Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

Две дамы, которые были очень удивлены появлением Эмили, вышли из лавки вместе. Одна из них заметила другой, пиная древесные опилки, которые покрывали пол:

— Удивительно, что они не загорелись.

— Ну, — мистер Коул обратился к Эмили, — что я могу сделать для вас, мадам... миссис...

— Мисс.

— О да, — Он покивал ей, косо улыбнулся и повторил: — Мисс.

— Мне нужен фунт бескостного мяса, фунт сосисок и вон тот кусочек грудинки. — Она указала пальцем на прилавок, на котором лежало несколько кусков говядины.

Мистер Коул молча взвесил сосиски и мясо, а когда собрался взвешивать грудинку, заметил:

— Это большой кусок, он весит более восьми с половиной фунтов. Он обойдется вам, — он посчитал в уме, — в полкроны.

— Спасибо; я возьму его.

Эмили говорила слегка напыщенным тоном, а он, следуя ее примеру, слегка наклонился к ней и поинтересовался:

— Мне переслать все... мисс?

Она не обернулась, когда услышала за своей спиной хихиканье, но, глядя прямо в глаза мясника, сказала:

— Да, вы можете это сделать, мистер... мистер Коул. Вы знаете коттедж, Рилли-коттедж на Бейлиз-Райс?

Девушка увидела, как краска заливает его и без того уже красное лицо, а губы сложились в тонкую линию, когда он ответил:

— Мальчик... мальчик не ходит так далеко.

— О, в таком случае я возьму все с собой.

Эмили наблюдала, как он небрежно упаковывал мясо. Когда Коул пододвинул упаковку к ней, она вручила ему соверен, который он некоторое время внимательно рассматривал, а потом положил его в ящик кассы и передал ей сдачу.

— До свидания, мистер Коул.

Единственным ответом на ее слова было многозначительное молчание.

Странно, но, когда Эмили выходила из магазина, она подумала, что ее поведение было схожим с тем, как вела бы себя Рон Берч по отношению к мяснику. Эта мысль немного подняла ей настроение.

Девушка знала, что глаза мистера Коула и его клиентов следят за ней, пока она переходит улицу и направляется к пекарне, при которой был хлебный магазин. Поэтому Эмили высоко подняла голову и слегка приподняла край юбки, чтобы ничто не мешало ей пройти по неровной дороге.

Мистер Уэйт стоял за стойкой вместе с миссис Уэйт. Они оба прекратили работу и посмотрели на свою новую клиентку. Затем миссис Уэйт, сделав глубокий вдох, взяла в руки небольшой бумажный пакет и стала крутить его так, чтобы на концах он завернулся подобно штопору, а потом передала его через прилавок маленькому мальчику, который, дав ей пенни, уже был готов выйти за дверь. Но хозяйка обратилась к нему, крикнув:

— Только не ешь эти дрожжи, Эдди! Отнеси их прямо домой.

Мальчик ничего не ответил. Он просто улыбнулся ей и вышел за дверь.

Миссис Уэйт уже собиралась заняться этой «бесстыжей девицей», но муж опередил ее. Вполне вежливым голосом он спросил:

— А что хотите вы, мисс?

Его манера и тон подействовали на Эмили странным образом: такое обращение почти лишило ее напряженного состояния, а подбородок слегка опустился, и она начала терять уверенность.

— Могу я приобрести полстоуна муки?

— Да, вы можете. — Он покивал ей головой. Затем, повернувшись и посмотрев на жену, он сказал: — Взвесь полстоуна муки, Сара.

Сара сердито зыркнула на мужа, но это продолжалось всего мгновение. Затем она пошла в подсобку и оттуда донесся звук, какой бывает, когда на весы ставят что-то тяжелое.

— Может быть, вам нужно что-то еще?

Она хотела сказать: «Да. Я бы хотела взять еще немного зерна. И не могли бы вы отвезти кипу сена к мосту?» Но перед тем, как Эмили вошла в деревню, она осознала, что не сможет с достоинством выйти, нагруженная кучей пакетов. А девушке очень хотелось покинуть деревню с достоинством, хотя бы сегодня. Поэтому она сказала совсем другое:

— Я бы хотела купить упаковку дрожжей и полдюжины ваших великолепных булочек. — Она кивнула на поднос со свежеиспеченными булочками.

— И это вы получите... упаковку дрожжей и полдюжины булочек.

Булочки были упакованы в пакет и положены перед ней на прилавок, а щелканье весов подсказало ей, что мука для нее уже отвешена. Эмили слегка наклонилась к мистеру Уэйту и тихо произнесла:

— Спасибо вам, спасибо вам, мистер Уэйт за то, что приняли меня подобным образом.

Сначала он удивился, а потом сказал:

— Ох, голубушка. — Он медленно покачал головой. — Я очень сочувствую тебе. И ему тоже. Могу ли я что-нибудь для вас сделать?

Она не стала ждать, а прошептала:

— О, если бы вы только могли подвезти к мосту стоун зерна и одну из упаковок, а также тюк сена. Я буду... буду вам очень обязана.

— Хорошо, девочка, я это сделаю. — Мистер Уэйт говорил почти шепотом, но, когда его жена, шелестя юбкой, вышла из подсобки, он резко повысил голос и сказал:

— Так, посмотрим. Полстоуна муки, шесть булочек к чаю и упаковку дрожжей вы забираете с собой. Вы также хотите, чтобы вам доставили один тюк сена, один стоун упаковок и один стоун пшеницы. — Он замолчал и, широко улыбаясь, спросил: — А как насчет булочек с сосисками и пирогов с мясом, испеченных сегодня утром?

Голос Эмили слегка прерывался, когда она ответила:

— Спасибо. Да, я возьму несколько. Четыре... по четыре каждого вида.

— По четыре каждого вида. Упакуйте их, миссис. — Он повернул голову и посмотрел на жену. Затем подсчитал стоимость покупок на одном из пакетов, повернул его к Эмили и спросил:

— Это вас устраивает, мисс?

Едва взглянув на общую сумму, она ответила:

— Да, мистер Уэйт. Вполне устраивает.

Несколько мгновений спустя, выходя из магазина,

Эмили сказала:

— До свидания, мистер Уэйт. И спасибо. До свидания, миссис Уэйт. — Она кивнула молчащей женщине со строгим лицом, которая не ответила ей, но ее муж громко крикнул:

— До свидания, мисс! До свидания! Заходите еще!

Неся полстоуна муки на сгибе одной руки, а все остальные покупки в соломенной сумке в другой руке, она спокойно шла по деревенской улице, которая неожиданно стала многолюдной. Люди работали в своих садиках, мыли окна, стояли и беседовали. И никто из них не заговорил с ней. И казалось, что никто даже не смотрит в ее сторону; и только одна реплика донеслась до девушки. Это сказала женщина, которая забирала с середины дороги ребенка, где тот играл в грязи. Делая вид, что говорит с ребенком, она изрекла:

— Как жаль, что для наказаний больше не используются колодки.

Но какое это имело значение? Булочник был вежлив с ней, более чем вежлив, очень добр. Когда она вернется в коттедж, она торжествующе скажет Лэрри:

— Я была права, все люди разные.