Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

— Возможно, что вы правы, миссис Райли. Возможно, вы и правы. Но, учитывая необычные обстоятельства смерти его... этой леди, я не совсем уверен, не совсем.

Эмили, которая несла в кладовку тарелку с остатками ноги ягненка, повторила про себя: «Ветер все развеет». Да, но ветер отнесет эту сенсацию не дальше деревни и Феллберна, и ее будут смаковать годами, особенно если Берч вернется в свой коттедж... А куда же еще ему идти?.. На ферму Рауэнов? Да, да. Он мог бы пойти туда. В любом случае ее не очень-то волновало, куда он пойдет. Когда Берч протрезвеет, она заявит ему, что уходит, и ей не нужно будет говорить ему: «Спасибо за все, что вы для меня сделали». Или даже за то, что он сделал для Люси, поместив в госпиталь и оплатив поездку. Потому что она работала утром, днем и вечером в этом доме в течение последнего года, и ради чего? Она была кухаркой, экономкой, горничной на все руки... и нянькой. Ода, она наработалась нянькой! Вонь, которую ей приходилось вдыхать, она ощущает до сих пор. Нет, ей не за что его благодарить! Но она подождет, пока он не очнется от этого глубокого сна, и поговорит с ним до того, как он снова возьмется за бутылку.

Странно, но Эмили не знала, что Берч может так напиваться, пока Крисси не упомянула об этом. Да и тогда девушка едва в это поверила: ведь он никогда не пьянел, когда выпивал, и знал меру. Но за последние два дня то, что рассказывала о нем Крисси, полностью подтвердилось.

Она как раз ставила тарелку с мясом на мраморную плиту, когда услышала, как открылась кухонная дверь и ножки стула царапнули по каменному полу.

Спустя несколько секунд Эмили снова была на кухне и видела фигуру, неровной походкой входящую в комнату и идущую к столу.

Она заметила, как Берч нащупал край стола, оперся на него, затем протянул руку и ухватился за спинку стула, который освободил мистер Тутон, и с помощью клерка уселся на него. Потом бывший хозяин молча сидел, уставившись на свои руки, безвольно лежавшие на коленях.

— Сделайте кофе, крепкого, черного, — прошептал ей мистер Тутон. Но Эмили даже не пошевелилась, поскольку не могла отвести взгляд от подавленного человека, который когда-то с самодовольным видом, как павлин, расхаживал по дому и ферме. Не важно, в каком он был настроении, он всегда важничал. Девять дней назад она видела, как мистер Берч превратился из мрачного, озабоченного, всегда немного сердитого хозяина в человека настолько жизнерадостного, что он стал просто неузнаваем. А потом, два дня назад, его радость поглотил такой ослепляющий гнев, который граничил с безумием. Но человек, которого Эмили видела сейчас, был совершенным незнакомцем. И не потому, что был растрепан, не брит и выглядел так, будто только что проснулся на сеновале. Просто вид у него был слишком жалкий. Девушка чувствовала, что он полностью очнулся и осознал, что потерял все, и у него совершенно не осталось сил. Этот человек был неспособен бороться.

Никто не произнес ни слова, пока, сделав кофе, она не принесла его к столу и не протянула ему. Эмили почти сунула чашку ему в лицо, но Берч продолжал сидеть с опушенными глазами, когда взял ее.

Девушка наблюдала, как он пьет кофе, вообще-то они все смотрели, как он пьет кофе. А когда Берч молча отдал ей чашку, она отошла и снова наполнила ее. Он снова осушил ее, не говоря ни слова.

В этот раз Лэрри не отдал чашку ей в руки, а поставил на стол и сидел, глядя на девушку. Но, когда мистер Тутон тихо сказал: «Ладно, я пошел спать», он слегка очнулся. Медленно повернул голову и посмотрел на мужчину; а мистер Тутон ласково посмотрел на него и объяснил тем же тихим голосом: «Я живу здесь временно по поручению моих нанимателей... Спокойной ночи, сэр».

Когда клерк повернулся и пошел к двери, глаза Лэрри следили за ним до тех пор, пока не закрылась дверь. Потом он снова повернулся к столу, но на этот раз посмотрел на миссис Райли, которая молча показывала жестами Эмили, что тоже идет спать, и, что было необычно для миссис Райли, она вышла в заднюю дверь, не говоря ни слова.

Оставшись с Лэрри наедине, Эмили поняла, что не может спокойно смотреть на него, поскольку его удрученный вид вызывал такое тягостное чувство, что ей хотелось плакать. Его гневу она могла противостоять, его молчание она за последний год привыкла игнорировать. Но такую полную капитуляцию перед обстоятельствами, это признание своего поражения девушка воспринимала так, будто была посторонней свидетельницей его быстрой смерти, поскольку вся жизнь, настоящая жизнь, казалось, покинула его.

Эмили занялась работой по кухне. Она перемыла фаянсовую посуду и накрыла одну часть стола для завтрака. А между тем звон столовых приборов и тиканье часов, казалось, становились все громче.

Она была готова подняться к себе, огонь был загашен, чайник стоял сбоку на полке над очагом. Девушка сняла кухонные полотенца с медной вешалки и аккуратно свернула их. Эмили сделала все, что должна была сделать, но никак не могла уйти из кухни, оставив Лэрри в таком состоянии.

Когда он наконец сказал:

— Эмили, — она не сразу обернулась к нему, а на мгновение застыла. Она стояла возле буфета с подсвечником в руках, спиной к нему.

— Эмили. — Голос Берча был низким и хриплым.

Она повернулась к нему, и они посмотрели друг на друга.

— Прости. — Он не сказал, за что просит прощения, но она почувствовала, что он ясно помнил, что произошло в гостиной. Прошло несколько секунд, прежде чем он снова заговорил. — Что же мне делать, Эмили?

О Боже милостивый! Девушка положила руку под грудь и крепко прижала ее к ребрам. Как можно стоять прямо, не сгибаясь, и вспоминать, каким всего два дня назад был этот человек, который сейчас буквально разваливался на части у нее на глазах?

Эмили отвела руку назад и поставила подсвечник обратно на буфет, но все еще не сделала ни шага в его сторону; она все же никак не могла забыть выражение его лица, когда он крикнул ей: «Послушай меня, дорогая леди, если ты думаешь, что я женюсь на тебе, потому что я конченый человек, то ты ошибаешься. Я никогда не женюсь ни на тебе, ни на ком другом до конца своей жизни».

Но может ли человек, подобный тому, который сидел перед ней, думать так же? Если она пойдет с ним туда, наверх, в каменный домик на продуваемом ветром холме, то в качестве кого, его жены или его женщины?

Какое это имело значение? Она пойдет в любом случае.

Эмили подошла к Лэрри и обняла его и, как она уже это делала однажды, прижала его голову к своей груди. Оба они молчали. Девушка приняла решение относительно своего будущего.

Глава 6

Мистер Тутон, Джордж Арчер и Эмили стояли, глядя на длинную старую телегу, лежавшую в поле за коровником, Джордж, посмотрел на мистера Тутона и снова спросил: