Люди и боги (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

В последний миг они услышали шаги и прыгнули в седла. Иксы дали залп из легких арбалетов. Кусты и ветки помешали прицелу, лишь один разведчик получил болт в плечо. Все трое рванули вниз по тропе. Двое северян выступили из кустов. Нет, они не лезли под копыта врагу. Встали по бокам тропинки, обнажили длинные мечи и рубанули по ногам первую альмерскую лошадь. С диким ржанием она полетела кувырком, всадник вылетел из седла и грянулся о дуб с такою силой, что потерял сознание.

— Ага, — сказали северяне и снова занесли мечи.

Но второй альмерец послал коня в отчаянный прыжок. Скакун взлетел над тропою, перемахнул и северные мечи, и искалеченную лошадь, тенью мелькнул среди деревьев…

— Убьется, — успел сказать сержант-северянин, когда копыта коня вновь коснулись земли.

Тропа делала поворот, а на изгибе стоял дуб, инерция несла коня прямиком в его ствол. Но всадник сделал невозможное: вскочил в стременах, всем телом упал влево, повис, едва держась — и собственным весом отклонил коня в сторону. Тот промчался в дюйме от дубового ствола.

— Хорош, — признал сержант.

Третий, раненый альмерец свернул с тропы в кусты, проломал их лошадиной грудью, объехал засаду — и помчался следом за товарищем.

— По коням! За ними!

Двое разведчиков мчали вниз, с холма. Они выиграли немного времени, пока враг забирался в седла, но идова тропа постоянно петляла, не давая развить полную скорость. Зато изгибы тропы защищали от арбалетов.

— Съедем на поле — уйдем! — крикнул первый, его звали Эйб Турс.

— Я ранен, — процедил второй, по кличке Тихий.

— В грудь?

— В плечо.

— Ерунда! Уйдем!

Тихий не разделял оптимизма. Он, разведчик, носил легкий кожаный доспех. Болт прошил доспех навылет, вместе с рукою. Кровь лилась ручьем на локоть и ладонь, поводья намокли и стали скользки. А в спину бил дружный топот десятков копыт. С полдюжины северян, никак не меньше.

Тропа изогнулась, как змея. Эйб Турс ловко вписался в поворот, Тихий зацепил кусты, поймал шлемом ветку, чуть не выпал из седла. Скрипнул зубами, силясь удержаться. Сзади донеслось:

— Стойте, парни. Все равно же догоним!

Тихий вонзил шпоры в конские бока. Сжался в тугой комок, собранный до предела, до боли. Мокрые поводья, слабеющие руки, гадюка-тропа — все прочее исчезло. Бревно на дороге — прыжок — выдох. Поворот — натянуть повод — удержаться. Выдох. Кусты — к чертям, насквозь — шпоры в бока — держаться. Выдох…

Вдруг повороты прекратились и деревья исчезли. Верней, остались только справа, а слева раскинулось поле. За полем темнело что-то — может, вражеская армия. Не было сил повернуться и глянуть. Шпоры в бока, галоп. Держись, держись!..

— Арбалеты! — крикнул Эйб Турс, оторвавшийся на дюжину ярдов.

— Что?

— Пригнись, Тихий!

Он упал на шею коню. Тренькнули арбалеты, болты свистнули над головой.

Шпоры. Держаться!

Скакун шел галопом, Тихого швыряло вверх-вниз, шпоры вспарывали конскую шкуру. Левая рука онемела и повисла плетью. Он бросил поводья и схватился единственной рукой за луку седла. В поле нет поворотов. Гнать вперед — и держаться.

— Да ты ж упадешь сейчас! — В голосе северянина звучала жалость. — Сдавайся, герцог помилует!

— Не слушай, брат! — Кричал Эйб Турс. — У них кони — дрянь! Нипочем не догонят!

Тихий изловчился и глянул через плечо. Ярдов двадцать отделяли его от переднего икса. Светлая борода, густые брови, сержантские ленты на шишаке шлема. Северянин приближался. Медленно — но уверенно.

— Не уйдешь же. Не мучай себя!

Тихий знал: Ориджин отпустил три сотни пленных. Истечь кровью, насмерть загнать коня — или просто натянуть поводья…

Шпоры. Держаться. Гнать!

Ради Альмеры!

Вот только сил уже нет. Тело размякает, темнеет в глазах…

— Эйб, я все, — крикнул Тихий и начал сбавлять ход.

Эйб Турс — прекрасный наездник на холливельском скакуне, в тридцати ярдах впереди. Он сможет уйти. Хоть кто-то.

