Не бойся глубины - Наталья Солнцева

– Мне придется выпутываться из кошмара как-то по-другому, если это вообще возможно, – поникнув от осознания безвыходности, говорила Динара. – Нужно искать среди моих коллег, учителей и людей, подобных Вольфу, кого-то, кто сильнее его. Есть ли такой человек в Петербурге? Есть ли такие люди вообще?

– Как же вы будете его искать? – растерянно спросил сыщик.

Огорченное лицо Динары, весь ее облик, поникший и полный раскаяния, вызывали у него желание обнять ее, поцеловать заплаканные глаза, губы без краски. В горе она показалась ему еще красивее…

– О чем вы думаете? – Ее вопрос застал Артема врасплох.

– Я?..

Он кашлянул, поспешно ища в хаосе мыслей что-то подходящее.

– А… допустим, вы такого человека все же найдете. Допустим… Чего вы ожидаете от него? Каких действий?

Динара долго молчала.

– Улаживать мои проблемы он, конечно, не станет, – вздохнула она. – Это мне придется делать самой… Я надеюсь получить честный, хороший совет, которым непременно воспользуюсь.

– Каким бы он ни оказался?

Она кивнула.

– Без сильного помощника мне не выбраться из того, во что я вляпалась…

Артем чувствовал себя глупо, обсуждая вещи, вызывающие у него, мягко говоря, большие сомнения. Ему хотелось утешить Динару, внушить ей уверенность, что все так или иначе уладится…

Он устал от мучительных раздумий, закрыл глаза и потянулся. Оказывается, он так и не допил кофе. Чашка стояла перед ним на столе, напоминая, что он дома, на своей кухне, а не в гостиной Динары. О черт…

Вдруг Артем вспомнил самое главное, о чем говорила Динара. Она просила его позаботиться об Изабелле Буланиной!

– Иза пока еще жива. Она моя подруга, и я не хочу, чтобы она погибла, как и все остальные. Вы должны глаз с нее не спускать!

– Я постараюсь, но…

Сыщик долго и подробно объяснял Динаре, почему трудно обеспечить безопасность Буланиной. К ней приходят мужчины, и полностью поручиться ни за одного из них нельзя. Мало ли что им может взбрести в голову?

– Не могу же я сказать Изабелле, чтобы она не выходила из дому и никого к себе не впускала? Я даже не знаю, сколько ей придется сидеть взаперти. Если речь идет о маньяке, то его можно искать годами, без особой надежды на успех. А уж что касается вмешательства «потусторонних сил», тут я вообще бессилен!

Артем встал, выплеснул остывший кофе в раковину и вымыл чашку. За окном совсем стемнело. Вороны, слава богу, сегодня не видно, и он, наконец, сможет выспаться. Уходя с кухни, сыщик ощутил беспричинное волнение…

Расстилая постель, он не мог отделаться от возникшего беспокойства. Фильм, который шел по телевизору, раздражал его. Пощелкав пультом и убедившись, что одна программа скучнее другой, Артем попытался заснуть. Ничего не вышло. Он полежал еще некоторое время, нервно ворочаясь с боку на бок… потом вскочил и отправился на кухню.

В темноте были слышны тихие, вкрадчивые шорохи.

«Не исключено, что мне это кажется, – уговаривал себя Артем. – Беготня детей и ворона вымотали мне нервы. Я несколько ночей не спал толком. Ничего удивительного, что я взвинчен…»

Он не стал больше прислушиваться и включил свет. По столу медленно ползла огромная, черная, мохнатая гусеница… Сыщик глубоко вздохнул и закрыл глаза. Когда он их открыл, гусеница уже подползла к пепельнице и пыталась перебраться через ее край.

– Черт бы побрал всех маньяков, Вольфов, гадалок и призраков! – воскликнул Артем, глядя на гусеницу. – Так и крыша рвануть может!

Он подошел к столу и уставился на гусеницу, которая уже почти забралась в пепельницу. Внешне она выглядела как настоящая. Артем смахнул со лба испарину и полез в шкафчик за чайной ложкой. Трогать гусеницу руками, а тем более убивать ее не хотелось.

На улице зима. По календарю сейчас конец января, и гусеница никак не могла попасть в кухню через окно.

В конце концов, кто-то мог просто разводить гусениц, одна из которых сбежала. Люди, бывает, даже тарантулов держат в городских квартирах… и ничего. При мысли о тарантулах Пономарев приободрился, и черная гусеница уже не казалась ему исчадием ада. По крайней мере она не кусается!

Мохнатая гостья заползла в пепельницу, и Артем потрогал ее ложкой. Никакой реакции. Он осторожно взял в руки пепельницу, подошел к форточке и стряхнул гусеницу за окно.

– Прости, дорогая, – вздохнул сыщик. – Я тебя не приглашал.

Он поставил пепельницу на стол. Гусеницы в ней не было. Артему захотелось выпить, но в холодильнике ничего крепче пива не оказалось.

– Завтра же куплю водки…

С этой мыслью он улегся на диван и уснул. Ночью ему снилось, как кто-то залез через окно в квартиру Изабеллы. Блондинка спала, ничего не подозревая, а неизвестный в маске и с огромным ножом подкрался к ее ложу, примериваясь, куда нанести смертельный удар… Артем очень кстати оказался в засаде в шкафу госпожи Буланиной. Он выскочил и нажал на курок табельного оружия… Оглушительный треск заставил его подпрыгнуть, и… сыщик убедился, что звонит его будильник…

Глава 37

После похорон Лизы в театральном доме наступило относительное затишье. Берта Михайловна помогала готовить на поминки и очень сдружилась с Анной Григорьевной. Мать Лизы не могла оставаться одна в квартире Альшванга и уходила ночевать к Эдерам.

Изабелла пустилась в загулы, чтобы развеять тяжелую тоску, которую вызывает у людей смерть еще совсем молодого человека.

– Видишь, Дина? – говорила она подруге. – Мы не знаем, когда жизнь, полная удовольствий, захлопнет двери перед нашим носом! Поэтому я не желаю терять ни одной драгоценной секунды!

Роскошная блондинка принимала у себя двух любовников. Они успели ей надоесть. Кроме того, один из студентов, снимающих квартиру на втором этаже – высокий, красивый араб с блестящими коричневыми глазами, начал усиленно оказывать ей знаки внимания.

– Восточные мужчины обожают блондинок, – хихикала Изабелла.

Араб приходил к ней по вечерам с подарками и выпивкой. Утром, уставший и довольный, он старался незаметно проскользнуть к себе, но неизменно сталкивался то с Николаем Эдером, спешившим на работу, то с пожилой актрисой, которая выносила завтрак котам.

Егор Фаворин тоже оставался в поле зрения Изабеллы. Она выжидала момент, когда музыкант возвращался из театра, и совершенно случайно оказывалась у него на пути.

– Как поживают ваши киски? – сладчайшим голоском спрашивала она.

При этом ее глаза делались большими и страстными, а лицо заливал горячий румянец.

– Спасибо, хорошо, – бормотал Фаворин, стараясь прошмыгнуть мимо нее в свою квартиру. Настойчивый интерес Изабеллы к его скромной персоне вызывал у музыканта недоумение и робость.