Магнатъ - Алексей Кулаков

Алексей Кулаков

Магнатъ

Пролог

В жаркий летний день, от городских окраин к проходной оружейной фабрики приближались трое высоких, статных, и удивительно жилистых мужчин. А еще вернее, полноправных казаков — чем ближе они подходили, тем отчетливей можно было различить фуражки и широкие синие лампасы на шароварах. На проходной они и вовсе развеяли все возможные сомнения, с врожденной казачьей непринужденностью проигнорировав как турникет, так и самого охранника при нем. Миновали первый, попытались обогнуть второго…

— Ну–ка замерли! Теперь на две сажени назад. Живо!

Особенную убедительность этой просьбе придавала рукоятка револьвера, торчащая из открытой кобуры. И правая ладонь охранника, зацепившаяся большим пальцем за ремень аккурат рядом с этой самой кобурой. Казачки переглянулись, пожали плечами, и все так же непринужденно вернулись обратно, причем один успел с насмешкой шепнуть другому что–то вроде «какие грозные сторожа на фабрике!».

— Служивый, а как бы нам самого главного увидеть, а?

— Вам назначено?

— Да вроде нет.

— Запись на прием вон за той зеленой дверью.

Гости Сестрорецка опять переглянулись, на сей раз озадаченно. Затем пожали плечами, переваривая непонятный ответ, и повторили попытку:

— Да ты не понял, служивый. Мы сродственники его, нам так можно, без всяких там… Этих ваших штук.

— Запись на прием за вон той зеленой дверью.

— Да поняли мы уже, поняли. Ну а письмецо–то от батюшки передать ему можешь? Или что браты сродные до него приехали?

После этих, в сущности простых, и уж точно необидных слов, в глазах подтянутого мужчины в черной форме появилось очень нехорошее выражение. А рука, отцепившись от ремня, прочно обосновалась на ладно изогнутой рукояти револьвера. И неизвестно, чем бы закончился столь неудачно начавшийся разговор, если бы из темной прохлады караулки под жаркое августовское солнышко не вышел начальник охранной смены. Выслушал рапорт от подошедшего к нему подчиненного, внимательным взглядом буквально ощупал троицу мужчин, а напоследок даже попросил документы — видимо, захотел блеснуть перед ними своей грамотностью. Ну что сказать — блеснул, после чего ненадолго задумался, затем сделав им знак обождать, скрылся на пару–тройку минут в караулке. Вернулся с явным удивлением на лице, и как–то странно косясь на синелампасников, отрядил одного их подчиненных в провожатые:

— Идите за ним.

Трое «сродственников» спокойно миновали грозного стража проходной, и вразвалочку зашагали, активно вертя головами по сторонам. На пути до неведомого пункта назначения им встретилось немало интересного и еще больше непонятного, но больше всего запомнилась артель юных тружениц швейного цеха, небольшим табунком направлявшаяся в столовую. И красотой лиц, и очень даже упруго–фигуристыми статями, дополненными острыми и смешливыми язычками — а еще тем, что внимание столь хорошеньких (прямо, как на подбор!) дивчин, вкупе с парой–тройкой приветливых фраз, получил только и исключительно их провожатый в черной униформе. Нет, на них тоже посмотрели… Равнодушно и мельком, словно бы на пустое место. Отчего бравые казаки, немало озадаченные последним обстоятельством, почти и не заметили, как поменялся их сопровождающий. И пришли в себя только при виде группы мужчин, развлекающихся привычным, и самое главное — насквозь понятным делом. У них дома тоже любили почесать кулаки о соседа — в небольшой дружеской потасовке, разумеется. Правда, станичники «дружили» один на один, на крайний случай ватажкой на ватажку, а не трое против одного. Да и на руки обычно ничего смягчающего удары не одевали… Но кто их знает, какие в Сестрорецке порядки насчет немудреных мужских развлечений? Тем более что одинокий боец против такого неравенства сил явно не возражал. Хотя напор на него был весьма велик, да и удары прилетали очень даже увесистые — он же только весело скалился и постоянно перемещался, старательно прикрываясь ближним противником от всех остальных.

Бац! Бац!

Бац!..

Ну, то есть очень старался, чтобы оно так и выходило, и уж точно не жадничал на ответные «плюшки». Не рискуя, впрочем, задерживаться на одном месте больше секунды–двух.

— Хоп! Северьян.

