На границе тучи ходят хмуро… - Алексей Кулаков

– Всё-всё, я понял… Тогда так: подавайте в отставку, вам всё быстро устроят… это мне невесть сколько ждать, эх-ха. И готовьтесь – навестить родню: ты, Савва, говорил как-то, что из Вологодской губернии будешь родом?

– Так точно, с села Опалихино, что в Грязовецком уезде.

– Вот там и будешь жить и выполнять моё поручение. Подробности попозже узнаешь… но думаю что тебе всё понравится.

– С тобой Гриша, попозже поговорим, может и мне с тобой поехать удастся, на родных твоих поглядеть…

На следующий день, прямо с утра, на заставу прибыл подполковник Росляков, сходу попросивший-приказавший оставить его наедине, со штабс-ротмистром Агреневым.

– Александр Яковлевич, ваш непосредственный командир вчера меня изрядно озадачил, вашим рапортом. Вы не раскроете причины вашего… столь неожиданного решения?

Пока князь пересказывал (почти слово в слово) то, что он до этого уже успел повесить на уши начальнику штаба бригады, его собеседник задумчиво кивал и непроизвольно подкручивал свои усы, а дослушав – деликатно уточнил:

– Это все причины? Вы знаете, до меня дошли слухи о некотором недопонимании между вами и ротмистром…

"Ну надо же, и у этого есть свой дятел на заставе! И наверняка – писарь, больше никто тот наш разговор не мог услышать. Нда. Интересно, а кому каптернамус постукивает. Толкушкину или таможенникам? Надо скорее своей СБ обзаводиться, пока на фабрике все тайными агентами полиции не стали…"

– Ну что вы, Валериан Петрович, это к делу никоим образом не относится! Уверяю вас, что моё решение принято под впечатлением от общения с членами Комиссии по выработке нового оружия. Особенно с Его Превосходительством генерал-лейтенантом Чагиным: Николай Иванович неоднократно выражал своё неудовольствие сложностью конструкции и изрядной тяжестью творения господина Хайрема Максима, и обещал мне некоторое содействие… если я решу заняться этим вопросом.

"Вернее это я "ненароком" сказал, в присутствии трех генералов, но интереса так и не дождался… Интересно, а если бы я выкатил уже готовый "станкач" и пригласил их всех в соавторы – что бы мне на это сказали? Нда, что-то я отвлёкся"

– Гм. Вот как? Александр Яковлевич, а ведь ваш чин даёт право на командование заставой. Вы и от этого хотите отказаться?

С заставы подполковник уехал слегка раздражённым: все его попытки оставить на службе молодого и очень перспективного офицера потерпели полное фиаско. А князь, спустя полчаса после отъезда Рослякова, отправился в компании с унтером на заросший травой полигон – отвести душу. Ещё спустя полчаса и две сотни патронов, туда заявился румяный (или несильно багровый?) ротмистр Розуваев.

– Штабс-ротмистр, потрудитесь прекратить! Ежели вы запамятовали, я наложил запрет на проведение здесь любых стрельб.

– Каюсь, господин ротмистр, забыл. Но исключительно потому, что приказ был отдан в устной форме. Возможно, во избежание недоразумений, он появится в письменном виде?

Розуваев покачался на каблуках, и процедил сквозь зубы:

– Появится.

– Как только он появится, я сразу же начну его выполнять. А пока… унтер!

Григорий сделал три гигантских шага и оказался напротив своего командира.

– Здесь, Ваше Благородие!

– Установить новые мишени!

– Есть! Разрешите приступать?

Приказ появился уже через полчаса – именно столько времени понадобилось ротмистру, что бы добраться до канцелярии, наорать на писаря, составить приказ и послать вестового на полигон – ознакомить своего подчинённого с ним, под роспись. Спустя день появился приказ о запрете на обучение грамоте нижних чинов – Александр стал страдать избирательной амнезией и не помнил ничего, что ему приказывали на словах. Затем ещё один – и личные тренировки по рукопашному бою пришлось прекратить. Рядом с заставой. И продолжить в подходящем леске, в двух верстах от Олькуша и семи – от границы. Солдаты второго взвода ничего не понимали, но всей душой болели за своего командира: тот первым же делом отправил своего денщика в Ченстохов за патронами, и лично оборудовал десяток надёжных тайничков, с тремя боекомплектами в каждом, и набором для чистки оружия. Кажется – мелочь, а вот контрабандисты были очень недовольны. Как и ротмистр: вроде и стреляли, а подсумки у солдат полные, нагара в стволах нету… Корнет Дымков глядел на всё происходящее и откровенно не понимал, чего добивается его более опытный товарищ? В то, что тот решил просто позлить командира заставы, Игорь просто не верил, и наконец, выбрав удобный момент, поинтересовался:

– Александр Яковлевич, развейте моё недоумение? Чего вы добиваетесь своими… действиями?

