Significant Digits - Значащие цифры - Alexander D

соответствовала её солидности. Глубокое декольте, очевидная молодость, большие невинные голубые глаза… Но когда она ругалась на своих подчинённых, те бросались выполнять её приказы, словно она была Мервином Злобным. Однако, пожалуй, не стоило надеяться, что базовые ожидания действительно изменились… Что общество магической Британии на самом деле начало привыкать к обновлению на некоем фундаментальном уровне. Когда-нибудь это случится.

– На данный момент и рестораны, и кинотеатр работают в большой убыток. Не очень много посетителей при больших затратах на оплату труда, безопасность и так далее. Но мы ожидали этого, – Уизли снова бросил взгляд на свои записи. – Ах да, кое-что может помочь, Сильвия де Камп сделала обзорную статью на ресторан «У Зигфрида» для Американского мага, в Ежедневном пророке она тоже будет. Несомненно, ресторан её впечатлил, целой тысячей слов она выражает восторг от «смелого эксперимента с магловской кухней».

– Я ходил туда, – сказал Верховный управляющий Гринготтса. – Заказал какую-то говядину. Должен признать, довольно вкусно.

Все за столом понимали, что это было одновременно и открытое одобрение ресторана, и скрытое одобрение его внутренней политики, касающейся потенциальных посетителей. Яства Войрегарда, лучшее ресторанное заведение Косого переулка, не позволяло гоблинам или любым другим Созданиям находиться на его территории (исключение составляли домовые эльфы, которые готовили еду).

Боунс ничего не сказала, но её губы плотно сжались. Ничего неожиданного, после такого большого времени, проведённого с ней. Даже люди, которых мы любим и уважаем, являются продуктом своего окружения. Не имело значения, нравится ли ей вообще эта идея, до тех пор пока она интеллектуально понимает и соглашается не оказывать сопротивление объединению волшебников и Созданий. У многих людей бабушки или дедушки расисты, но это не значит, что они плохие люди, пока они активно не делают всякие расистские вещи – как минимум когда они разговаривают про «добро» и «зло» в контексте преимуществ утилитаризма. Если у вас иррациональные, злые инстинкты или подсознательные убеждения, это не делает вас иррациональным или злым, если вы не действуете, исходя из них.

Фактически, решил он, её убеждения, наоборот, делали её чрезвычайно хорошим человеком. Ей неприятно из-за некоторых более личных аспектов движения за равенство, например из-за гипотетической возможности ужина её племянницы и гоблина за соседними столиками, или из-за допуска Созданий в правительство и тесной работы с ними, но она пересиливает свой основной инстинкт и делает то, что правильно. Возможно, ей всегда будет неловко рядом с Хаддадом, Подрутом, Ургом и остальными, но она ведёт себя настолько достойно, насколько может.

– Далее, – сказал Уизли, – с сожалением докладываю, что на прошлой неделе мне нанёс визит делегат от Стратегов Каппадокии, с требованием, чтобы я внёс его в расписание министра Н'гома. Естественно, я удовлетворил эту просьбу, и мы немного обсудили цель визита.

Саймон Смит, крупный шотландец и один из Возвращённых Гермионы, подался вперёд, облокотившись на стол. Он невозмутимо посмотрел на Уизли своими тусклыми коричневыми глазами, эмоциональными, но при этом пустыми, и спокойно сказал:

– Никита Сейхан.

– Естественно, Никита Сейхан, будь они неладны, – резко сказала Боунс.

– Да, дело… – одновременно с ней более спокойным тоном начал отвечать Уизли.

Повисла короткая пауза, каждый ждал, что другой продолжит свою речь. Боунс скрестила руки на груди и нахмурилась. С тугим пучком на голове она выглядела строго. Уизли продолжил, удивлённый её выпадом.

– Да, из-за Сейхана. Они заявляют, что он нарушил Статут о тайне волшебства, и настаивают, что мы так же нарушим Статут, если не вернём его на родину, где он будет отбывать наказание в соответствии с пунктами 74, 75 и 76.

Гарри не знал Статута о секретности в деталях; он посмотрел на Боунс и Хаддада, приглашая их дать объяснение. У Боунс был многолетний опыт в его международном использовании, а Хаддад был умелым правоведом с почти таким же объёмом знаний о том, как Конфедерация применяла Статут.

Они переглянулись, и Хаддад заговорил. Он задумчиво ткнул пальцем в стол.

– Пожалуй, хороший прецедент. Вы – мы – предоставляем убежище Сейхану, а его приговор не исполнен до конца. Это повод для Независимых нанести удар под прикрытием закона. Полагаю, Германия или Скандинавия могли бы выдвинуть подобное требование в любое время, но… что же, Каппадокия является первой открыто несогласной державой, по которой ударили Возвращённые.

– Я уверен, у нас есть достаточно голосов, чтобы просто игнорировать их… мадам Боунс? – сказал Диггори. – Сможем ли мы выиграть арбитражное голосование в Конфедерации?

– С легкостью, – ответила Боунс. – Но ценой общественного мнения… особенно в союзе Десяти Тысяч. И Вестфальский Совет воспользуется этим против нас, чтобы мы пошли на ещё большие уступки. А это уже может усложнить дела с Кенией… После того, как ЮАР и Нигерия присоединились к Договору сохранности жизни, Кения начала диалог с одним из наших делегатов в Конфедерации, пытаясь найти, кхм, «доводы». Но серьезные разногласия или попрание законов может оттолкнуть их от нас. Не думаю, что они присоединятся к Независимым, но… Что ж, это может стать шагом назад.

Договор о независимости, к счастью, на тот момент включал в себя лишь ограниченное количество стран: Каппадокию, Кавказ, большую часть Савада и Россию. Идея была позаимствована из политики маглов, а точнее, у самого Гарри, и касалась холодной войны.

Давным давно, когда Драко работал над планированием будущего с Гарри и Гермионой, Гарри пришла идея включить в Договор сохранности жизни пункт о взаимной защите – это был способ критически поднять ставки в случае потенциального конфликта. Теперь же Благородные использовали этот метод, чтобы задать тон героического противостояния и объединить оппозицию программы сохранности жизни. Это дало Вестфальскому Совету – или их марионеткам в американском правительстве, что не столь важно – еще больше рычагов для идущих переговоров, поскольку они предлагали жизнеспособную альтернативу тому, что казалось неизбежным исходом.

– Сейхан сейчас в Повисе? – спросил Гарри Саймона.

Возвращённый кивнул.

– Как Гермиона отнесётся к возвращению его в Каппадокию, если это будет необходимо? Дементоры уничтожены… вероятно, его отправят в обычную тюрьму.

– Если он так решит, он может вернуться. Но мы не вернём его против воли, – ответил Саймон.

Он не делал акцента на отдельных словах и не повышал голоса. Этот вопрос возник давно, еще в момент падения Азкабана: Гермиона верила, что дементоры были достаточным наказанием за любое мыслимое преступление, и безапелляционно заявила, что тем, кто вернулся из этого ада, всегда найдётся место рядом с ней.

Конечно, Гарри был согласен насчёт Азкабана и дементоров: нельзя передать словами, насколько они отвратительны, и никто, буквально никто, не заслуживал таких пыток до смерти. Он без колебаний согласился с её заявлением.