Общая теория права. Том II - Сергей Алексеев

20

А.Ф. Черданцев справедливо пишет, что система права относится к системам функциональным, складывается с самого начала из разнородных норм. Объединение норм в единое целое (систему права) придает новые качества как целому, так и его частям (см.: Черданцев А.Ф. Специализация и структура норм права, — Правоведение, 1970, № 1, с. 42).

21

См.: Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства. Юридическая природа нормативных актов высших органов государственной власти и управления СССР. М., 1967 с. 31.

22

См.: Правоведение, 1973, № 2, с. 27–32.

23

См.: Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства.

24

См.: Алексеева Л.Б. Некоторые вопросы структуры уголовно-процессуального права. — Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 17, М., 1972, с. 86 и след.

25

Как отмечал А.С. Пиголкин, идея о принципиальном соответствии статьи и нормы дает четкое представление о юридической норме, показывает разнообразие ее содержания, облегчает анализ законодательства, его систематизацию (см.: Пиголкин А.С. Теоретические проблемы правотворческой деятельности в СССР. — Автореф. докт. дисс. М., 1972, с. 23).

26

Горшенев В.М. Нетипичные нормативные предписания в праве. — Сов. государство и право, 1978, № 3, с. 113–114.

27

Структура нормы является логической потому, что для ее выявления наряду со знанием систематизирующих связей права, его специфики, правил юридической техники требуется сложный мыслительный анализ (см.: Бабаев В.К. Логические проблемы социалистического права. — Автореф. докт. дисс. М., 1980, с. 28).

28

Отсюда помимо прочего следует, что характеристика нормативного предписания в качестве первичного звена правовой системы вовсе не означает необходимости какой-либо корректировки общего понятия права.

29

Возражая против теоретической конструкции «нормативное предписание» и «логическая норма», Г.И. Петров пишет, что наличие многих аспектов какого-либо общего понятия, в данном случае нормы права, не может служить основанием для дробления, т. е. образования множества понятий, выражающих различные аспекты того или иного явления (см.: Петров Г.И. Классификация актов советских государственных органов. — Правоведение, 1976, № 2, с. 110). Между тем перед нами не просто аспекты одного понятия. Охватываемые разными (только двумя) ракурсами единого понятия нормы права «вообще», норма-предписание и логическая норма-это реально существующие различные первичные явления структуры права, и, следовательно, в данном случае следует говорить не о «дроблении» одного понятия, а о разных уровнях теоретической абстракции, на которых сначала фиксируется существование норм-предписаний и логических норм, а затем в одном понятии отражаются их общие черты.

30

Подробную характеристику внешних критериев юридических норм см.: Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства, с. 42–52.

31

См.: Общая теория советского права. М., 1966, с. 180.

32

См.: Самощенко И.С. О понятии юридического нормативного акта. — Сов. государство и право, 1962, № 3; Теоретические вопросы систематизации советского законодательства. М., 1962, с. 45 и след.; Общая теория советского права, с. 180 и след.; Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства, с. 30 и след.

33

См.: Хайдас Г.И. К вопросу о правовой природе государственных народнохозяйственных планов. — Сов. государство и право, 1961, № 1, с. 42; Лаптев В.В. Правовое положение государственных промышленных предприятий в СССР. М., 1963, с. 189–193. Правовые вопросы планирования промышленности в СССР. М., 1964, с. 22–35; и др.

34

См.: Самощенко И.С. О понятии юридического нормативного акта. — Сов. государство и право, 1962, № 3, с. 79–80; Теоретические вопросы систематизации советского законодательства, с. 61–62.

35

См.: Кравцов А. К. План и право. Воронеж, 1976, с. 59–79.

36

См. например: Аюева Е. И. Взаимодействие единичного, общего и особенного в правовых явлениях. — Сов. государство и право, 1969, № 3, с. 12; Горшенев В. М. Нетипичные нормативные предписания в праве. — Сов. государство и право, 1978, № 3, с. 113; Сов. государство и право, 1979, № 8, с. 59.

