Бразилья - Йен Макдональд

– Фиа, пойдем, тебе нехорошо, я помогу.

Эдсону не хочется слушать про Орден, сесмариа и убийц. Он набирает на кухне воды. У нее нездоровый вкус, словно морскую воду пропустили через слишком множество мочевых пузырей. Эдсон добавляет немного порошков из аптечки. Она слишком много работает. Теперь вот несет какой-то бред.

– Пойдем, поспи.

Она – крепкая девушка, еще больше раздобревшая на нездоровой пище вкупе с отсутствием спорта и тоской по дому. Эдсон провожает ее до кровати.

– Эд, мне страшно.

– Тссс, спи, все будет нормально.

Глаза Фии закрываются. Она вырубается. Эдсон поправляет подушку. Он долго смотрит на Фиу которая погружается в сон, как монетка в воду. Затем надевает свои начищенные туфли, одергивает помятую на бедрах рубашку и идет на встречу с кокосовым мальчиком. Может, все и фейк, ложь и жульничество, но это мир, в котором мы оказались, и нужно как-то устраивать свои маленькие жизни.

Кокосовый парень ждет Эдсона позади двухуровневых помостов на поле для гольфа. Сети, в которые летят мячики, залиты светом, кроме того рассеянное сияние поднимается от стального моря далеко внизу. Раздается свист.

– Привет.

– Привет.

– Небольшая задержка. Но ждем кое-чего еще для начала.

Приятный мелкий бизнес. Кокос и другие временные рабочие прилетают на корабль по ночам, привозя с собой самые прекрасные переключатели настроений из Пернамбуко. Это не запрещено законом, на экстерриториальном «Океане», где корпорации правят, как колониальные капитаны-донаторы[242], вообще мало что вне закона. Но и полностью легальными эти вещества назвать нельзя. «Океан» – это теневая экономика на ядерной энергии, а в таких условиях Эдсон чувствует себя как кошка в фавеле. Модификаторы личности – ходовой товар. Эдсон пустил корни на клубном уровне, и его бизнес-план предсказывает, что в течение шести месяцев количество их на «Океане» удвоится. Господи и Богоматерь, этим бландроидам[243] нужны все ипостаси, какие они только могут получить. А еще сегодня, сегодня, сегодня приедет восемь килограммов препаратов из фарма-шопа в Ресифи, а всем известно, что в вопросах химии жителям северо-запада нет равных во всей Бразилии.

Огоньки вспыхивают на темном небе и быстро приближаются. Теперь слышен шум двигателя. Выросший на линии полетов Эдсон давно отметил, что авиационные двигатели не наращивают громкость постепенно, переходя от шепота к слышимому звуку, а потом к реву, нет, громкость врубается сразу, словно из ниоткуда. Квантовый шум. Вполне уместно в поддельной вселенной Фии.

– Другой рейс, – говорит Кокос. Он уже подружился с работниками аэропорта.

– Вообще не похоже на самолет, – говорит Эдсон.

Черный вертолет, видимый только в лунном свете, отражающемся от гладких боков, скользит над «Океаном». Эдсон и Кокос видят на фюзеляже эмблему бразильских ВВС. Вертолет снижается, но не приземляется, зависнув в полутора метрах над аэродромом. Дверца открывается. Какая-то фигура выпрыгивает, с легкостью приземляясь на полосу, быстро поднимается на ноги и удаляется, и в тот же момент вертолет взмывает ввысь и улетает прочь. Он подрагивает в небе, а потом исчезает в ночи, задействовав стелс-системы[244].

– Черт, – бормочет Кокос.

– Назад, – велит Эдсон. – Прячься.

Его яйца похолодели и напряглись. Что-то не так. Яйца никогда не обманывали. Даже когда он был Эфрином. В диспетчерской вышке зажигается свет, охранники бегают вокруг, не совсем понимая, что произошло и что им делать. Бегущая фигура замирает метрах в пяти от того места, где за пластиковым баннером со словами приветствия укрылись Кокос и Эдсон. Человек поворачивается. В рассеянном свете прожекторов, которые освещают поле для гольфа, виден какой-то предмет, подвешенный у него за спиной. Сначала Эдсон думает, что это кость, что-то странное. А потом понимает, что это лук, изготовленный по индивидуальному заказу. Пока человек бежит тихо и проворно в сторону пожарной лестницы, Эдсон замечает еще кое-что – незабываемое голубое свечение, которое, похоже, испускают наконечники стрел. Квантовые лезвия.

