Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд

— Ребекка, — слабым голосом прошептал Босвелл.

Брекену пришлось наклониться пониже, чтобы услышать, что он говорит. Он с грустью подумал: «Да, Ребекка. Будь она здесь, ей удалось бы нам помочь. Она сумела бы спасти Босвелла».

— Скажи ему, — прошептал Босвелл, которому едва хватило сил, чтобы произнести эти слова. — Вели ему найти ее и привести сюда.

— Босвелл, Босвелл, — вздохнул Брекен, чувствуя, как им завладевает отчаяние.

Он поднялся на невысокий берег реки и развернулся лицом к ветру, не обращая внимания на застывшего в ожидании Гелерта. Постоял, принюхиваясь к ветру, а затем устремил взгляд на юго-восток, туда, где находился Данктонский Лес, от которого его отделяли многие сотни кротовьих миль пути. Слова вырвались у него прежде, чем Брекен успел их обдумать. Он сказал:

— Ты очень нужна Босвеллу, очень. Он зовет тебя, ты слышишь? Подай мне сил, чтобы я смог исцелить его.

Едва он начал произносить эти слова, как почувствовал прилив сил, ощутил, как в него вливается мощь Камня, Данктонского Камня, и понял, что даже невозможное возможно. Брекен снова повернулся к Гелерту и сказал:

— Отправляйся в путь и найди Ребекку, нашу целительницу. Разыщи Ребекку. Отправляйся за пределы Кумера и приведи сюда нашу целительницу.

Гелерт попятился, задрожав от страха. Его глаза забегали, он окинул взглядом пустоши и небосвод, пытаясь понять, чего хочет от него этот крот, похожий на чудовище. «Отправляйся в путь, приведи сюда Ребекку...» Быть может, Брекен и не произносил этих слов, быть может, одной силы его мысли оказалось достаточно.

Гелерт заскреб лапами и замотал головой, а Брекен снова задумался о Ребекке и о Камне, и постепенно Гелерту удалось понять, что от него требуется. Он наклонился над внушавшим ему страх кротом, обнюхал его, запомнил этот запах, а потом поднял голову и посмотрел на простиравшиеся вдали пустоши и долины, где кто-то словно звал его, и он почувствовал, как ему не терпится откликнуться на этот зов.

— Приведи сюда Ребекку. Приведи сюда нашу целительницу.

И тогда Гелерт помчался по каменистым склонам Кумера, огибая расселины и высокие утесы, следуя по пути, по которому явились эти кроты, наделенные способностью произносить слова, которые обладали над ним странной властью и вселяли в его душу непонятную тревогу. Некоторое время он рыскал среди скал, пока снова не напал на их след, а затем отправился по нему дальше, зная, что ему непременно нужно сделать то, чего они хотят от него.

❦

Шибодские кроты вначале услышали тяжелую поступь пса, а затем увидели его. Гелерт, подвывая, мчался куда-то, время от времени останавливаясь и принимаясь скрести землю мощными лапами. Он застал их врасплох в тот момент, когда они выбрались на поверхность, и кроты уж было решили, что им пришел конец, когда над ними нависла его страшная морда. Но он только обнюхал их и побежал дальше в поисках совсем другого запаха.

Среди обитателей Шибода до сих пор живы предания о том, как Гелерт, идя по следу, оставленному Брекеном и Босвеллом, спустился в долину и завыл, подбежав к реке, а некоторое время спустя по окрестностям разнесся его лай, похожий на раскаты грома, и все поняли, что пес настиг добычу.

Келин, которому довелось собственными ушами слышать этот лай и разглядеть пса так же отчетливо, как освещенные солнцем скалы, сложил песню, в которой говорится о том, как Гелерт вернулся из долины и принес на себе крота, которого никому из них не случалось видеть раньше.

Ребекка никогда и никому не рассказывала в подробностях ни о своем путешествии в Шибод, ни о встрече с Гелертом, хотя она могла бы подтвердить, что многое в песне, сложенной Келином, чистая правда. И хотя Гелерт не таскал ее на себе, он неотлучно находился при ней на протяжении всего пути по долине и по Кумеру, заботливо следя за каждым ее шагом, хотя наверняка не раз подумал, что она двигается чересчур медленно.

Несмотря на его грозный вид и гигантские размеры, Ребекка сразу поняла, что он не причинит ей зла, она не испугалась его так же, как когда-то не испугался Мандрейк. Разве можно бояться пса, который так терзается от неясной тоски? Возможно, он почувствовал, что она сродни Мандрейку, кроту, похожему на чудовище, и подумал, что все они необычные существа, наделенные невероятной силой, которая так странно действовала на него и повергала его в трепет. Поэтому он постоянно следил за Ребеккой, то забегая вперед, то снова возвращаясь, а затем опять устремлялся вперед, зовя ее за собой туда, где ее ждали другие кроты.

Двигалась она и вправду медленно, но Гелерт не догадался, что она беременна. Никто не знает и уже не узнает никогда, кто был отцом ее кротенышей. Но то, что она забеременела, было вполне естественно, ведь с приходом весны наступила пора брачного сезона, а Ребекка так давно мечтала завести собственных малышей. Возможно, она боялась, что такая возможность больше ей не представится. Возможно, где-то на подходе к Шибоду ей повстречался крот, почуявший в ней желание и не испытывавший перед ней боязни в отличие от обитателей Данктона.

Когда ее нашел Гелерт, время родов уже приближалось, и вполне возможно, она согласилась бы продолжить путь верхом, как об этом поется в балладах, если бы не тревога за судьбу потомства. В этой истории есть, моменты, о которых в аффингтонских хрониках не говорится ни слова.

Быть может, она догадалась о том, что Гелерт ведет ее к Брекену и Босвеллу? Быть может, она услышала зов Брекена? Или ее удивительная интуиция позволила ей почувствовать, что все время, пока она с трудом пробиралась по каменистым тропам Кумера, в вышине над обрывом стояла старая самка, ощущавшая ее приближение, которая пела, перекрывая шум ветра, песню на древнем языке Шибода, предчувствуя возвращение Мандрейка, проливая слезы и ликуя?

❦

Жизнь и смерть, мучение и наслаждение — все едино, и все это не имеет значения, и неважно, пребываешь ты в добром здравии или страдаешь от болезни. «Все едино» — эта мысль являлась лейтмотивом мучительных размышлений, одолевавших Босвелла в долгие, пронизанные болью дни, потянувшиеся чередой друг за другом после того, как Гелерт покинул их.

Брекен заботился о том, чтобы раздобыть пищу и хоть немного покормить Босвелла. Он все время изыскивал разнообразные способы, чтобы приободрить Босвелла и не дать ему погрузиться в уныние, подтачивающее силы, необходимые для того, чтобы остаться в живых.

Между