На границе тучи ходят хмуро… - Алексей Кулаков

– Господа! Минуту внимания, господа. Благодарю… я бы хотел сказать несколько слов…

Пока бригадный адъютант ротмистр Блинский на правых опытного тамады оглашал первый тост, многие успели освоить рюмку-другую… и неплохо закусить в промежутке между ними. Только Сергей Юрьевич угомонился и сел на своё место, поднялся ротмистр Николаев с бокалом вина в руке, и выдвинул предложение: выпить за здоровье Государя-Императора! Потом отметились "соседи" Олькушской заставы, потом отвлеклись на припозднившегося корнета Дымкова и обсуждение штрафных санкций… между делом сожалея (почти искренне), что к застолью не смог присоединиться и его командир ротмистр Розуваев. Затем собрался с силами и попросил внимания полковник Толкушкин… За один, не такой уж и длинный вечер, князь услышал столько лестных слов и добрых пожеланий, сколько не слышал за весь срок своей службы. Да и жизни тоже – этой жизни. А ещё он отчётливо понял – что участвовать в таких мероприятиях ему неинтересно. Не потому что не нравилось – наоборот, нравилось и даже очень. Первый час-полтора. Потом стало как-то… скучно, что ли? Все вокруг немного под хмельком и веселятся (в рамках приличий, разумеется), а он пытался, но никак не мог отвлечься от мыслей на разные темы, и развеять грусть-тоску в компании малознакомых, в сущности, ему людей. Не позволяли две вещи: во первых, наработанные потом и болью рефлексы (он даже столик выбрал с таким расчётом, что бы сидеть напротив входных дверей, и Плётку на праздник не забыл прихватить, и всё это – привычно и почти без участия сознания) а во вторых: боязнь слишком уж расслабиться и как следствие – брякнуть что-нибудь не то. К примеру – не все из присутствующих были способны оценить серию анекдотов про… Штирлица например, или там – Чапаева. Начались бы вопросы, просьбы повторить, разъяснить… И это только один из вариантов! Как результат – нормально отдохнуть не удалось.

Когда компанию покинули старшие офицеры, пьянка… то есть веселье, продолжилось с новыми силами: неведомо откуда появились цыгане со своими песнями и танцами, часть офицеров решила незамедлительно отправиться "по лебедям", а остающиеся громко радовались жизни – так громко, что у князя заболела голова.

" Пойти что ли, подышать воздухом?"

Возвращаясь, в компании корнета, поздней ночью на заставу, Александр был возмутительно трезв – только голова немного побаливала. В отличие от него, Дымков прямо таки сочился любовью к окружающему миру: подробно пересказав свою короткую биографию (правда, ничего нового для себя князь не услышал), он затем звучно и с чувством декламировал стихи, после чего искренне огорчился, что под рукой не оказалось гитары. Финальным аккордом стало приглашение штабс-ротмистру – навестить его матушку и немного погостить:

– Александр, я уверяю вас, матушка будет весьма… да, весьма. Эх, как у нас красиво, а особенно в начале осени! Золото и пурпур листьев и такой особенный воздух… Это не описать словами… а мы уже где? Что-то я не вполне?

– Да уже почти добрались, Игорь. Вон уже – и особнячок наш показался.

– Так вы обещаете?

– Кхм. Непременно нанесу визит, как только буду в ваших краях… осторожно, калитка левее…

Передав, уставшего от обилия новых впечатлений корнета, в заботливые руки его денщика, (а заодно поручив позаботиться о лошадях, привязанных прямо к ветхой ограде) князь облегчённо вздохнул и поплёлся к себе.

"А всё ж таки, неплохо посидели. Игорь только перестарался немного, с непривычки. Завтра голова поболит… и не только у него. Щас как завалюсь… И пусть только попробуют завтра разбудить – я до вечера свободен!"

Казалось, он только сомкнул веки, как его тут же стали бесцеремонно трясти за плечо. Возмущённый до самой глубины души, такой наглостью и фамильярностью, Александр рявкнул, не открывая глаз:

– Какого чёрта, Савва! Сегодня дежурит первый взвод…

– Командир, просыпайся! Командир…

– Да чтоб вам! А, Гриша… тебе чего, в такую рань?

Унтер слегка замялся, скосив глаза на большие напольные часы, показывающие девять утра, после чего ответил, непривычно тихим голосом.

– Беда у нас, командир, наших побили.

Сонный штабс-ротмистр не понял, кого там побили и за что, но подниматься из постели по такому поводу категорически не желал. Подумаешь, пара синяков…

– Ну побили и побили. Потом разберусь.

– Насмерть…

Одеяло полетело в одну сторону, подушка в другую, а хозяин квартиры вылил себе на голову ковшик холодной воды и принялся быстро одеваться.