В двенадцать лет Янзон мог попасть в глаз обезьяне, спрятавшейся среди ветвей и листьев на самом высоком и пышном дереве. Во время эпидемий обезьяны не годились в пищу. Янзон стрелял исключительно чтобы продемонстрировать свои выдающиеся способности. После пятой пандемии, которая уменьшила численность народа игуапа до двадцати душ, он проделал долгий спуск по белым и черным водам до Манауса. Зарабатывал деньги меткостью, когда люди делали ставки в уличных состязаниях лучников. Когда против него перестали ставить, над ним взял шефство один богатый человек, который привел его в надлежащий вид, чтобы Янзон представлял Бразилию на Олимпийских играх. В 2028 году на Олимпиаде в Лусоне он выиграл золотые медали во всех стрелковых дисциплинах. Робин Гуд с Риу ду Ору, писали о нем газеты, последний из игуапа. Но память утекает как река, в итоге Янзон скатился вниз, сначала работал за смешные деньги, потом и вовсе спился, как вдруг однажды утром на его пороге появился аристократичный алва и предложил работу с перспективами путешествий за гранью воображения. Его старая душа не удивилась. Игуапа всегда знали о лабиринте из миров и караиба, которые путешествуют между ними.

Сейчас он легкой поступью сбегает по пожарной лестнице «Океана», ведущей из аэропорта в самое сердце огромного корабля. Янзон дотрагивается до оправы своих айшэдов: схема, подкрашенная закатом, проецируется на зрачок. Он видит сквозь перегородки, может заглянуть в запертые помещения, через стены и потолки. Удивительная технология. Мир, где местоположение всего и вся можно обнаружить одной мыслью. Мир, где нельзя спрятаться греху. А еще здесь музыка, телевизор, кино. Не в первый раз он размышлял, чего могла бы достичь его Бразилья, если бы не семь эпидемий чумы.

Правая рука придерживает лук. Устрашающе прекрасное и смертоносное оружие. Плечо лука печатали молекула за молекулой из углеродного нановолокна, оно подходит к его хватке, как молитва к боли, а стержни стрел изготавливались из алмазных нитей. Шестеренки из чистого титана позволяют создать тягу в сто килограммов без особых усилий одним рывком. Гиродатчики в зазорах плеча обеспечивают исключительную устойчивость и свободу от вибраций. Янзон может прицелиться и выпустить три стрелы, а еще одну вложить в тетиву до того, как первая успеет попасть в цель. Если бы вы увидели это оружие в действии, то сказали бы, что оно прекрасно, но злое, правда, слова не успели бы даже слететь с ваших губ, как Янзон пронзил бы вас своей стрелой. Реальное зло кроется отнюдь не в луке, а в стрелах.

Янзон, последний лучник игуапа, первый охотник Ордена, прибывает на Авенида Корпорансан. На главной бизнес-артерии «Океана» прохладно, здесь свежий воздух и пахнет кипарисами. Прикосновение к айшэдам Янзона ослепляет камеры безопасности, однако барочные двойные двери офиса «ЭМБРАСА» противостоят его коду. Вот что получается, когда полагаешься в делах на наследственную аристократию. Любители. Сесмариа Буэнос-Айреса справились бы с этим, но они боятся, что Земба появится снова, как тогда, в церкви, когда она уничтожила клан в Сан-Паулу. Пусть только придет. Янзон давно предвкушает возможность помериться с ней силами: ее боевое искусство против его квант-лука. Убить исследователей, разрушить квантовые ядра, и тогда вертолет вернет его в точке перехода квантового компьютера и обратно в квартиру на пляже во Флорианиполисе. Надо что-нибудь купить в Бразилии Розмари на ее шестой день рождения. Было бы неплохо привезти пару таких айшэдов, но, наверное, дома они не будут работать. Устранение персон настолько заметных, как этот бизнесмен, никогда не проходило чисто, но в другом месте Янзон видел каждого из великих людей в роли попрошайки.

На двери квантовый код. Аминь. Все, что кванты запечатывают, они же и открывают. Он достает квант-нож и одним точным движением вырезает дверь из рамы. Две половинки секунду висят, а потом падают на плетеную траву ковра в приемной. Когда подошвы ботинок Янзона крушат лица барочных ангелов и демонов, в его расширенном поле зрения срабатывает бесшумная сигнализация.

Эдсон молотит по кнопке вызова лифта. Все его уличное чутье, каждый ген маландражен говорят, что нельзя доверять лифту, когда от него зависит твоя душа и любовь. Но он же видит, что там внизу на лестнице. Приехал! Тупой, какой же тупой лифт А1! Да плевать я хотел на технику безопасности. Моя женщина там внизу, с адмонитором Ордена, вооруженным квант-луком. «Мы можем позаботиться о кучке безумных старых фидалгу», – сказал ему тогда Тейшейра. А вот и не можете. Им плевать на ваши деньги, на вашу империю, на ваших покровителей в правительстве и на вашу собственную власть. Они вне экономики.