Брекен помертвел от страха, когда понял, что Гелерт выследил их. Так вот он каков — Пес Шибода: острые клыки, желтые, горящие хищным огнем глаза, громадные когтистые лапы, густая светлая шерсть. Размеры пса... да что там говорить о размерах, если одна только его голова была ничуть не меньше массивного выступа скалы.

Гелерт, Пес Шибода, понесся к Брекену с Босвеллом, слегка порыкивая от удовольствия. На мгновение его огромная морда с болтающимися брылями нависла над ними, он принюхался и устремился к другому краю впадины, там развернулся на скользких пластинах и снова побежал к ним.

Кроты! Как ему нравилось выслеживать их, а потом извлекать из-под камней трепещущих от страха зверьков или выкапывать их из-под земли в лугах долины, расположенной у подножья Кумера. Лишь однажды на его памяти кроту случилось забрести в сам Кумер, и с тех пор прошло очень много времени. Ладно, пусть ему не придется ни вытаскивать их из-под камней, ни выкапывать из-под земли, но он все-таки сможет поиграть с ними, глядя, как они дрожат от ужаса, прежде чем их тельца, покрытые шелковистым мехом, распластаются на поверхности сланца, обагрив кровью белый снег.

Гелерт снова пробежал мимо них, рыча и слегка подвывая от удовольствия — ведь зрелище живой добычи доставляет ни с чем не сравнимую радость.

Когда Гелерт в третий раз промчался мимо, не тронув их, Брекен понял, что пес играет с ними, а значит, у них еще есть шанс юркнуть в какую-нибудь из трещин.

Он устремился к ближайшей, подталкивая Босвелла и прикрывая его сзади, а в это время пес в четвертый раз начал спускаться по крутому склону.

Гелерт увидел, что они сдвинулись наконец с места, и развеселился еще больше, с удовольствием наблюдая за отчаянными попытками кротов добраться до убежища. Он на мгновенье замер, затем безо всякого усилия прыгнул, и его лапищи опустились на землю прямо перед ними. Кроты запаниковали, и он с наслаждением повел ноздрями, почуяв, как от них повеяло острым запахом страха.

Как Гелерт и рассчитывал, они кинулись в другую сторону. Повернув большую, покрытую косматой шерстью голову, он некоторое время смотрел на них, а затем неторопливой рысцой двинулся следом.

Завидев приближающегося пса, Брекен остановился, заслоняя Босвелла, и повернулся к врагу. Порой кротам приходится сталкиваться с грозными противниками, борьба с которыми кажется такой же бессмысленной, как потуги шестидневного кротеныша подраться с матерью. Но кроты не сдаются без боя.

Поэтому, когда Босвелл побежал дальше, Брекен нацелился лапой на огромную страшную морду Гелерта и нанес удар, вложив в него все силы, физические и душевные, следуя наставлениям, полученным давным-давно от Медлара. Когда острые когти хлестнули Гелерта по морде, он громко взвыл от боли и неподдельного изумления и подался назад.

Ужасно разозлившись, Гелерт выбросил вперед мощную лапу, думая сразить одним ударом обоих кротов, и того, который осмелился вступить