37

См.: Аюева Е. И. Указ. статья, с. 12.

38

См.: Сов. государство и право, 1979, № 8, с. 59.

39

Известный шаг в теоретическом осмыслении указанных частиц сделан В. М. Горшеневым (см.: Нетипичные нормативные предписания в праве. — Сов. государство и право, 1978, № 3, с. 113–118).

К сожалению, автор, не приняв во внимание специализацию права, попытался объединить их с рядом специализированных нормативных предписаний (дефинитивными, указаниями о сроках, рекомендациями и др.) и представить в виде «нетипичных» нормативных построений.

40

См.: Сов. государство и право, 1976, № 2, с. 145–154

41

На это положение необходимо обратить внимание читателя. К сожалению, некоторые авторы, возражающие против теоретической конструкции норм-предписаний, подчас ограничиваются бездоказательственным утверждением о том, будто бы указанная конструкция построена на «смешении» юридической нормы и статьи (текста) закона.

42

Гипотеза, диспозиция и санкция — основные элементы логической нормы. При более строгом подходе следовало бы выделять в логической норме и четвертый элемент: ту часть, которая указывает на круг регулируемых отношений, или, иными словами, на субъектов. Не случайно, такого рода соображения уже высказывались в литературе. По мнению А.С. Пиголкина, в юридической норме существует часть, которая указывает на субъектный состав регулируемого отношения (см.: Пиголкин А.С. Нормы советского права и их толкование. — Автореф. канд. дисс. М., 1962, с. 5).

43

Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства, с. 39. В данном случае, отмечал П.Е. Недбайло, речь идет о логической структуре и логических ее элементах (см.: Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. М., 1960, с. 67).

44

Явич Л.С. Право и общественные отношения (Основные аспекты содержания и формы советского права). М., 1971, с. 72.

45

Общая теория советского права, с. 197.

46

В литературе была предпринята попытка представить охранительную норму в качестве нормы с «тремя элементами». По мнению В.М. Горшенева, в самом содержании охранительной нормы имеется запрет, который образует диспозицию, расположенную, однако, впереди гипотезы, указывающей на противоправное поведение (см.: Сов. государство и право, 1978, № 3, с. 114). Вряд ли эту попытку можно признать удачной. Перед нами весьма искусственное построение, вызывающее ряд вопросов. Если диспозиция данной нормы указывает на запрет, то почему норма — охранительная? Почему ее гипотеза является условием не для диспозиции, а для санкции? Есть ли в ней гипотеза для диспозиции и т. д.? Эти вопросы возникают потому, что ради того, чтобы представить трехчленную схему в качестве единственно возможной для юридических норм, В.М. Горшенев попытался изобразить в виде «одной нормы» два связанных между собой, но все же разных нормативных предписания — регулятивную запрещающую и охранительную нормы.

47

См.: Черданцев А.Ф. Специализация и структура норм права. — Правоведение, 1970, № 1, с. 46

48

Интересный анализ структуры юридической нормы с позиций деонтической логики на базе обширного фактического материала проделал А.А. Эйсман. Он отметил, что нормативное предложение представляет собой сложное предложение, состоящее из двух логически неоднородных частей. Только вторая его часть является собственно «побуждением» (см.: Эйсман А.А. Вопросы структуры и языка уголовно-процессуального закона. — Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 15. М., 1972, с. 74). См. также: Алексеева Л.Б. Некоторые вопросы структуры уголовно-процессуального права. — Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 17, с. 86 и след.

49

Интересно, что попытки спасти трехчленную классификацию в качестве единственно возможной с одновременным признанием системности права привели к фактическому отрицанию возможности нахождения в норме реальной структуры. О.Э. Лейст полагает, что санкции (а также гипотезы) вообще не являются составными частями отдельно взятой нормы, а выступают в качестве ее необходимого «атрибута» (см.: Лейст О.Э. Санкции в советском праве. М., 1962, с. 12; Общая теория советского права, с. 193 и след.). Но санкция как «атрибут» — это уже не структурная часть, а свойство нормы.