Не бойся глубины - Наталья Солнцева

Беспорядок удивил Анну Григорьевну. Она заглянула в ящик и увидела там лежащий поверх вещей дочери старинный веер с костяной ручкой и фотографию в рамке. На ней была изображена сцена «В спальне графини», где Герман стоял на коленях перед старухой. На обороте надпись, сделанная от руки чернилами: «Если когда-нибудь сердце ваше знало чувство любви, если вы помните ее восторги, если что-нибудь человеческое билось когда-нибудь в груди вашей, то умоляю вас чувствами супруги, любовницы, матери – всем, что ни есть святого в жизни, – не откажите мне в моей просьбе, откройте мне вашу тайну! Может быть, она сопряжена с ужасным грехом, с пагубою вечного блаженства, с дьявольским договором… Я готов взять грех ваш на свою душу. Откройте мне только вашу тайну».

Таких фотографий было много у Альшванга – они хранились повсюду, и все их Анна Григорьевна собрала и спрятала на антресолях, чтобы они не попадались на глаза Лизы. Откуда сцена Германа и старухи, да еще с надписью, взялась в ящике Лизиного комода? Анна Григорьевна представила себе испуг дочери, которая, видимо, собиралась надеть шарфик и наткнулась на веер и злосчастную фотографию. Должно быть, девочка пришла в ужас и убежала из дому куда глаза глядят!

Анна Григорьевна посмотрела на часы. Прошло уже много времени с тех пор, как она вернулась домой. Где же Лиза? В студию ей сегодня не надо… значит, у кого-то из подружек. Вряд ли в таком взвинченном состоянии она отправилась гулять на набережную или в сквер.

Анна Григорьевна взялась за телефон. Лиза не отвечала. Встревоженная мать начала набирать номер за номером. Лизы нигде не было.

Куда же она могла пойти? Только бы ей чего дурного в голову не пришло!

Анна Григорьевна не могла больше оставаться дома и кинулась на поиски дочери: сначала на набережную, потом в маленький садик, где любила прогуливаться Лиза, потом… Куда отправиться потом, она не знала, но всякое действие сейчас было для нее спасительнее бездействия. Из окна троллейбуса она смотрела по сторонам, на аллеи и тротуары – не идет ли где Лиза.

Вдруг Анне Григорьевне явилась жуткая картина – прямо на белой от снега дороге неподвижно лежала молодая женщина. Юбка задралась и открывала колени, пальто, такого же цвета, как у Лизы, распахнулось…

Анна Григорьевна, сама не зная зачем, вышла из остановившегося троллейбуса и подошла к лежавшей на снегу женщине. Она в оцепенении смотрела на ее равнодушное, спокойное, далекое от всего сущего лицо, не осознавая, что это Лиза.

– Такое же пальто, как у Лизоньки, – пробормотала она, обращаясь к нескольким прохожим, остановившимся поглазеть на происшествие.

– Да вы подойдите ближе! – сказала старушка в пуховом платке, легонько подталкивая Анну Григорьевну в спину. – Может, знакомый кто?

Анне Григорьевне показалось, что старушка как-то нехорошо усмехается, дергая усатой верхней губой и сверкая глазами. Как сквозь сон, Анна Григорьевна на негнущихся, сразу сделавшихся ватными ногах подошла к Лизе.

– Лизонька, – прошептала она. – Вставай… нехорошо так долго лежать… простудишься. Холодно же…

Она наклонилась и поправила юбку и пальто Лизы. Потом в глазах у нее потемнело, и она провалилась в глухую черноту, ничего более не чувствуя, не слыша, как приехали ненужная уже «скорая помощь», милиция, как сочувственно вздыхали столпившиеся люди… Старушка в пуховом платке выбралась из толпы любопытных и, не оглядываясь, быстро зашагала прочь.

– Девушка сама под машину бросилась! – рассказывала милиционеру пожилая дама в каракулевом жакете. – Прямо под колеса! Шофер не виноват…

Водитель кремовой «Волги» глотал нитроглицерин, держась за сердце. Он не мог смотреть на мертвое тело, еще десять минут назад бывшее живой и резвой молодой девушкой, которая вдруг решила покончить счеты с жизнью под колесами его автомобиля.

На лицо Лизы падали белые снежинки и все еще таяли…

Не далее как вчера Пономарев выслушал по телефону сбивчивый рассказ Динары об ужасном скандале, который устроила ей Марина. И сегодняшний день посвятил проверке и перепроверке сведений.

Некто Вадим Зеленин действительно погиб в результате драки. Он затеял в баре ссору со своими приятелями, ссора перешла в потасовку. Охранники выставили забияк на улицу, где те продолжили выяснение отношений. Вадим неловко оступился, упал и ударился затылком о поребрик, в результате чего умер. Не такой уж редкий случай.

Все молодые люди были в сильном подпитии, но как Вадим упал, запомнили и дружно подтвердили, что падение произошло как бы само собой.

– Его в этот момент даже никто не бил, – объяснял долговязый молодой человек в кожаных штанах и куртке с заклепками. – Он сам упал! Пьяный был…

То же самое, слово в слово, повторили охранники из бара.

– Он тут частенько тусовался, парень этот… Пил по-черному, а потом на него бешенство накатывало. Есть пьяные смирные, а он дурной становился. Что попало в руки хватал – и в драку. На рожон лез. Такие всегда плохо кончают. Мы из окна видели, как он размахнулся, потерял равновесие, ну и… того, грохнулся башкой об асфальт…

Выходило, что смерть Вадима произошла вследствие его взрывного характера, и Динара тут ни при чем. Собственно, Артем и не сомневался, но… если считать актрису Лебедеву, то оказывалось уже второе совпадение, когда визит к гадалке можно связать с чьей-то кончиной. Чисто предположительно, разумеется…

Сыщик вспомнил адрес, который ему называла Динара. Там господин Вольф велел ей закопать носовой платок парня. На всякий случай Артем навел справки.

На территории того двора раньше были какие-то оружейные мастерские. А до мастерских – огромный пустырь, на котором устраивали свалку. Что на пустыре было до того, как он превратился в свалку, никто не знал, и Артему пришлось ехать в архитектурный архив. Старичок в круглых очках и старомодном пиджаке выслушал просьбу сыщика и надолго пропал. Минут через сорок он вернулся, очень довольный, и с улыбкой сообщил, что на месте бывшего пустыря существовало старое городское кладбище, которое решили сровнять.

– Раньше это была дальняя окраина Петербурга! – потирая руки от радости, рассказывал он посетителю. – Почва там плохая, болотистая… если копать, то яма быстро набиралась водой… но здесь почти везде так… В общем, место нехорошее, гиблое. Хоронили на старом кладбище в основном бедный люд…

Артем поблагодарил и попрощался со словоохотливым старичком. По дороге из архива он обдумывал, как место, указанное Вольфом, оказалось кладбищем. Случайно? Вряд ли. Значит, в ритуале закапывания платка было что-то нехорошее? Глупо, конечно, связывать смерть Вадима Зеленина с носовым платком и бывшим кладбищем, но…