— Уходи, Эйб! — добавил Тихий.

Но товарищ, тьма его сожри, натянул поводья. Вороной холливел развернулся так круто, что комья земли брызнули из-под копыт. Эйб Турс обнажил меч и рванул на помощь Тихому. Навстречу шестерке иксов.

— Да тьма же тебя… Уходи!

— Альмера! — Ответил Эйб. — Альмера-аа!

Сдаться — очень просто. Отбросить меч и открыть забрало. На Тихом — полушлем, забрала нет, так что правило одно: меч. Тихий вынул клинок из ножен, размахнулся…

— Альмераа! — Орал Эйб, вихрем мчась навстречу кайрам.

Те даже слегка сбавили ход — удивились, поди. Один на шестерых…

Тогда Тихий увидел кое-что. Он глянул в сторону дороги, занятой северною конницей. И черные с иксами на плащах, и двуцветные, и тот, с собакою в седле, и даже худой под вымпелом — все до единого смотрели на Тихого и Эйба.

— Альмера… — сквозь зубы процедил Тихий и двинул коня наперерез иксам.

Ближайший ухмыльнулся и взмахнул мечом. Тихий сумел поднять раненую руку. В ней не было щита, он закрылся голой рукой — и северный клинок отсек ее по локоть. Но конь Тихого протаранил и опрокинул врага.

Боль оказалась неожиданно слабой, Тихий лишь застонал — и нацелился в следующего. Тот развернулся, изготовился к удару. Когда оставалось ярда три, Тихий метнул меч. Прямо в голову. Клинок ударил по шлему плашмя, не ранил, но оглушил врага, и тот пропустил атаку. Тихий врезался в него конем, вышиб из седла.

— Так не пойдет, — рыкнул сержант северян и повернул навстречу альмерцу.

Шпоры. Гнать. Держаться.

Просто гнать!

Сержант занес клинок для удара. Тихий и не думал уклоняться. Он превратил себя в снаряд и бил прямою наводкой, как баллиста.

— Твою ж Праматерь, — буркнул сержант, вгоняя клинок в глаз альмерского коня.

Скакун погиб, не издав ни звука, и полетел кубарем. За миг до того Тихий прыгнул из стремян прямо на сержанта, и своею инерцией выбил кайра из седла.

В последнем проблеске сознания Тихий успел увидеть, как его друг Эйб Турс разворачивает коня и мчится прочь.

— Только двое, — сказал герцог.

Сержант Даггер вытянулся в струнку, буравя взглядом облако далеко за плечом великого лорда.

— Так точно, милорд. Виноват, милорд.

— Зато живы, — отметил герцог.

— Как было приказано, милорд.

— Безрукий выглядит скверно.

— Потерял много крови, милорд. Долго не хотел сдаваться.

— Я видел… — с неясным выражением обронил герцог. — Лекаря!

Лекарь из первой роты был тут же.

— Милорд, я уже наложил ему жгут, но кровопотеря огромна. Вряд ли…

— Сделайте все, что сможете. Капитан Лид, а вы поспешите с допросом.

Хайдер Лид из Лидских Волков кивнул паре своих людей. Пока лекарь возился с одноруким, дознаватели оттащили в сторону другого пленника — того, что грохнулся об дерево, — и принялись за дело.

— Имя? Звание? Часть?

Он пробовал упираться, но… Лидские Волки недаром зовутся волками. Сержант Даггер предпочел бы попасть в руки орде диких шаванов, но не этим парням. Через минуту пленник завопил, через три зарыдал, на пятой был брошен в ноги герцогу.

— Ваша светлость… имя — Джон Сара Джек, рядовой. Разведрота первого блэкморского полка, вторая дюжина.

— Кто командует дюжиной?

— Баронет Абрахам Турс.

— Ротой?

— Лейтенант Редьяр Тойстоун.

— Полком?

— Полковник Дэниел Блэкмор.

— Сын графа?

— Племянник.

— Где стоит полк?

— В Вороновом Пере, вон там, десять миль на запад.

— Давно прибыли?

— Утром.

— Приказ?

— Следить за вашими передвижениями.

— Не твой приказ, а всего полка.

— Не могу знать, ваша светлость.

— Какую позицию занял полк?

— Оборонительную у стен крепости Вороново Перо.

Герцог глянул на Хайдера Лида, тот хорошо знал здешние места и пояснил:

— Крепость стоит чуть в стороне от дороги, милорд. Возвышается над трактом, но не перекрывает его.

— Стало быть, дорога открыта? — вопрос адресовался пленнику.