– Подробности!

– Когда унтер секреты проверял, дозорцы с шестого не ответили. Ну… побегали, след нашли… и их нашли. В кустах, ветками завалили. Саженей тридцать, не далее. Оружия нет, лядунок… ещё сапоги стянули, паскуды. И ведь не слышал никто ничего! Как их отыскали – голубя на заставу пустили. Ну, Трифон Андреич меня туда… я тама осмотрелся, и сразу на доклад к тебе отправился, командир.

– Их просто убили, или ещё и караван прошёл?

– Ну… похоже на то. Только следов маловато, да потом и вовсе пропали – на тропе-то. Лошадей, видать и не было, всё на себе тащили – человек с дюжину, не менее. Роса выпала, точнее не сказать…

Когда Александр уже застёгивал последние пуговицы на кителе, появился вестовой с приказом от командира заставы – немедленно явиться в отрядную канцелярию!

– Через пять минут буду. Свободен!

И уже обращаясь к ждущему ценных указаний унтеру, добавил:

– Возьми первое отделение и походите вокруг близких хуторов, может чего интересного заметишь… хотя нет, давай… ещё раз там хорошенько осмотрись, а потом решим – как дальше. Пошли…

Ротмистра было слышно ещё на подходе – до того усердно он на кого-то орал:

– Что!?! А ну-ка смирра! Что бы к вечеру казённое имущество было на месте. Пшёл!

Из двери в канцелярию вышел отрядный фельдфебель Трифон Андреевич, вытер красное и потное лицо измызганным носовым платком, дёрнул воротничок, расстёгивая верхнюю пуговицу, после чего двинулся дальше, так и не заметив стоявшего в двух шагах от него офицера. Увидев комвзвода-два, командир заставы закрыл лежавшую перед ним папку и слегка побагровел, точнее – побагровел ещё больше. Тем не менее, с явно вымученной вежливостью ротмистр огласил то, что его подчинённый и так знал, а в конце короткого (и неполного) пересказа выдал распоряжение: отправиться на место происшествия, осмотреть его и составить подробный отчёт.

– Вам ведь не привыкать составлять рапорты для жандармов, не так ли, штабс-ротмистр?

– Хм, так точно, не привыкать. Правда, в последнее время немного подзабыл, как это делается: ни контрабанды перехваченной, ни нарушителей…

– Идите!

Последнее слово ротмистр не сказал, а выплюнул, с ненавистью глядя на Александра. В ответ тот сочувственно (и даже наверно с участием, как больному человеку) улыбнулся и вышел – у Григория Анатольевича уже и губы синеть стали, как бы удар не хватил. Вот было бы горе у всей заставы…

" Козёл… место происшествия. Место, где убили пограничников!"

Когда штабс-ротмистр добрался до шестого поста, то едва нашёл Григория: тот, вместе с тремя солдатами прочёсывал разросшийся за последнее время кустарник, в поисках чего-нибудь интересного.

– Показывай.

– Вот, командир… здесь они устроились и сидели, потом след во-он туда уходит.

Дойдя до небольшой ложбинки, унтер показал место, где нашли тела. Примятая трава и сломанные ветки – вот и всё, больше никаких следов.

– "Несуны" вот здесь и здесь сидели. Когда только начали искать, то сперва дальше прошли, а потом Сёмка… рядовой Семён Чишников, заметил что среди листвы что-то белеет. Полез смотреть – а они там, остыли уже. Обоих – в спину, ножами…или ещё чем навроде пики… Митрофан – который с последнего пополнения и Силантий.

– Постой – это у которого шрам такой занятный, на лбу и переносице?

– Он.

– Вот ведь… ему служить оставалось – всего ничего, до осени. Чёрт…

Офицер в сердцах пнул небольшой пенёк, после чего на него же и уселся, достав из планшетки стопочку бумаги, и поудобней пристроив её вместе с планшеткой же на коленях. Покрутив в руках тонкую деревянную палочку карандаша, он задумался.

" И что мы имеем? Сидели в секрете, затем резко покинули лежку и двинулись в сторону границы. Значит – или услышали или увидели что-то, вернее – кого-то подозрительного. Или сразу всё вместе, и услышали и увидели. Преследовали…и убиты. А как смогли подобраться к ним так близко? Хоть один да успел бы шумнуть. Странно… Дальше: оттащили немного в сторонку, наспех обыскали и ушли… тела уже остыли, значит… примерно… рассветные сумерки. Да, наверняка – до смены дозорных как раз и пройти и вернуться можно, если только не местные поработали, тогда и возвращаться без надобности"

– Старший унтер!

– Здесь!

– Григорий, следы где теряются?

– Да в полуверсте отседова, там тропа есть, большая и утоптана хорошо.