Теперь уже недавний агрессор запрыгал веселым козликом, уходя от настойчивого внимания все той же троицы бойцов — вот только состав был немного другим. И его неудавшаяся жертва проявляла себя в нападении ничуть не хуже, а скорее даже куда лучше, нежели в обороне — все–таки личная заинтересованность великая вещь! Так что уже через десяток секунд «зайчик–попрыгайчик» пропустил мощную плюху в челюсть, и слегка поплыл. За первой с минимальным отставанием последовала вторая, слегка подровнявшая левую скулу (небольшой привет от подоспевшего «загонщика»). Ну а потом и третий противник отметился, ловко сбив Северьяна подсечкой на землю, а потом резко ударив ногой. Все по той же утоптанной глинистой земле, но в то же время и рядом с тоненькой височной костью.

— Хоп! Пять минут перерыв.

Победитель тут же просиял довольной улыбкой и протянул руку, помогая подняться жестоко, и главное быстро «убитому» супротивнику. Трое казачков подошли уже достаточно близко для того, чтобы услышать недовольное, и немного непонятное ворчание проигравшего:

— Зато я в стрелковке лучше!

— Да кто бы сомневался. Но пятерку ты мне вынь да положь, хе–хе!

— Жадюга!..

— На том стою.

— Кхм?..

Новоприбывшие дружно повернули головы, и с нарастающим интересом (хотя, казалось, куда уж больше!) уставились на подошедшего к ним мужчину. В запыленной и измятой форме, с голым лицом (впрочем, усы отсутствовали как минимум у трети присутствующих на воинском поле бойцов), и с еле заметным мазком грязи на шее. Вдобавок, в его глазах светилось явное узнавание — хотя до сего дня они видеться ну никак не могли.

— Чем могу помочь?

Самый старший из гостей Сестрорецка вздохнул про себя (ну опять, то же самое мочало — начинай рассказ сначала) и повторил все, что говорил сторожу у ворот и его начальнику.

— Главного?.. Хм. А какого именно? У нас на фабрике главных много. Есть по станкам, в столовой есть главная, над кладовщиками, над грузчиками…

— Да нет, я ж говорю — нам самый главный нужен. Грегорей Дмитрич Долгин! Дело у нас до него.

Мужчина понимающе и уважительно покачал головой, принимая свою оплошку:

— То–то я смотрю, вы так на него похожи. Родственники, значит?

Еще раз качнул головой и сожалеющим тоном выдал:

— Григорий Дмитриевич вернется в Сестрорецк только послезавтра. Вы можете пока подождать, места в гостинице я вам обеспечу. Или сказать мне — может и смогу чем–то помочь в этом вашем деле.

Парни переглянулись.

— Ну?.. А что, вы и есть испедиторы?

— Они самые.

Видя, как они мнутся в сомнении, мужчина слегка изменил осанку, и малость построжевшим голосом представился:

— Старший экспедитор Демид Сошников.

Вопросительно посмотрел…

— Дмитро.

— Василий.

— Петр.

И удовлетворенно кивнул:

— Так что за дело у вас?

Уже без сомнений и сопутствующих им колебаний, двадцатипятилетние казачки признались. Что все они, как один, желают поступить на службу в Отдел экспедирования. С чем, собственно, и прибыли к двоюродному брату.

— Угум.

Сошников как–то странно скосил глаза влево, где отдыхали от трудов мордобойных его подчиненные, и почти без паузы кивнул:

— Можно попробовать. Пройдете собеседование, лично замолвлю за вас словечко перед Григорием Дмитричем.

Жилистые станичники опять запереглядывались:

— Как–то оно?.. Гхм. А что за собеседование такое, старшой? Ты уж растолкуй, сделай милость.

— Да просто все. Выйдете в круг, против вас один из моих ребятишек встанет. Как его носом в пыль макнете, ну или там юшку пустите — все, собеседование прошли.

Петр довольно улыбнулся, орлом поглядывая по сторонам — почесать кулаки о достойного противника он любил. И умел. Многочисленные дядьки (среди которых был и отец двоюродного брата Грегорея), иногда батька, а временами так даже и сам дед — все они на совесть вдолбили в него трудную казацкую науку, так что предстоящего, хе–хе, «собеседования» он не боялся. И в спутниках своих был крепко уверен. Да и то сказать — им ли, потомственным воинам, бояться вчерашних крестьян? Пусть и поднахватавшихся кое–каких ухваток? Нет, кровь казачья не водица…

— Ну, эт можно.

— Хоп!

Отдыхающие в теньке экспедиторы тут же выстроили круг, с интересом приглядываясь к соискателям должности. Отметили поразительное сходство облика с господином главным инспектором, прошлись по фигурам, оценили определенную плавность и легкость движений…