Para Bellum - Геннадий Хазанов

– А как же вот это всё? – Иосиф Виссарионович сделал круговое движение правой рукой.

– Это – физика. Просто мы понимаем ещё слишком мало. Я пытаюсь узнать больше.

– Обучая молодёжь танцам? – не без сарказма спросил Сталин.

– Все философские учения явно или скрыто исходят из представления, что вселенная и человек созданы и существуют по единым законам, – невозмутимо ответил Гурджиев. – Вселенная едина и состоит из элементарных частиц. Твой Ленин написал, что электрон так же неисчерпаем, как и атом, помнишь? Одна из характеристик элементарной частицы – спин, вращение. Когда дервиш крутится в священном танце, с определённым количеством оборотов в минуту, повторяя про себя слова бараки, не устанавливает ли он связь между собой и элементарными частицами – материей, из которой соткан мир? А где связь, там и воздействие. След ментального усилия остается, и знающий его легко определит в течение достаточно долгого времени.

– Следы остаются. Здесь их нет, потому что не было никакой магии. Но в принципе, возможно силой мысли возводить и разрушать дворцы. Читали. В сказках «Тысячи и одной ночи», – несколько натужно стал иронизировать Сталин.

– Силой мысли, – повторил Георгий Иванович. – Мы ведь ничего не знаем о собственных возможностях. В какой-то момент человечество пошло по пути наименьшего сопротивления. Легче создать рычаг или блок, чем передвигать огромные глыбы при помощи того, что египтяне называли «мана».

– Легче? А ты когда-нибудь пробовал потаскать даже не огромные глыбы, а просто камни?

– Довелось, – усмехнулся гуру. – В Тибете я знакомился с учением йогов, с боевыми искусствами китайцев. Я разговаривал с ламами высоких степеней посвящения. Мне даже посчастливилось встречаться с мудрецами Шамбалы.

– Это те, которые тайно управляют миром? – недоверчиво переспросил Сталин. Он подался вперёд, ближе к собеседнику, опёрся локтями на стол и упёр подбородок в тыльные стороны скрещенных ладоней.

– Меньше слушай своего Рериха вместе с Блюмкиным, – досадливо отозвался Георгий Иванович. Он сидел в расслабленной позе. Но спина оставалась идеально прямой. Свет от настольной лампы не достигал его лица, вождь видел только расплывчатый силуэт старого друга. Обычно Иосиф Виссарионович предпочитал, чтобы сидящий напротив человек был в ярком луче, а сам Хозяин скрывался в полутьме. Так безопаснее. Но сейчас – совсем иной случай.

– Просветлённых меньше всего интересует ваша мышиная возня. Они заняты познанием того, что может человек, и расширением этих способностей. По сравнению с этим «злоба дневи сего» – мгновение, не стоящее внимания.

– Значит, мы все: я, Гитлер, Черчилль, Рузвельт – мыши; судьбы государств и народов – только миг. А вы в белых хитонах размышляете, как бы сделать какого-то абстрактного Ваню или Гоги – Всемогущим, чуть ли не богом.

– Ты сердишься, Сосо, – засмеялся Гурджиев. – Понимаю, обидно. Великий диктатор, огромную страну поднял из руин и сделал мировой державой. Сколько судеб для этого пришлось переломать об колено, вопрос отдельный. Великие дела требуют и великих жертв, не так ли? Товарищ Сталин скорее согласится, чтобы через тысячу лет его именем пугали детей, чем с тем, чтобы через каких-нибудь полвека десятиклассник знал о нём столько, сколько о вещем Олеге: отмстил неразумным хазарам, и всё. Кто такие хазары, за что им отмщали, как и сколько раз – преподаватель ведает.

Век человека, отдельного человека, короток. Потому он и интересуется днём текущим. А если вырваться из теней сиюминутности и посмотреть на проблему глазами философа, откроется такая картина: люди соприродны окружающему миру, космосу. Помнишь, что космос – это порядок в отличие от хаоса? От момента, вернее, периода возникновения мысли они воздействовали на окружающий мир и физически – забивая зверя или ковыряя землю палкой в поисках съедобных корней, и магически. Когда наш пещерный предок рисовал на стене, как племя загоняет животное, он заклинал оленя или мамонта принести себя в жертву. После удачной охоты обязательно исполняли обряды благодарности тому, кто позволил себя убить, чтобы поддержать существование рода. Тебе это ничего не напоминает?

– Мне это напоминает проработку отступника на партийном собрании, – несколько сварливо отозвался Сталин.

– Правильно, – кивнул Гурджиев. – Все современные ритуалы – попытка воспроизвести древние магические обряды. На космос ваши коллективные радения не подействуют, а на членов племени коммунистов-ленинцев – весьма. Самая древняя истина – род всегда прав – возрождается в сознании, так что мероприятия очень способствуют сплочению рядов.

Сосо смотрел на старого приятеля с удивлением. Мысль о настолько глубоких корнях партсобрания никогда не приходила в голову вождю. Он вспомнил о необъяснимом поведении соратников на суде, когда хорошо образованные и сильные, закалённые во многих заварухах люди, тот же Бухарчик, почему-то каялись в несуществующих грехах. Хорошо было бы иметь постоянно под рукой такого мудреца, как Гурджиев. Да вот беда, мудрецы – народ своевольный, служить не любят. А приспосабливаться к их капризам… Не царское это занятие.

– Можно, конечно, объяснить успех в добывании пищи только хорошей физкультурной подготовкой кормильцев. Но кто подтвердит, что это верно?

– Погоди, Георгий, – поднял руку вождь. – Ты доказываешь, что возможно прямое воздействие силой мысли на физические первоосновы мира. Я верно понял?

– Ты всегда был умным человеком, Сосо. Отсюда максима: «Существует всё, что названо». Слово, имя – самый мощный способ зафиксировать, определить и тем ограничить мысль.

– Тогда ответь, почему люди всё-таки складывают дома из камней руками, а не духовным усилием, придумывают машины, паровозы, самолёты, а не порхают в небесах, аки пташки божии?

– Я же говорил. Чтобы получить возможность непосредственного воздействия умом и волей на ткань мироздания, нужна тренировка духа. Никто не попытается поднять двести килограммов без долгих и упорных упражнений. Все чувствуют, насколько ограничены возможности их тел. А когда речь заходит о мышлении, о способности сконцентрироваться, почти каждый полагает себя образцом совершенства. Ритуалы, буддистские коаны, мантры, бараки, различные психотехники и упражнения в духе разных анг йоги, танцы дервишей, наконец, – это ежедневный и ежеминутный тренинг собственной психики. Без него никто не сможет создать и удержать до воплощения сколько-нибудь сложную мыслеформу.

– А всяческие заклинания, пассы, что там ещё всегда изображают ведуны и колдуны?