Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

Потом взглянул на девушку и быстро спросил:

— Это принадлежит вам?

— О да, да. Это не хозяйкины часы! — Ее голос зазвенел. — Вы не должны так думать!

— Да я ничего не имею в виду. Вы неправильно меня поняли, Эмили. Но это очень красивая вещь.

— Да, красивая; и мне ее подарил человек, за которого я собиралась выйти замуж до того, как я пришла сюда.

— Правда?.. Он, должно быть, был очень богатым.

Эмили сразу же поняла, что он ей не верит, поэтому она твердо заявила:

— Эти часы принадлежат мне, мистер Тутон. А мистер Мак-Гиллби не был богатым человеком, не как хозяин... я имею в виду, каким он был. Мистер Мак-Гиллби работал десятником в доках, а его жена умерла, я присматривала за домом. Я работала там в течение двух лет, прежде чем хозяйка умерла.

Мы собирались пожениться, когда мне исполнится семнадцать. Он был очень уважаемым человеком... мистер Мак-Гиллби. Ну вот. — Она покрутила рукой с часами. — Он знал много моряков - понимаете, мы жили в Шилдсе у реки, и матросы привозили разные побрякушки, купленные за границей, а мистер Мак-Гиллби иногда покупал у них кое-что. У него было несколько таких побрякушек, но, когда он увидел эти часы, он продал все остальные украшения, чтобы приобрести их. Поэтому я думаю, что они стоят хороших денег.

— Да, это так, это так, Эмили. Должен сказать, что они стоят хороших денег... можно посмотреть?

— Да-да. — Девушка передала ему часы, а потом смотрела, как он осторожно проводит пальцами вдоль ряда камней на планке, начиная от булавки и кончая устройством для завода часов, затем - по краю золотой полоски и по самому циферблату.

— Как... как вы считаете, они дорогие?

— Ну, — мистер Тутон наморщил губы, — в них очень много камней. Конечно, я не специалист по ювелирным изделиям, однако я могу сразу же сказать, что они стоят несколько фунтов. Я так понимаю, что вы хотите их продать, Эмили?

— Да, да, я хочу их продать; но я подумала, что, если... если я поеду в Феллберн или Ньюкасл и попытаюсь получить за них деньги даже в ломбарде, то могут подумать, что я украла их. И мне придется объяснять про мистера Мак-Гиллби, а они могут подумать, что он украл их. Но он этого не делал! Он не делал этого! Мистер Мак-Гиллби никогда бы ничего не украл; его жена приобщила его к методистской церкви.

Эмили медленно кивала головой, а мистер Тутон точно так же покивал ей. Методисты в основной своей массе честные люди.

— Мистер Мак-Гиллби был честным человеком.

Мистер Тутон никак это не прокомментировал, но, глядя на нее, спросил:

— А сами вы как думаете, сколько это стоит?

— О, я, право, даже не знаю, ну где-то тридцать фунтов... или... или больше, я бы так сказала.

— Тридцать фунтов... или больше...

— Вы думаете, что я переоцениваю их стоимость?

— Нет, нет, Эмили, нет. Но конечно, как я и сказал, я не специалист в этой области. Но, если вы хотите, чтобы я пристроил их...

— О да, мистер Тутон, да. Я бы хотела, чтобы вы... пристроили их.

— Хорошо, я сделаю все возможное для вас. Может быть, мне удастся сразу же их продать, а может, всего-навсего заложить.

— Меня устроит и то и другое, мистер Тутон, вы же понимаете, что я никогда не смогла бы их надеть, а теперь у меня еще меньше шансов на это, чем было раньше.

— Это верно, Эмили! Это верно! Ну хорошо. — Мистер Тутон посмотрел на потолок. — Сегодня у нас понедельник. Я поеду в город с докладом в среду. Вернусь сюда в четверг. Если мне удастся их продать, то я приду к вам в коттедж...

— Нет-нет, не надо. Я бы не хотела, чтобы он... мистер Берч думал, что я вынуждена продавать свои вещи, чтобы... чтобы... Думаю, что вы понимаете, что я имею в виду.

— Да, конечно, Эмили. Но как я смогу с вами связаться?

— Единственное место - это дом моей тети Мэри. Ее фамилия Сатерн; она живет в Гейтсхеде на Биллоу-стрит в доме номер 47. — Мистер Тутон достал из кармана записную книжку и записал адрес. — Я напишу вам туда, как только все сделаю.

— Спасибо, мистер Тутон. Большое спасибо! Вы были так добры! Все это время вы были так добры! Я раньше думала, что клерки и люди, подобные вам, слишком заносятся, чтобы опускаться до разговора с... ну, с простыми людьми. Но оказывается, что я ошибалась.

— Ох, Эмили, Эмили. — Он грустно ей улыбнулся. — Как мало вы знаете о людях и жизни. Боюсь, что вы относитесь к тому типу девушек, Эмили, которым, к сожалению, не очень везет; время от времени вам будет доставаться от жизни.

— О, не волнуйтесь за меня, мистер Тутон; моя голова повернута так, как надо, и я не вижу никакой беды в том, что доверяю людям. «Говори что думаешь, поступай с людьми так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой» — вот что Сеп... мистер Мак-Гиллби бывало говорил мне.

Почему она постоянно вспоминает Сепа именно сейчас? Девушка предположила, что, наверное, из-за часов.

Мистер Тутон взял ее за руку, легонько потряс ее и сказал:

— Я желаю вам удачи, Эмили, в вашей... вашей будущей жизни!

— Спасибо. Спасибо, мистер Тутон. И не волнуйтесь ни за меня, ни за него. Мы как-нибудь выкрутимся... Никогда не нужно вешать носа!

Ну вот, снова она со своей присказкой... «никогда не вешай носа», в тот самый момент, когда ее сердце было в пятках. И это было не только из-за тяжелой жизни, которая ее ждала и относительно которой у нее не было иллюзий. Сегодня будет ее первая брачная ночь, сегодня будет что-то вроде свадьбы, и она была очень возбуждена, не испугана, но и не очень-то рада.

Но Эмили сожгла мосты. Берч дал ей шанс сложить вещи и пойти своим путем, но она выбрала его путь; поэтому ей придется пережить эту ночь, как и многим другим до нее. Завтра она станет мудрее!

Было почти темно, когда Лэрри и Джордж несли последний сундук вверх по склону в сторону коттеджа, а Эмили шла им навстречу и вела коня.

Конь не был молодым, но Лэрри выбрал именно его, поскольку животное привыкло к плугу. По мнению Эмили, это было недальновидно, ведь если им вдруг удастся приобрести небольшую двуколку, то Бонни будет слишком неуклюжим. Он больше подходил для тяжелой телеги.

Устроив коня в стойле, она глубоко вздохнула, потому что чувствовала сильную усталость, и пошла к коттеджу.

Стоя в дверях, Эмили оглядела комнату. Она была заполнена разрозненными предметами мебели, некоторые из которых выглядели настолько неуместно, что трудно было даже представить. И это все выбрала она сама, включая симпатичный французский столик и часы, а также бюро из гостиной...

И все это для того, чтобы украсить эти две маленькие комнаты и моечную!

Девушка слабо улыбнулась Джорджу, который стоял посередине нагромождения вещей и качал головой.