– Да вроде ничего такого… ну хорошо, сдаюсь: уж больно грозно вы на меня смотрите… придётся выдать страшный мой секрет.

Корнет не выдержал и засмеялся.

– Князь, право же – с вами не соскучишься. И всё-таки?

– Да всё просто, Игорь Владиславович. Хочу, что бы по моим солдатам не могли безнаказанно стрелять. А милейший наш Григорий Анатольевич, своими действиями на посту командира Олькушской заставы меня несколько… разочаровал. Вот я и огорчаюсь… по-своему.

– Мда-с… новые порядки… не совсем, да-с. Будем надеяться, что всё вернётся на круги своя…

– Ну, я не надеюсь, я это твердо знаю. Ротмистр Розуваев своими приказами оказал себе же дурную услугу: боеготовность Олькушского отряда понизилась, перехват нарушителей уменьшился… да практически прекратился – они теперь попросту убегают прочь, прекрасно зная, что по ним стрелять не будут. Следовательно… а вот скажите мне, Игорь Владиславович, сколько конфискованной контрабанды за последние два месяца? Учитывая при этом, сколько перехватывали ранее, в прошлом году?

Корнет озадаченно пожал плечами и примерно минуту сосредоточенно размышлял, после чего, с нотками удивления, выдал:

– Почитай и нет ничего. Так, мелочь всякая, даже не стоящая упоминания… но я полагал, что это следствие ваших… фортификационных усилий: в некоторых местах не то что лошадь – человек не пройдёт.

– Ну, было бы желание пройти… просто, старый состав "несунов" сильно прорежен, а новый и непуганый ещё только осваивается. Так что всё ещё впереди.

– Право же, Александр Яковлевич, вы излишне… пессимистичны, на мой взгляд.

– Время покажет…

– Так вот – ротмистр уже вызвал недоумение у господ таможенников, а вкупе с последними приказами… вернее правильным их толкованием… очень возможен перевод Григория Анатольевича куда-нибудь подальше от Олькуша. Хм, где он, наконец-то, в полной мере сможет раскрыть свои таланты строевого командира. А там, глядишь, и признание заслуг его… гм, настигнет.

Как Александр и предсказывал, первым "дембельнулся" его денщик. Тем же вечером князь выдал Савве обещанные подробности вместе с инструкциями.

– Село у тебя большое?

– Ну так! Почитай, дворов двести будет… а может и поболее, я уж давненько своих не навещал.

– Вот и отлично. Ты теперь не солдат-отставник Савва, а губернский представитель РТК, господин Савватей… всё время путаюсь с твоим отчеством…

Денщик, находясь в изрядном удивлении, всё же привычно напомнил имя своего отца.

– Елпифидорович… а это чего такое – ну, чего я там буду представлять-то?

– Российская торговая компания. Принадлежит мне, как ты сам понимаешь.

– И это чего я должен буду… представлять? Александр Яковлевич, ну какой из меня… этот… а?

– Какой надо! Как прибудешь на свою малую родину, первым делом озаботься нормальным жильём: что бы не было стыдно… да вот хоть меня в гости позвать. Потом… а у тебя родни-то много?

– Да… почитай, полсела будет…

– Это хорошо… так вот, как построишь дом, налаживай знакомства да присматривайся: где у тебя там можно маленький консервный заводик поставить, коптильню, маслобойню… Вообще, меня интересует именно производство масла и сыров – поэтому постарайся узнать на этот счёт как можно больше. Кто, как, где… Понятно?

– Понятно… только ведь забуду, покуда доеду.

– Не беспокойся, я тебе всё по порядку расписал. Теперь держи вот этот конверт – тут немного, но на первое время хватит: дом построить, живность завести и всё такое прочее… И запомни: ты теперь не денщик, а мой представитель – поверь, должность немалая. Попытается кто обидеть – не раздумывая, бежишь на телеграф и отбиваешь "молнию" на моё имя в Сестрорецк. Предложили что интересное – делаешь то же самое. За службу твою полагается жалование и небольшой процент с проданного товара… это уже на месте решим… Ну что, вроде всё на первый раз? Через полгода жди в гости.

– Это… Александр Яковлевич… у моей егозы завтра именины, очень просим вас?

– Да, я помню что обещал… сколько уже Ульянке? Восьмой пойдёт?

– Так точно, восьмой. Скоро совсем невестой станет!

Глядя на Савватея, увлечённо рассказывающего – про свою хоть и приёмную, но такую родную дочку, Александр неожиданно позавидовал ему: такое неподдельное счастье плескалось у того в глазах, тихое семейное счастье… На следующий день, придя на маленький детский праздник, он едва не рассмеялся: так непохожа на себя была именинница, так потешно копировала все ухватки своей мамы – только для того, что бы уверить всех, что она уже взрослая. Немножко посидев для приличия, гость совсем было засобирался (а чего, подарок принёс, значит – свободен), когда ему на глаза попалась смутно знакомая девочка. Причём знакомая – давно…